Тайны уставшего города - Хруцкий Эдуард Анатольевич (мир книг .txt) 📗

Несмотря на разруху и Гражданскую войну, Москва, ставшая столицей РСФСР, продолжала жить. Электричество подавалось с перебоями, продукты распределяли по карточкам, но работали кабаки, в которых за хорошие деньги можно было достать что угодно, процветали подпольные катраны и дома терпимости.

Сабан сколотил банду из тридцати четырех фартовых ребятишек. Разбил ее на две группы, одной руководил Сашка Андреев по кличке «Зюзюка», второй — Колька Павлов — «Козуля». Дисциплина в банде была строго военной, за любую попытку неповиновения Сабан лично расстреливал подельников.

По оперативным данным угрозыска и МЧК, в банде был советник из бывших офицеров, именно он разрабатывал тактику налетов. Бандиты были разделены на ударные группы: разведки, захвата, прикрытия и отхода. Каждая из них строго и четко выполняла возложенные на нее функции.

Несколько дней разведчики Сабана изучали все подходы к кассе фабрики «Богатырь». Выяснив, что настоящей охраны там нет, группа захвата ворвалась в помещение кассы и забрала 660 тысяч рублей, быстро покинула место преступления и на авто группы отхода скрылась.

Через несколько дней на Страстной площади было совершено нападение на артельщика Александровской железной дороги, у него отняли мешок с деньгами.

На этот раз Сабан был в группе прикрытия. Увидев милиционеров, спешивших на помощь артельщику, он, не раздумывая, бросил гранату. Погибли не только стражи порядка, но и случайные прохожие.

Когда читаешь материалы по банде Сабана, то поражаешься сухому языку оперативных сводок: в нескольких строчках сконцентрированы жестокость, человеческое горе, жизнь и смерть.

Подобных эпизодов в отчете уголовной секции МЧК было около двадцати.

Награбленное увозили на дачу в Сокольники, где и «дуванили» среди членов банды.

Милиция была еще слишком слабой, формировалась из рабочих московских заводов, людей безусловно честных, но, к сожалению, плохо знающих военное дело. А на улицах Москвы постоянно возникали настоящие бои с налетчиками.

В милицию рабочие шли охотно, так как обеспечивались постоянным продовольственным пайком, а с ноября 1918 года — и форменным обмундированием. За светло-серые шинели с красными петлицами блатные прозвали их «снегирями».

Но малочисленная, слабо вооруженная и плохо обученная милиция не представляла для московских налетчиков особой опасности.

Однажды разведка донесла Сабану, что его разыскивает 27-е отделение милиции.

Николай Сафонов был воровским «иваном», он должен был постоянно поддерживать свой авторитет.

Он сам явился в 27-е отделение милиции, открыл шквальный огонь из двух маузеров, угрожая гранатой «мильс» разоружил и разогнал отделение.

Об этом «подвиге» с придыханием рассказывали на воровских малинах. Сабан на долгие годы стал героем блатного эпоса.

Как ни странно, подвел Сабана его кореш по каторге, налетчик Кошельков по кличке «Янька».

У новой власти не доходили руки до уголовников. Весь карательный аппарат был сориентирован на борьбу с контрреволюционными заговорщиками и бывшими союзниками — эсерами и анархистами. Но произошло неожиданное событие, которое заставило большевиков вплотную заняться уголовной преступностью.

Цитирую по отчету уголовной секции МЧК:

В этом отчете есть одна неточность. После ликвидации банды Конек показал на допросе, что Кошельков не собирался убивать Ленина, а хотел взять его в заложники, чтобы обменять на арестованную угрозыском свою любовницу.

25 января 1919 года Ленин пишет письмо Петерсу:

Не надо объяснять, какие меры приняли уголовный розыск и МЧК после этого письма.

Жаль, что какая-нибудь из наших группировок: солнцевская, таганская, мазуткинская — неважно какая, не тормознула отцов нашей демократии, Горбачева или Ельцина. Думаю, тогда они бы, как и Ленин, заставили милицию и спецслужбы принять самые решительные меры для защиты своих сограждан от уголовников. Впрочем, в отличие от первого большевика, их охраняли покруче.

Письмо Ленина было датировано 25 января. А в ночь на двадцать четвертое Сабан, озверевший от безнаказанности и кокаина, вывел на улицы Москвы два закрытых автомобиля. (Я уже когда-то писал об этом, но, рассказывая о «знаменитом» бандите, невозможно не упомянуть его самое кровавое преступление.)

В ту ночь мела поземка, и постовые мерзли в своих легких шинелях, с нетерпением ожидая конца дежурства.

Внезапно из темноты, слепя фарами, выехал автомобиль.

— Постовой!

Милиционер подошел.

— Как проехать в Оружейный переулок?

Постовой наклонился к машине, чтобы показать дорогу, но прозвучал выстрел.

За одну ночь эта сволочь убила в районе Долгоруковской и Лесной улиц и на Тверской заставе шестнадцать рабочих, одетых в новенькую милицейскую форму.

На следующее утро, как и водится, по городу поползли слухи о таинственных «черных мстителях», убивающих большевиков.

А банда Сабана покинула свою базу в Сокольниках и растворилась в январской Москве.

Тогда за поиски налетчиков взялись опытные московские сыщики Иван Свитков и Казимир Кунцевич. Они знали Сабана по своей прошлой работе в сыскной полиции.

В один прекрасный день на Мясницкой была открыта шикарная валютная контора. Улица эта была местом променада бывших московских биржевых игроков. Они с интересом рассматривали сияющие чистые окна, прекрасную дверь с бронзовой ручкой, суетливых служащих в галстуках и визитках.

А в кабаке на углу Столешникова и Петровки, где в тайных комнатах шла крупная карточная игра, появился молодой и элегантный питерский налетчик Борька Студент.

В Москве уголовники прослышали о том, что именно он взял в Питере банк, в сейфах которого лежали кучи золотых империалов. Борька искал подельников для верного дела. Его свели с Сабаном, и Студент предложил ему взять валютную контору на Мясницкой.

— А что там есть? — заинтересовался Сабан.

— У меня там работает любовница, она сообщит, когда к ним привезут полмиллиона французских франков и три тысячи золотых червонцев.

Сабан оставил Борьке человека для связи.

Наконец, связной сообщил ему, что валюта и ценности доставлены.

Разведчики Сабана побывали в конторе и выяснили, что действительно груз прибыл.

И на этот раз действовали, как обычно: группа захвата врывалась в контору, бойцы прикрытия перекрывали все подходы, шоферы подавали машины.