Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда - Мачелл Бен (читать книги без регистрации полные .TXT, .FB2) 📗

До череды совершенных ограблений у Стивена не было ни судимости, ни даже мимолетного нездорового интереса к преступлениям. Прежде ему нравились прогулки по горам, естествознание, астрономия и философия. Стивен любил «Звездный путь», «Властелин колец», «Краткую историю времени», а также писал стихи. Он хотел получить степень по географии. Найти работу. Познакомиться с хорошей девушкой. Это нормальные желания. Подростком по мере взросления его все больше беспокоило пренебрежение человечества к окружающей среде и все больше злило неравенство, установленное мировым капитализмом. Сегодня эти проблемы настолько у всех на слуху, что ими озабочены миллионы людей, и это воспринимается как норма. Переживать и злиться из-за них – в порядке вещей.

Интервью со Стивеном вышло в газете «Таймс». В последующие недели мы поддерживали связь. Я все спрашивал, не согласится ли он дать еще одно интервью, и в конце концов уговорил его. Мы беседовали по телефону в течение нескольких часов и планировали делать это снова. Шли месяцы, и мы регулярно разговаривали. Иногда Стивен приезжал в Лондон, и мы договаривались встретиться в кафе, вегетарианских ресторанах или в редакции «Таймс», чтобы я мог подробнее расспросить его. В таких случаях я пытался воссоздать картину жизни Стивена, хотя это было нелегко, потому что все в ней казалось непостоянным и ненадежным. Он жил в Бристоле. Затем переехал в Глазго. Провел много времени в южной Европе, где вел аскетическую жизнь и работал на ферме. Стивен никогда не упоминал, есть ли у него девушка. Он никогда не упоминал ни о каких друзьях. Вряд ли у него остались родные. Стивен был единственным ребенком в семье, его отец умер в 2008 году, а мать скончалась в 2018 году. Большинство родственников так или иначе отреклись от Стивена после того, как его преступления были раскрыты. Я знал, что он поддерживает связь с офицером по условно-досрочному освобождению, но в остальном, думаю, Стивен казался мне самым одиноким человеком на свете.

Иногда я отправлял ему вопросы по электронной почте или просил дать более подробную информацию по определенным темам и получал вдумчивые и очень подробные ответы, зачастую сравнимые по размеру с эссе. Стивен полагает, что обладает в каком-то роде фотографической памятью, поскольку нередко ему удается вспомнить длинные последовательности цифр и набросать сложные планы этажей американских тюремных блоков строгого режима. Временами, рассказывая, как он намеренно запугивал сотрудников банка, чтобы заставить их передать деньги, Стивен закрывал глаза и, казалось, буквально сворачивался в клубок от самобичевания. Однажды сырым зимним вечером мы едим вегетарианские гамбургеры в кафе Восточного Лондона и обсуждаем преступления Стивена, и в какой-то момент эмоции настолько захлестывают его, что он обрывает разговор и обхватывает голову руками.

– Что я творил? – тихо спрашивает он себя.

Снаружи льет дождь, и, кажется, мы очень долго сидим в молчании.

На одну из наших встреч Стивен приходит с большими пластиковыми пакетами в руках. Некоторые из них прозрачные, и на них большими синими буквами написано «ТЮРЕМНЫЕ СЛУЖБЫ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА». В этих пакетах лежат десятки записных книжек, блокнотов для рисования и картонных конвертов, заполненных множеством страниц переписки, тюремными бумагами, юридическими документами и многим другим. Записи в блокнотах относятся к ранней юности Стивена, когда он впервые начал вести дневник. Отчасти еще и поэтому властям было довольно легко добиться обвинительного приговора после ареста Стивена: он уже во всем признался. Эти блокноты также содержат множество стихов, эссе, рассказов, космологических теорий и сделанных карандашом набросков пейзажей. Помимо всех этих бумаг Стивен передает мне старые семейные фотоальбомы и рулоны непроявленной пленки. На них, как оказалось, десятки фотографий ландшафта Девона, от выстроенных в круг на высокогорье мегалитов, продуваемых ветрами с болот, до размытых снимков скальных образований, значение которых может знать только Стивен.

Я забираю эти пакеты домой и начинаю шаг за шагом разбирать их содержимое. Блокноты на кольцах. Рабочие тетради формата А5. Мысли и чувства, нацарапанные на обороте ксерокопий тюремных правил. Тихая жизнь молодого человека в виде сотен тысяч слов, в основном написанных от руки на листах, сложенных неровными стопками на полу моей спальни.

Я залезаю наугад в один из пластиковых пакетов, вытаскиваю оттуда несколько скрепленных листов бумаги и обнаруживаю, что это копия жалобы, которую Стивен подавал из тюрьмы в министерство юстиции Великобритании в 2013 году. Характер его жалобы? Он заключался в том, что тюрьма построена на месте обитания чибисов, а вокруг не установлено никаких скворечников для птиц. В графе, указанной в официальной форме жалобы, Стивен написал следующее:

«Вы должны спросить себя: что располагалось на этом месте до того, как здесь построили тюрьму? Если другое здание, то какое именно? Болото? Лес? Пахотные поля? В любом случае его законные обитатели (представители местной флоры и фауны) лишились собственности, и как государственный орган вы должны предпринять шаги, чтобы помочь существующим видам, т. е. популяции чибисов».

Я откладываю эту бумагу и тянусь за маленькой записной книжкой в черном переплете с красным корешком. Открыв ее примерно посередине, я вижу, что тут изложены, по-видимому, теории, касающиеся космологии и времени, сжимающихся и расширяющихся вселенных, возможностей существования различных измерений и путешествий со скоростью света. Записи датированы 2001 годом, когда Стивену было пятнадцать, и написаны от руки синей авторучкой. Почерк мелкий, и его трудно разобрать. На одной из страниц записи начинаются с цитаты: «Время – это основное движение существования» – и небольшой диаграммы, на которой «Начало», «Ничто» и «Конец» соединены между собой чередой стрелок, образующих петлю бесконечности, похожую на круговую железную дорогу. Рядом Стивен набросал мысль:

«Ничто стоит между началом и концом, а потому они являются единым „событием“.

В моей модели Вселенной есть ошибка: все свидетельства указывают на то, что произошел Большой взрыв, тогда как же Вселенная может расширяться и сжиматься, если конец совпадает с началом? С этим нужно разобраться!»

Я продолжаю листать страницы. Термины типа «гамма-лучи», «общая теория относительности» и «сверхмассивные черные дыры» то и дело мелькают в потоке корявых синих рукописных строк. На одной из страниц Стивен пишет, что в 9 часов вечера 14 декабря 2001 года наблюдал, как над Девоном появился «потрясающий метеор»: «Я смог увидеть зелено-белую полосу, протянувшуюся над горизонтом, а также видел, как она рассеялась. Мне и впрямь очень повезло».

В стопках блокнотов и между ними лежат пачки бумаг, похожих на ксерокопии отрывков из дневников. Стивен объяснил, что это копии, сделанные полицией, которые были использованы в качестве доказательств во время его судебного процесса. Связавшись с Королевской прокуратурой, чтобы попросить о возвращении оригиналов дневников, я выяснил, что те почти наверняка были уничтожены.

Однажды вечером, просматривая эту кучу бумаг, я нахожу одно из старых университетских эссе Стивена, озаглавленное «Социальный вред и социальная справедливость». В частности, в нем выделен один пункт:

«Понятие того, что представляет собой преступление, необходимо переоценить с точки зрения причиненного социального вреда. Во многих отношениях власть и авторитет являются величайшими легализующими силами на Земле. Они отделяют правильное от неправильного, справедливость от несправедливости, деловые операции от откровенного преступления. Богатство, власть и влияние мировых корпораций и правительств служат ширмой для их более гнусной деятельности, которая часто напрямую доходит до социального вреда и несправедливости… Таким образом, то, что в одном случае может рассматриваться как „справедливое“, по факту в остальном наносит огромный социальный вред. Чтобы по-настоящему оценить, что является социально справедливым, мы должны смотреть на вещи в мировом масштабе».