Одиссея генерала Яхонтова - Афанасьев Анатолий Владимирович (электронную книгу бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

— От нас им нужно одно — пушечное мясо, — с горечью сказал Верховский. — Свое они берегут. И не потому, что так любят своего солдата. Они боятся большевизма у себя… Но все равно в затею Духонина и Керенского я не верю. Все дело в том, Виктор Александрович, что у нас уже нет зимы семнадцатого-восемнадцатого года. Даже если бы нам простили все долги и дали еще кучу миллиардов, это бы ничего не изменило. Кончилось время.

17 октября на заседании кабинета военный министр Верховский объявил, что с большевизмом справиться он не сможет, что у него нет сил для защиты правительства и что он просит отставки. Как ни странно, его выступление не оказалось в центре внимания. Сохранившийся протокол этого заседания дает основания считать, что от него просто отмахнулись, посчитав его речь каким-то маневром.

На следующий день Верховский выступил снова — на этот раз решительней. Теперь он более развернуто изложил свой тезис о необходимости вырвать из рук Ленина лозунг о немедленном заключении мира, провести его в жизнь и тем самым спасти страну, лишив силы большевиков. Но министр иностранных дел Терещенко и заместитель премьера Коновалов продолжали твердить, что Россия может продолжать войну и отстаивать общее дело Антанты. Все ждали, что скажет министр-председатель, но он против обыкновения был малоразговорчив. Яхонтов заметил, что при словах Верховского о ленинском лозунге щека у Александра Федоровича нервически задергалась. Он не знал, что два часа назад к Керенскому приходил американский представитель Томпсон и настоятельно советовал украсть у Ленина лозунг о немедленном разделе помещичьей земли. Цель американца была ясной — Россию надо удержать в войне. Любой ценой! Реализация Временным правительством большевистского лозунга о земле в глазах Томпсона была ценой очень низкой. Его мало заботили нюансы российского землевладения. Керенский это понимал, понимал и то, что Томпсону, в сущности, безразлично, кто будет в России премьером — лишь бы она таскала из огня каштаны для Америки. Но самому-то Александру Федоровичу было далеко не все равно, кто будет у власти. А без поддержки правых, буржуазных партий, прежде всего кадетов, Керенскому в седле не удержаться. Он еле отбился от Томпсона, и вот, пожалуйста, теперь Верховский предлагает взять у Ленина другой лозунг. Керенский, как шахматист, просчитывал в уме комбинации, ради которых, по его мнению, Верховский вел свою игру. Как заигравшийся игрок, он уже не верил никому и за каждым словом видел политические комбинации, направленные на то, чтобы отстранить его, Керенского, от власти…

Вслух Александр Федорович сухо сказал, что отставка военного министра принимается, но что он просит Александра Ивановича остаться на своем посту, пока ему не будет найден преемник. Члены правительства поддержали это предложение, и Верховский согласился. Договорились также о том, что пока об отставке военного министра объявлено не будет. Было также утверждено производство Яхонтова в генерал-майоры.

Министерский час

Получив согласие на свою отставку, Александр Иванович Верховский не перестал мучительно размышлять о судьбе отечества, не перестал действовать. С каждым часом ему становилось все яснее и яснее, что государство накануне развала. Он стучался во все двери, переступая те пороги, которые совсем недавно ни за что бы не переступил, он говорил, доказывал — напрасно.

19 октября по его просьбе Яхонтов пригласил к министру военных атташе союзных стран. Они еще не знали об отставке Верховского — или во всяком случае делали вид, что не знали. Александр Иванович подробно, тщательно аргументируя, изложил им свое понимание военной ситуации. Он рассчитывал на то, что военные специалисты согласятся с ним в том, что Россия больше воевать не может. Но чем дольше генерал говорил, тем отчужденнее делались лица гостей. Яхонтов понял, что затея была напрасной, что сейчас Верховского начнут ловить на противоречиях формальной логики. Так и получилось. Англичанин Нокс, демонстрируя свою блестящую память, процитировал министру его же речь недельной давности — ту самую" речь, в которой Верховский заверял, что немцы не смогут наступать, что русские герои не дрогнут, защищая родную землю. Сейчас это звучало как насмешка, как будто министра уличали во лжи, в лучшем случае, в некомпетентности. Головы с безупречными проборами согласно кивали Ноксу, и Верховский понял, что ни его драма, ни трагедия России этим чужакам неинтересна. А потом француз Ниссель на пределе приличия дал присутствующим русским генералам совет: если солдатня начнет болтать о мире, расстреливать каждого десятого. Так поступают во французской армии, усмехнулся атташе, благодаря чему Франция достойно выполняет свои союзнические обязательства. Все иностранцы горячо поддержали французского коллегу. Верховский сухо поблагодарил гостей и закрыл совещание.

На следующий день, двадцатого, Александр Иванович предпринял попытку сговориться с руководством кадетов и отправился на Морскую, к Владимиру Дмитриевичу Набокову, где собрались лидеры партии. Известно было, что Набоков, Аджемов, Нольде и ряд других видных кадетов стоят за выход из войны. Разумеется, мотивы и цели у них были совершенно иные, чем у большевиков, но вывод они сделали тот же. Верховский рассчитывал, что ему удастся доказать кадетским лидерам, что лишь немедленное заключение мира может спасти государство. Но куда было тягаться генералу Верховскому с профессором Милюковым в искусстве полемики! Известный историк, блистательный лектор, опытнейший думский оратор, политик до мозга костей, Милюков легко переговорил Верховского, который был в его глазах калифом на час, дилетантом, попавшим в большую политику благодаря чистой случайности. Милюков ораторствовал, Шингарев ему поддакивал, а «миротворцы» Набоков с Аджемовым молчали «из партийной солидарности». В ярости покинул генерал квартиру Набокова.

Когда за ним захлопнулась дверь, Милюков удовлетворенно потер руки:

— Сегодня вечером с любезнейшим Александром Ивановичем есть шанс покончить навсегда.

Он имел в виду предстоящее в 21.30 закрытое заседание Предпарламента. Павел Николаевич всегда испытывал удовлетворение, когда удавалось в пух и прах разделать оппонента.

Тем временем Верховский продолжал свой путь на голгофу. Он сделал еще одну отчаянную попытку вразумить политиков, на этот раз — эсеров. Но лидеры социалистов-революционеров Дан и Скобелев отклонили протянутую Верховским руку. Александр Иванович понял, что воздействовать на главу правительства они не смогут. Да и не захотят. Его визит эсеровские вожди так же, как и кадетские, воспринимали как очередную министерско-парламентскую комбинацию. Для него же речь шла о самом существовании государства.

Вернувшись в министерство, Александр Иванович собрал ближайших сотрудников и поведал о провале своих надежд на кадетов и эсеров. В это время министра срочно попросил принять его генерал Неслуховский. Крайне возбужденный, генерал информировал министра о возмутительном инциденте, который только что произошел в «Европейской» гостинице. Два американских разведчика Томпсон и Робинс, действующие «под крышей» миссии Красного Креста, собрали Нокса, Нисселя, своего соотечественника военного атташе Джадсона и двух российских представителей: Соскиса (секретаря Керенского) — как бы от правительства и Неслуховского — от военного ведомства. Не получив четкого ответа от самого премьера два дня назад, Томпсон продолжал давление, предлагая Временному правительству перехватить популярный большевистский лозунг и от своего имени осуществить раздел помещичьей земли. Генералу не понравилось уже это — он расценил «рекомендации союзников» как вмешательство в российские дела. Но дальше произошла ссора между иностранцами. Нокс обвинил Томпсона в покушении на принцип частной собственности! Томпсон в ответ заявил, что он сам крупный капиталист и что раздел помещичьей земли между крестьянами увеличит в России число частных собственников.

— Да, господа американцы ведут себя уж совсем по-американски: кладут ноги на стол, — заметил Верховский.