Президентский марафон - Ельцин Борис Николаевич (книги онлайн .TXT) 📗
Где же его взять? Да ещё такого, который не вызвал бы подозрений, интриг, вошёл бы туда спокойно и незаметно. Практически человек-невидимка!
Как-то раз ко мне в Барвиху приехал Валентин Юмашев. Я не выдержал и поделился с ним своими мыслями: чувствую, что процесс не контролирую, вижу по потухшим глазам помощников, в частности Виктора Илюшина, что ситуация в штабе день ото дня ухудшается и мы медленно, но верно погружаемся в болото. И судя по всему, штаб — сплошная склока, никакой стратегии нет, советский стиль общения, на собрание единомышленников совсем не похож.
«Нужен свой человек в штабе», — сказал я. Валентин послушал, покивал, задумался.
… Но кто? Кто это может быть?
«А если Таня?» — вдруг спросил он.
Я вначале даже не понял, о ком он говорит. При чем тут Таня? Это было настолько непривычно, что меня сразу же одолели сомнения: как это будет воспринято в обществе? Что скажут журналисты, политики? Как она будет встречена в Кремле?
… С другой стороны, Таня — единственный человек, который сможет донести до меня всю информацию. Ей скажут то, чего не говорят мне в глаза. А она человек честный, без чиновничьих комплексов, скрывать ничего не будет. Она молодая, умная, она моя дочь, с моим характером. С моим отношением к жизни.
В середине марта создан новый предвыборный совет — его возглавил я сам, а замом стал Виктор Черномырдин. На заседании не без волнения представил Таню: «Представляю вам нового члена предвыборного штаба Татьяну Дьяченко».
Вначале никто ничего не понял: ну, появилось новое лицо, ну, сидит девушка допоздна, появляется рано утром, днюет и ночует на этих совещаниях, общается со всеми, задаёт наивные вопросы. Может, причуда просто такая? И вдруг в какой-то момент стало понятно: при ней многое стало невозможным. Интриги, склоки, мужская борьба самолюбий вдруг улетучились сами собой. Мне об этом рассказали только потом, сам-то я на все эти бесконечные совещания не ходил.
Дело в том, что Таня пришла в этот кремлёвский мир из другой жизни. Её простые, естественные реакции сбивали с толку видавших виды чиновников. Она спрашивала: а почему? И глупость, прикрытая бюрократическим апломбом, мгновенно себя обнажала. И проблема приобретала совершенно ясные очертания.
На некоторых совещаниях Таня совершенно в открытую, не стесняясь, говорила вещи, которые просто шокировали аудиторию: "Слушайте, кого мы выбираем?! Почему папа встречается только с начальниками? Что, нормальных людей вокруг нет? Это же ни в какие ворота не лезет… "
Что чувствует отец взрослой дочери, когда она стала окончательно взрослой? Это очень сложно выразить словами. Это какая-то другая любовь, не менее сильная, чем та, которую испытываешь, когда она ещё малыш, ребёнок, подросток, девушка, молодая мама. На всех этапах по-разному. А тут… какое-то удивительное чувство покоя. Открываешь во взрослой дочери и потрясающее женское обаяние, и мягкость, и ум, и тонкость. В то же время с некоторым удивлением обнаруживаешь в ней свои черты. И при всем этом она тот человек, который может сказать тебе, порой даже резко, всю правду.
Разумеется, понимание этого пришло далеко не сразу. А сначала были одни чувства. Противоречивые чувства. Но чаще очень хорошие. Таня теперь была все время где-то рядом. Насколько спокойнее я стал себя ощущать!.. Подойдёт, поправит галстук, застегнёт пуговицу на рубашке — и у меня настроение улучшается. А психологический тонус для кандидата в президенты — вещь абсолютно неоценимая. И ещё. До того как Таня пришла в штаб, я думал, что нагрузок, которые обещала предвыборная гонка, просто не выдержу. Физически. Все эти поездки, выступления заранее вызывали у меня стресс. Ведь сорвусь, слягу. Что делать?
А тут я вдруг стал думать: нет, не сорвусь. Смогу. Но самое главное — совершенно естественно стали разрешаться, казалось бы, неразрешимые проблемы.
Примерно в это время я встретился в Кремле с руководителями крупнейших банковских и медиа-групп: с Гусинским, Ходорковским, Потаниным, Березовским, Фридманом и другими известными бизнесменами… Это была первая моя встреча с представителями российского бизнеса в таком составе.
Она состоялась по их инициативе, к которой я поначалу отнёсся довольно сдержанно. Понимал, что деваться им некуда, все равно будут меня поддерживать, и думал, что речь пойдёт, видимо, о финансировании моей предвыборной кампании. Но речь пошла совсем о другом. «Борис Николаевич, то, что происходит в вашем предвыборном штабе во главе с Сосковцом, в вашем окружении, — это уже почти крах. Именно эта ситуация заставляет одних бизнесменов идти договариваться с коммунистами, других — упаковывать чемоданы. Нам договариваться не с кем. Нас коммунисты на столбах повесят. Если сейчас кардинально не переломить ситуацию, через месяц будет поздно»
Такого жёсткого разговора я, конечно, не ожидал. Больше того, этим дело не ограничилось: они предложили использовать в предвыборной кампании весь их ресурс — информационный, региональный, финансовый, но самое главное — человеческий. Они рекомендовали в штаб своих лучших людей. Тогда и появилась так называемая аналитическая группа, куда вошли Игорь Малашенко, Сергей Зверев, Василий Шахновский, независимый социолог Александр Ослон и другие молодые, сильные аналитики.
Поразило и заставило задуматься больше всего их общее мнение: в штабе нужен Анатолий Чубайс!
Чубайс буквально за два месяца до этого был в очередной раз с треском уволен из правительства, в очередной раз группа Коржакова — Сосковца сумела меня с ним поссорить.
… Так Чубайс был назначен руководителем аналитической группы. И очень скоро я увидел, что Таня отлично вписалась в эту группу.
Впервые за долгое время я вдруг ощутил лёгкий прилив оптимизма. Подумал: а на самом деле, мне ведь вовсе не требуется опять, как в прежние годы, совершать эффектные жесты, резкие движения, демонстрировать волю к власти, силу. Есть молодые люди с ясной головой, с нормальным языком и мышлением, не обременённым тяжким грузом прошлого. Они не будут отстаивать интересы своей группы, своего клана, а будут просто работать, потому что им это интересно и выгодно! Надо помнить, что мы живём в стране с очень высоким уровнем образования, где, несмотря на все трудности, есть дело для молодых людей, есть возможность проявить себя, заработать деньги, устроить свою судьбу. Вот на таких людей из Таниного поколения и надо опираться. Несмотря на мой возраст, на мою долгую партийную биографию, несмотря на то, что они иногда надо мной подшучивают, я — их президент. А они — мои избиратели. Если они хотят сохранить свой образ жизни, они пойдут на выборы. Они — моя надежда. Мои помощники.
И все же далеко не все складывалось так оптимистично, как кажется теперь, спустя несколько лет после описываемых событий. Особенно через несколько дней после создания аналитической группы. Да, у ребят кипела работа, обстановка в штабе изменилась, изменился тон прессы. Потихонечку, еле-еле, пошёл вверх и мой рейтинг, но тогда, в конце марта, мне казалось: поздно, очень поздно! И слишком медленно происходят все эти изменения.
К тому же резко осложнилась политическая ситуация. Коммунисты почувствовали сладкий вкус близкой победы. Вот она, власть, вроде бы совсем рядом — осталось только руку протянуть. Их тактика была традиционной — штурмовать власть. Пытаясь разбудить ностальгические чувства избирателей, левая Дума проголосовала за отмену Беловежских соглашений 1991 года, по сути, возвращая страну назад, в бывший Советский Союз. В Думе звучали призывы привлечь к ответственности, к суду, заковать в наручники тех, кто участвовал в подписании декабрьских документов 91-го года. Это была настоящая провокация.
Мой публичный ответ был мгновенным: сразу же после заседания Совета безопасности я сказал журналистам несколько резких слов о Думе, заявил, что глубоко возмущён этими решениями, никому не позволю совершать антиконституционные действия. Честно говоря, тогда казалось, что необходимы жёсткие, решительные шаги. Ясно было, что начинается война нервов.
