Немецкая карта - Комосса Герд-Хельмут (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Под конец распили по стаканчику водки, поржали над «Иваном» и закурили. Вскоре установилось полное взаимопонимание. Мы, камрады, по правде — просто мелочовка.
А большие боссы прямо со смеху покатываются и гребут в свои карманы деньги лопатой.
Вот тут–то один из этих очень располагающих к себе мужиков из ГДР неожиданно задал вопрос: «А не поработать ли нам вместе?» Фельдфебель насторожился, понял, что запахло жареным, занервничал. Дал понять, что для таких дел совсем не подходит. Нет, такое он не сможет. Да и опасно это. «Ты всему научишься, — заметил собеседник, — а если заупрямишься, то и помочь можно. Ты и так уже много чего наболтал». При этом один из симпатичных господ очень не спеша вытащил из кармана пальто пакетик с белым порошком и помотал им перед носом солдата. «Знаешь, что это такое? Если не захочешь с нами работать или расскажешь о нашем разговоре подполковнику М. (щеголяли своей осведомленностью), то мы быстренько в твоем багажнике найдем точно такой же. Да прямо сегодня же. Вот уж не проблема! Проще простого! Ты хоть знаешь, что это? Да чистый героин, без подмесу. Стоит кучу денег. В ГДР полагается за это приличная отсидка. Сам понимаешь. Жене твоей Монике придется набраться терпения, да и дочурке твоей Юлии — ей ведь сейчас десять? — конфирмацию через четыре года тоже придется без тебя отметить. Ты, я вижу, удивляешься, что нам все известно! Ты давай–ка все обдумай. И мы снова встретимся. Если хочешь, недели через четыре или шесть. Идет? Впрочем, мы уже хорошо сотрудничаем с одним из вашего батальона. Ну, имени мы тебе, конечно, не скажем. Мы не простаки. Безопасность наших людей стопроцентная».
Бывало, что солдаты бундесвера и попадались на такой примитив, а затем годами мучились последствиями этой первой беседы, которая в результате вела к шпионажу. Служба в бундесвере и работа на министерство госбезопасности ГДР не могли сочетаться. Подчас завербованный страдал от груза обязательств, взятых по отношению к товарищам Эриху Мильке и Маркусу Вольфу, вплоть до впадения в болезненное состояние.
В нашу контрразведку часто после таких попыток вербовки приходили мужчины в полном отчаянии, растерянные, с настоящим расстройством нервной системы.
Но собеседник, с которым я вел беседу за чашкой кофе в моем кабинете, был не из их числа. По возвращении из Берлина он доложил своему непосредственному начальнику о приключении на парковке в ГДР. Капитан направил его в ближайшее отделение МАД, в конечном счете, минуя промежуточные инстанции, дело попало в контрразведку бундесвера. Мы гарантировали этому человеку безопасность.
Другой унтер–офицер доложил о попытке подобного знакомства во время своего пребывания в Восточном Берлине. В вокзальном ресторане его пригласили на кружку пива. Завязался разговор, вылили еще, и знакомство продолжилось на одной известной нам конспиративной квартире в восточном секторе Берлина. Было уже довольно поздно, когда оба мужчины из ГДР (их было опять двое) предложили закончить вечер по–настоящему весело. «В конце концов, мы же товарищи, и это надо отметить! Верно?» — сказал один из них. А в разговоре до этого унтер–офицер бундесвера по легкомыслию уже поведал о некоторых подробностях из жизни своей части, назвал он и фамилии своих начальников. Развязавшимся языком поведал он и еще кое о чем, что его позднее очень мучило. Вдруг — время было уже совсем позднее, но, пребывая в прекрасном настроении, они хором спели еще и песню парашютистов–десантников — дверь из соседней комнаты распахнулась, и вошла прехорошенькая, едва за двадцать, девушка. Обнаженная и с откупоренной бутылкой знаменитого гэдээровского шампанского «Красная Шапочка» в правой и тремя бокалами в левой руке. Такой способ наведения связей не ограничивался одним этим случаем.
Многие из солдат бундесвера, с которыми пытались завязать знакомства (по большей части это были унтер–офицеры, но иногда и младшие офицеры), по возвращении из ГДР или Восточного Берлина представали перед своими непосредственными начальниками и докладывали о происшедшем. Но были и такие, кто не докладывал и затем годами тяжело переживал это. Бывало, что возникшие осложнения распространялись на семьи, в каких–то случаях вели и к семейным катастрофам.
Это всего лишь два эпизода из многих. Но у всех был один общий почерк — Маркуса Вольфа, генерал–полковника, начальника Главного управления разведки Национальной народной армии
Задание выполнено — прощание со службой
21 марта 1980 г. я созвал сотрудников службы, чтобы попрощаться с ними. Помимо всего прочего, я сказал следующее.
После двух с половиной лет совместной работы и совместного служения делу, очень трудно сопоставимому с какими–либо иными задачами в вооруженных силах, я в последний раз стою перед Вами, чтобы попрощаться, но главным образом, чтобы поблагодарить Вас.
Когда я принял руководство службой, я принял нелегкое наследство. Мне достался отлаженный аппарат с достойной репутацией разведывательной службы. Я радовался тогда предстоящим задачам, ведь я возвращался к той точке моего солдатского пути, где в 1956 г. уже нес службу по проверке ФМ в подразделении собственной безопасности. Я принял руководство службой с верой в будущее и с надеждой, что мы вместе выполним поставленные перед нами задачи и разрешим все насущные проблемы. И все это, полагаясь на помощь высшего руководства службы, о которой я просил при моем вступлении в должность, с верой в здоровые силы в подразделениях и звеньях контрразведки, с верой в результативность Службы безопасности бундесвера и ее квалифицированных сотрудников. Я предполагал вместе с Вами, опираясь на прежние достижения и успехи, продолжить работу над поставленными задачами. Прежде всего мне было важно вывести МАД из межпартийных споров, укрепить доверие к службе, покончить с бездумным злоупотреблением именем нашей службы в газетных заголовках, углубить наше сотрудничество со службами стран–партнеров и с Федеральным министерством обороны, создать условия для консолидации МАД и в итоге повысить эффективность нашей службы и привести ее в соответствие с изменившимися угрозами.
Я не хотел бы сегодня делать итоговый доклад о том, каких успехов мы добились, и о том, что нам не удалось. Все же я хочу отметить следующее.
1. Опасность того, что МАД снова начнет фигурировать в заголовках газет, сегодня определенно намного слабее, чем два с половиной года назад.
2. Наша служба вынесена ныне за скобки партийных споров, и все партии относятся к МАД с высокой степенью доверия.
3. Модернизация МАД для более полного соответствия изменившемуся характеру угроз в основном удалась, если не считать необходимости пресечения попыток саботажа и разложения кадрового состава.
4. Мы на пути к дальнейшей консолидации службы.
5. Сотрудничество со службами союзников и партнеров стало более интенсивным.
Я сознаю, что мои заслуги во всем этом невелики. Разумеется, я определял цели, критически обдумывал и корректировал общий курс, но достигнутое — это итог Вашей работы, в которой Вы руководствовались моими соображениями и претворяли их в жизнь. Те серьезные проблемы, которые перед нами стояли и даже в какой- то мере подрывали нашу веру в себя, ушли в прошлое.
Внутренняя ситуация упрочилась, недавно в министерство обороны мы представили аналитическое исследование и предложения по дальнейшему улучшению нашей ситуации. Если они будут приняты, общая обстановка станет еще менее напряженной.
Наша предельно ответственная и рискованная служба не оставляет места для игры честолюбия, в которой важнее чья–то персона, а не дело, она не оставляет места для зависти и интриг, для карьеризма и жажды власти. В разведке не должно быть места для «серых кардиналов» К нашей работе следует относиться с глубочайшей серьезностью, чтобы любой сотрудник МАД полностью сознавал свою ответственность за общие задачи. Те два с половиной года, что я нес ответственность за МАД, остались позади. Но они не прошли бесследно. Я с увлечением решал задачи, даже если время было совсем не безоблачным.
Итог этих лет лишен особого блеска. Я не могу похвастаться особыми заслугами, но полагаю, что выполнил свой долг. Как впоследствии будут судить о нашем времени, не знаю. Но я убежден: никто не сможет ставить под сомнение чистоту наших помыслов, никто не посмеет упрекнуть нас в недобросовестности при выполнении наших задач, а также и в преувеличенном самомнении.
Каждое мгновение, каждый отрезок времени — сегодня еще современность, а завтра уже фрагмент истории.
И время моего руководства МАД теперь уже тоже история. И если настанет такое будущее, в котором этот исторический отрезок будет открыт для всеобщего обозрения (чего я искренне желаю), то мне не о чем беспокоиться…
