Военное закулисье на сломе эпох - Дьяков Владимир Анатольевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Самолет летел по отношению к радиолокатору подсветки цели (РПЦ) под курсовым углом — 90°. Кто желает, может посмотреть в Интернете маршрут полета Ту-154 по отношению к мысу Опук. Косинус 90°, все знают, равен нулю. А если ноль умножать или делить на любую величину — все равно будет ноль, т. е. сигнала в приемнике РПЦ нет и быть не может.
В принципе, можно было захватить цель на сопровождение, если бы было целеуказание АКП бригады. Тогда по данным точного целеуказания цель находилась бы в луче РПЦ. Расчет кабины управления К-2 мог перейти с режима непрерывного излучения (МХИ) в режим фазокодомодулированый (ФКМ) или включить режим ПЧМ, т. е. качание частоты, чтобы получить отраженный сигнал от самолета в приемнике РПЦ. Но если бы они даже это выполнили, то при переходе в режим излучения ФКМ мгновенно бы определили дальность 300 км и высоту 10 км цели. Это, наверное, отличается от цели 30–40 км и высоте 2 км? Но ЦУ с КП бригады не было по причине неисправной кабины К-9 (ПУЦР).
Допустим, что расчет каким-то чудом захватил цель на дальности 280 км. В таком случае на пульте офицера пуска в кабине К-2 и оператора автоматического управления головкой самонаведения (АУГН) в кабине старта К-3 горели бы индикаторы «Дальняя зона». И командир дивизиона команду на пуск ракеты не дал бы, и не выдал бы команду РП (разрешение пуска) с кабины К-3, и пуск бы не прошел.
Что такое стрельба в дальнюю зону? Первое, на ракету выдается сигнал о включении спада тяги маршевого двигателя (ЖРД), работает на тяге 30 % от максимального (3500 кг), чтобы обеспечить полет ракеты на дальность 250 км. И второе, наведение ракеты на цель происходит по двум методам наведения. В начальном участке по методу с постоянным углом упреждения, т. е. со старта под углом 50° ракета взлетает до высоты 10–11 км, выходит из плотных слоев атмосферы и потом ложится на курс к цели и наводится по методу пропорционального сближения. Этот метод обеспечивает наведение на вектор скорости цели, то есть с упреждением любого маневра цели.
Но при визуальном наблюдении, а это видел не один человек, и все измерительные комплексы, после старта ракета не пошла вверх под углом 50° и не ушла за облака (как я уже писал, была низкая облачность). Она пошла по наклонной траектории и была потеряна за горизонтом на дальности 40–50 км.
Т. е. стрельба из комплекса С-200В производилась в «ближнюю зону». Что такое режим «ближняя зона»? Это когда полет ракеты до точки встречи с целью — менее 60 сек. Перед стартом ракеты выдается команда «Выкл. спада тяги маршевого двигателя». После старта ракеты и отстыковки пороховых двигателей, жидкостный ракетный двигатель (ЖРД) запускается на максимальную тягу (100 %, 10000 кг), работает 45 секунд до выработки бортового запаса топлива, т. е. полет ракет происходит до дальности 40–45 км на работающем двигателе. Далее борт ракеты работает от бортового источника питания (БИП) 6,5-16 секунд. После остановки БИП происходит самоликвидация ракеты. Вывод: при стрельбе в ближнюю зону точка падения ракеты будет удалена на 70–75 км. Допустим, что после доклада командира дивизиона произошел срыв автоматического сопровождения головкой самонаведения цели (АС ГСН), оператор не выключил передатчик и РПЦ продолжал «светить» в пространстве, где находился Ту-154. Предположим, что ракета в полете после срыва АС автоматически головкой самонаведения произвела поиск, захватила отраженный сигнал Ту-154 и стала наводиться на самолет. Может ли ракета пролететь 200 км без работающего двигателя, да еще подняться в плотных слоях атмосферы на высоту 11 км? Именно 11 км, потому что «специалисты» сказали, что подрыв ракеты произошел сзади и сверху от самолета. Не представляю, как это возможно.
Может опровергнуть или добавить один из лучших из всего бывшего СССР специалист, который знает С-200В досконально, — полковник Бурцев Валерий Викторович, профессор, кандидат наук, начальник кафедры вооружения бывшей Харьковской военной академии им. маршала Советского Союза Говорова. Валерий Викторович, кстати, был на этой стрельбе. В России же подобных специалистов давно нет. Во-первых, они сняли ЗРК С-200 с вооружения в конце 1980-х годов. Во-вторых, к нам на УТЦ в середине 90-х годов приезжали специалисты с КБ и завода посмотреть на тренажную аппаратуру «Аккорд-200». Они сказали, что получили заказ из-за рубежа на изготовление «Аккорда-200», что старых специалистов нет, а новые этот комплекс даже не видели и никакой документации не сохранилось, ни по ЗРК, ни по тренажной аппаратуре. Как писал классик, «одних уж нет, а те далече».
Тот факт, что стрельба проводилась в ближнюю зону, подтверждает Главнокомандующий ВВС Российской Федерации генерал-армии Корнуков А. М., который лично присутствовал и наблюдал эти стрельбы. Как ни убеждали его в противоположном, всевозможные Рушайлы. Наверное, он в этом больше разбирался, чем Рушайло и Марчук. Главком ВВС Корнуков А. М. уволился из-за этого из Вооруженных Сил России — немногие на такое бы решились.
И еще было много вопросов, ответы на которые помогли бы прояснить обстановку вокруг ракеты и самолета. Хотя бы, на основании, каких данных, и кто снял «запрет пуска» в К-9 (ПУЦР)? Этот сигнал блокирует кнопку «Пуска» в кабине К-2 на рабочем месте офицера пуска. Кто выдал «Разрешение пуска» с кабины старта К-3, с рабочего места оператора АУГН в кабину К-2 и при каких условиях. Эта команда разблокирует канал прохождению команды «Пуск» с К-2 на пусковую установку. На какой все-таки дальности произвели «Пуск», кто и по чьей команде? И еще один не мало важный вопрос. Кто отвечал за закрытие воздушного пространства. Каким способом закрывалось и на какое время, кого и как оповещали. И закрывали ли воздушное пространство вообще.
Но никого это не интересовало. Для россиян главное было определить, кто виноват в крушении самолета. И они определили, непонятно на основании чего, что это украинская сторона, а конкретно ВПВО Украины, которые проводили тактические учения с боевой стрельбой в акватории Черного моря. С нашей стороны никто оспаривать не стал, наоборот, даже некоторые обрадовались.
Свидетельство этому, когда на полигон прибыла комиссия из Российской Федерации во главе с Рушайло, человек двадцать. С какой целью и что они хотели увидеть на территории полигона — непонятно. Техники и войск там уже не было, ушли на места постоянной дислокации, а больше там нечего смотреть. Но наши, неясно по чьей команде, оставили комплекс С-200В для проведения эксперимента, который состоял в том, что по маршруту мишени «Рейса» и на той же высоте, запустили истребитель МиГ-29 и показали работу комплекса С-200.
Простейшая боевая работа: комплекс захватил самолет после взлета с аэродрома и «обстрелял» в электронном выстреле на встречном курсе. Что этим хотели показать — непонятно даже для самих россиян. Эксперимент был бы логичен, если бы мы запустили свой Ту-154 с электронным оборудованием, работающим на частотах РПЦ С-200В, по маршруту российского самолета, и, состыковав его по времени и дальности, запустили самолет-разведчик ВР-3 «Рейс». При боевой работе ЗРК С-200В по «Рейсу» можно было бы увидеть, возможно ли появление сигнала в луче РПЦ от ТУ-154 и перезахват его на сопровождение. Такой эксперимент хоть что-то бы прояснил. Ну, а так, что-то хотели показать, но не додумали или как всегда поручили это не специалистам, а случайным людям, находящимся в это время в войсках ПВО.
Но это мелочи. Главное, что меня удивило: когда встречали Рушайло с комиссией на аэродроме «Кировское», возле трапа самолета его встречали Марчук и генерал-полковник Бижан. Постелена красная ковровая дорожка, девушки в украинских костюмах, с караваями и рушниками. Не было лишь почетного караула с оркестром. При выходе Рушайло из самолета, Бижан пошел ему навстречу строевым шагом, с приложенным к головному убору рукой стал что-то рапортовать. Да так долго, что Рушайлу стало неудобно — он прошел мимо Бижана, подошел к Марчуку, взял его под руку и они пошли вдоль по бетонке о чем-то разговаривая. А Бижан стоял еще минут десять по стойке смирно, держа руку у головного убора.
