Люди молчаливого подвига - Василевский Александр Михайлович (читаем книги бесплатно .txt) 📗

— Так, пан поручик. Я на службе и прибыл к пану по делам службы.

— Проше до кабинету.

Вошли в ярко освещенную комнату с закрытыми ставнями. Управляющий сел за стол, а Макса усадил в кресло напротив себя. Закурили.

— Как пан капитан мог добраться сюда? Тут же кругом немцы.

Согласившись, что добраться было нелегко, Макс сделал паузу и с таинственным выражением сообщил, что он должен обсудить с поручиком один важный вопрос.

Управляющий вышел из-за стола, отворил дверь и увидел, что в приемной жолнеры (солдаты). Он перевел взгляд на капитана.

— Это мои люди, пан поручик… Вам, надеюсь, известно, что германские власти призывают к поголовному истреблению поляков. По пути сюда мы получили сведения, что это истребление уже началось. Надо действовать…

Почти до рассвета вел Макс разговор с управляющим. Тот рассказал, что в Ковеле у него есть приятель — немецкий офицер, капитан. Он был на Восточном фронте, получил тяжелое ранение. По состоянию здоровья его перевели в тыл на хозяйственную работу. Капитан ненавидит Гитлера, фашистов и согласится помогать польским партизанам.

Макс пожелал связаться с офицером и попросил пана Н. узнать, не поможет ли капитан достать для его людей оружие, боеприпасы и не располагает ли тот сведениями о ковельском гарнизоне гитлеровцев.

Управляющий обещал на днях быть в Ковеле и с капитаном поговорить. Тогда же обусловили место и время следующей встречи.

Первая встреча Макса с управляющим прошла успешно. Мы с нетерпением ждали следующей встречи, которая должна была состояться после возвращения Н. из Ковеля.

Новая встреча состоялась в небольшом селе, куда пан Н. приехал навестить своего знакомого. Приехал он не с пустыми руками. Кроме важной информации он доставил от гитлеровского офицера около двух десятков винтовок и несколько ящиков боеприпасов.

Макс поинтересовался у Н., не может ли он через капитана достать несколько килограммов тола.

— Видимо, возможно, но потребуется вознаграждение, — ответил Н.

На следующий день мы передали Н. сто рублей золотом (старой царской чеканки) и пачку оккупационных марок. Вскоре от офицера была получена взрывчатка.

Однажды Макс вернулся от управляющего взволнованным.

— Что случилось? — спросил я.

Макс рассказал, что Н. побывал в Ровно, Луцке и узнал, что фашистские оккупанты и их прислужники готовят новые расправы над польским населением.

Мы обсудили с Максом план действий. Прежде всего надо срочно сообщить секретарю подпольного обкома Василию Андреевичу Бегме, дать указания командирам отрядов, чтобы кроме проведения разъяснительной работы выделили часть партизан для защиты польского населения. В Гуту-Степанскую направили партизанский отряд под командой капитана Данильченко. Командиру отряда Ивану Гудованному, находившемуся под Здолбуново, дали приказ временно перебазироваться в район Гуты-Степанской и организовать там самооборону поляков. Подготовили обращения к населению, чтобы люди усилили борьбу против гитлеровских оккупантов.

Через несколько дней пришло донесение от Гудованного:

Иван Гудованный писал, что в Бутейках патриоты разгромили подразделение противника численностью более семисот человек. А в конце донесения просил прислать Макса, чтобы тот по-настоящему разобрался в обстановке. И Макс направился в Гуту-Степанскую…

Вскоре мы узнали о новых успешных операциях партизан и подпольщиков в этом районе. Планы карателей были сорваны.

Добавлю еще несколько слов об управляющем Н. Макс стал для него близким человеком, и он всегда с большим старанием относился к выполнению его заданий. Широкие связи управляющего с гитлеровскими чиновниками и офицерами помогали партизанам проникать во многие учреждения оккупантов. Польские патриоты оказывали нам очень большую помощь. Сколько взорвалось наших мин в поездах и машинах, в самолетах, учреждениях и на складах, куда они попадали при помощи друзей!

Когда Н. стало невозможно больше находиться под Ковелем, мы его переправили в Гуту-Степанскую в распоряжение Макса.

…За боевые дела Макс был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, партизанской медалью 1-й степени и многими польскими орденами.

После войны Юзеф Собесяк закончил военную академию, командовал частями и соединениями, был начальником противовоздушной обороны Варшавского военного округа, заместителем главнокомандующего военно-морскими силами Польши. Он неоднократно приезжал в Советский Союз, встречался с боевыми друзьями. До конца дней своих он был верным другом Советского Союза.

17 ноября 1971 года контр-адмирал Юзеф Собесяк — знаменитый Макс скоропостижно скончался.

И. Падерин.

Севастопольские были.

Об Иване Дмитришине

1. Неслучайная «случайность»

С бывшим разведчиком морской пехоты Иваном Дмитришиным меня познакомил генерал-лейтенант в отставке Евгений Иванович Жидилов, коему в дни героической обороны Севастополя довелось командовать 7-й бригадой морской пехоты Черноморского флота.

— Иван Дмитршнин работает директором техникума в Борщеве Тернопольской области, — сказал Евгений Иванович. — Отважной натуры человек, в Севастополе у него была кличка матрос Кошка.

— Это по старой привычке, от Льва Николаевича Толстого ко мне прилипло, — смущенно оправдывался неторопливый на слово Иван Дмитришин.

Натура у него действительно флотская: плечи — развернутый метр, черты лица крупные, взгляд задумчивый и вместе с тем прямой, как нацеленный штык. Вначале мне даже казалось, что его не вызовешь на откровенный разговор. Разведчики привыкли больше думать, чем говорить. И вдруг из его уст вырывается, как он сказал, «случайный» эпизод.

Было это в начале октября 1941 года. Вражеские бомбардировщики все чаще и чаще прорывались через зоны воздушного заграждения Севастополя и вываливали свой груз на различные объекты города. Однажды они нацелились на квадрат, в котором размещалась «Севастопольская панорама». Нависла угроза над полотном великого мастера батальной живописи Рубо. В тот час Иван Дмитришин сидел возле телефона в подвальчике связистов, невдалеке от здания панорамы. Свист бомб над головой перерастал в рев. Зная, что не та бомба, которая свистит, а та, которая ревет, для тебя последняя, Иван Дмитришин прижался к полу. Именно такая ревущая бомба воткнулась у входа в подвальчик. Воткнулась и… молчит. Лишь из хвостового оперения вырвался шипящий зонтик желтого дыма. Похоже, бомба фугасная, замедленного действия. Грунт здесь твердый. Скорее всего, пройдет несколько секунд и она взорвется. Но сколько? Перепрыгивать через нее, чтоб выброситься из подвала, пожалуй, поздно: она в любой момент может взорваться и… конец, разнесет в клочья…

Сколько прошло времени в ожидании взрыва — трудно сказать. Две-три или десять секунд. Но каждое мгновение было равно вечности. На спине выступил холодный, липкий пот. А бомба не взрывалась!

Как потом выяснилось, в теле той бомбы вместо тротила покоились опилки с песком. Кого благодарить за такой подарок — Дмитришин до сих пор не знает, но думает о нем с признательностью. И тогда же он сделал весьма важный для себя вывод: ему, Дмитришину, была уготована мгновенная смерть, а тот человек, который начинил бомбу опилками с песком точно по весу тротила, почти, наверное, обрекал себя на мученическую смерть в застенках гестапо. Значит, в тылу врага есть люди, которые самоотверженно стараются помочь нам в борьбе за правое дело! Они выполняют интернациональный долг, они — верные друзья советского народа. Поэтому ты, Дмитришин, не жалей своих сил, крови и самой жизни в борьбе с гитлеровскими захватчиками. Оправдай надежды друзей, принеси победу над фашизмом и тем отблагодаришь того, кто делает такие бомбы…