Клеопатра. Последняя царица Египта - Вейгалл Артур (электронные книги без регистрации txt) 📗
Наконец один из его кораблей, зашедших в этот небольшой порт, видимо, принес ему вести о событиях у мыса Акций. После бегства Антония потрепанные остатки его флота, продолжавшие сражаться до самого заката, отошли назад в Амбракийский залив, и на следующий день Октавиан предложил им и сухопутной армии сдаться на хороших условиях. Однако никто не верил, что Антоний сбежал, и это предложение было отклонено. Но на следующий день кое-кто из вассальных царей сложил оружие, а после недели тревожного ожидания бежал Канидий. Часть легионов рассеялась по Македонии, а 9 сентября остатки армии сдались вместе с флотом. После этого Октавиан отплыл в Афины, где принимал изъявления покорности всех городов Греции, за исключением Коринфа. Он сразу начал массовое уничтожение приверженцев Антония, и, чтобы спастись, горожане в каждом районе начали осыпать почестями победителя, ставить его статуи и удостаивать его всяческих наград. Вскоре после этого к Антонию прибыл гонец с запада, сообщивший, что легионы, оставленные в Северной Африке, тоже перешли на сторону Октавиана, после чего он предпринял попытку покончить с собой. Однако его удержали двое верных друзей; его, находившегося в глубочайшей депрессии, они в конце концов убедили отплыть в Александрию, чтобы снова утешиться в обществе Клеопатры.
Глава 15
Исида
Можно было ожидать, что, сокрушенная и сломленная своими несчастьями, Клеопатра теперь откажется от борьбы. Но она была сделана не из обычного теста и не могла заставить себя поверить в то, что ее дело безнадежно. Во время своего плавания через Средиземное море Клеопатра, видимо, взяла себя в руки после первого шока от поражения. И с этой замечательной способностью восстанавливаться, примеров которой мы уже видели в ее жизни немало, она, если можно так выразиться, обрела почву под ногами, вновь встав во весь рост, нетерпеливая и непокорная, чтобы смело посмотреть миру в лицо. Поражение Антония хоть и отложило на много лет возможность завоевать устойчивое положение в Риме, но не исключило ее совсем. Антоний, вероятно, мог бы убить себя, и, хотя мысль о его самоубийстве, наверное, сильно огорчала Клеопатру, она не могла не понимать, что это был способ избавиться от него. Пьяница, опозоренный изгой, за голову которого назначена награда, был нежелательным супругом для царицы. Он давно уже перестал затрагивать какие-либо струны ее души и возбуждал к себе лишь жалость. Октавиан будет преследовать Антония и не успокоится, пока не отправит его в страну теней; но Клеопатру, возможно, пощадят, а ее трон будет спасен в знак признания того, что она была «женой» Великого диктатора – Цезаря. И тогда какой-нибудь случай, вроде смерти Октавиана, мог бы дать ее сыну Цезариону возможность снова выйти на первый план в качестве наследника Цезаря.
Теперь Антоний стал для Клеопатры большой обузой. Его присутствие рядом с ней подвергало опасности ее собственную жизнь и – что более важно – существование ее царской династии. Неужели у него не было мужества, подобно побежденному Катону в Утике, подобно ее дяде Птолемею Кипрскому, подобно Бруту после сражения при Филиппах и подобно сотням других людей, убить себя и тем самым положить конец своим несчастьям? Следует помнить, что самоубийство после трагического исхода было догмой, которую в те времена проповедовали во всем цивилизованном мире. Самоубийство так часто встречалось в жизни, что оно казалось менее ужасным, чем это принято считать в наши дни. Популярное зрелище гладиаторских боев, многочисленные войны и множество политических и массовых убийств делали людей привычными к насильственной смерти. Поэтому я не считаю, что Клеопатру следует винить в том, что теперь она надеялась на уход Антония с жизненной сцены.
В ее живом уме происходила оценка других средств удержания своего трона на тот случай, если милосердие Октавиана не распространится на нее. Главной надеждой Клеопатры было сохранение независимости Египта от Рима. Так как основание египетско-римской империи оказалось отложенным на неопределенный срок из-за поражения при Акции, вся энергия Клеопатры теперь должна была быть направлена на сохранение в том или ином виде короны для своего сына. Она вряд ли смогла бы удержать те владения, которые подарил ей Антоний; но за Египет, полученный ею по праву рождения, она должна бороться до последнего вздоха. Воодушевленная этим, Клеопатра обратила свой взор на Восток: на Мидийскую Атропатену, Парфию и Индию. Нельзя ли заключить там союз с одной или всеми этими далекими странами, укрепив тем самым свое положение? Ее сын Александр Гелиос был будущим царем Мидийской Атропатены. Неужели она не найдет в Парфии или Индии владений, которые она могла бы передать Цезариону? И нельзя ли создать какое-нибудь большое объединение этих стран, которые никогда не были завоеваны Римом?
Полагаю, что планы Клеопатры развивались в этом направлении, когда она плыла по морю на корабле; но когда она оставила Антония в Паретонии и направилась в Александрию, ее мысли, вероятно, занял более важный вопрос о ее вступлении в столицу. Было необходимо помешать распространению в городе вести о поражении до тех пор, пока египетская царица снова не возьмет все под свой контроль. Видимо, поэтому она вошла в гавань на несколько дней раньше всего своего флота и приказала украсить свой флагманский корабль как для празднования победы. Это произошло где-то в конце сентября 31 г. до н. э., и под звуки музыки, танцы моряков и с развевающимися знаменами ее корабль миновал остров Фарос с Александрийским маяком и вошел в Большую гавань. Судно встало на якорь у ступеней дворца, и Клеопатру с царскими почестями внесли на берег, и вскоре она оказалась надежно укрытой за стенами дворца. Без сомнения, она привезла от Антония письменные распоряжения легионам, расквартированным в Александрии, и, полагаясь на верность этих войск, вскоре приняла строжайшие меры для предотвращения любого бунта или мятежа в городе, когда в него начали просачиваться вести о разгроме. Несколько известных горожан, которые пытались подстрекать к беспорядкам, были сразу же схвачены и казнены; а к тому времени, когда весть о поражении полностью подтвердилась, Клеопатра уже полностью держала ситуацию под контролем.
Теперь она приступила к осуществлению своих замыслов относительно Востока, и первым ее шагом было, естественно, подтверждение своего договора с царем Мидийской Атропатены. Следует помнить, что старший сын Клеопатры и Антония Александр Гелиос был женат на дочери царя Мидии на том, очевидно, условии, что он станет наследником царств и Армении. Маленькая принцесса в то время жила в Александрии, и стоит вспомнить, что Артавазд II, свергнутый царь Армении, большая часть царства которого была отдана Мидийской Атропатене, оставался пленником в столице Египта и был заключен в тюрьму сразу после триумфа 34 г. до н. э. тремя годами ранее. Однако после поражения Антония низложенные им правители, вероятно, должны были быть восстановлены в своих правах, и казалось очень возможным, что Октавиан вернет Артавазда II в утраченное им царство, а у Мидийской Атропатены, с другой стороны, за ее поддержку Антония будет отнято столько территории, сколько римляне смогут захватить. Чтобы помешать этому и устраняя претендента на престол Армении, а может быть, из-за попытки Артавазда II устроить побег или связаться с Октавианом, Клеопатра приказала казнить армянского царя, после чего отправила в Мидийскую Атропатену посольство, которое привезло тамошнему царю голову бывшего царя Армении в знак лояльности Клеопатры. На мой взгляд, вполне вероятно то, что она одновременно послала ко двору царя Мидийской Атропатены маленького Александра и его девочку-жену Иотапу в целях их безопасности. И можно почти не сомневаться в том, что в послании мидийскому царю она выдвигала различные предложения совместных действий.
После этого Клеопатра предприняла шаг, который Плутарх назвал «самым смелым и удивительным предприятием». Расположенный на севере Красного моря узкий залив, который в настоящее время называется Суэцким, был отделен от вод Средиземного моря полосой пустынной низменности шириной более 35 миль. Через северную часть этого перешейка протекал Пелусийский рукав Нила от его дельты до Средиземного моря. Немного южнее были расположены озера Балах и Тимсах, а между ними и Суэцким заливом находились так называемые Горькие озера. Эти водоемы были связаны между собой каналом, отрытым почти пятьсот лет назад великим персидским завоевателем Дарием I, который таким образом отправлял свои корабли из одного моря в другое по пути, не сильно отклонявшемуся от современного Суэцкого канала. За триста лет до описываемых событий царь Птолемей Филадельф вновь открыл этот водный путь и построил огромную сеть шлюзов в его южной оконечности неподалеку от крепости Клисма. Но теперь большая часть канала оказалась снова засыпанной песком, и любое судно, которому нужно было попасть из Средиземного моря в Красное, нужно было несколько миль тащить по пустыне. Однако, несмотря на огромные затраты труда, Клеопатра приняла решение немедленно переправить все свои боевые корабли, уцелевшие в битве при Акции, в Красное море, где они были бы в безопасности от когтей Октавиана и могли бы в любой момент по ее приказу отплыть в Индию или Южную Парфию. Клеопатра также с поразительной энергией принялась за строительство других судов в Суэце в надежде снарядить впечатляющий флот. Плутарх просто пишет, что ее целью было «уехать с солдатами и сокровищами и обеспечить себе дом, где она могла бы спокойно жить вдали от войны и рабства». Но когда я рассматриваю это начинание в связи с отправкой посольства в Мидийскую Атропатену, мне кажется, что она приняла решение частично осуществить те замыслы в отношении завоевания Востока, о которых она, видимо, говорила с Юлием Цезарем, когда он гостил у нее в Александрии.
