Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности - Хаманн Бригитта (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
На стройке требуется незаурядная физическая сила. Макс Винтер, автор социальных репортажей в газете «Арбайтерцайтунг», рассчитал, какую нагрузку приходится выдерживать, например, подавая камни. За день рабочий поднимал и переносил три-четыре тысячи мостовых камней — в зависимости от их типа это 60–100 тысяч килограммов. Рабочий день длился с шести утра до шести вечера с тремя часовыми перерывами. За день рабочий получал шесть крон. За выполнение более простых подсобных работ на стройке платили по четыре кроны в день [603].
Зачем бригадиру на стройке выбирать из толпы желающих именно Гитлера? Тот никогда не занимался физическим трудом, просиживал целыми днями над книгами и рисунками. Слабый, неумелый, без практических навыков, ремесленной или технической сноровки. Домосед, спортом не увлекается, да ещё с трудом идёт на контакт. По воспоминаниям родственников из Вальдфиртеля, в юности Гитлер, приезжая на лето, никогда не работал с ними в поле, только гулял по лесу, да и то недолго [604]. Сам он явно не обладал теми качествами, которыми позже так восхищался в молодых людях: Быстрый, как борзая, выносливый, как кожа, и твёрдый, как сталь [605].
Если бы Гитлер действительно работал на стройке, сколько он рассказал бы о своих страданиях! Но в «Моей борьбе» нет особых подробностей, сказано лишь: Я съедал свой обед — бутылку молока и кусок хлеба — отойдя в сторонку, осторожно изучал новое окружение или размышлял о своей жалкой судьбе. Отказавшись вступить в профсоюз, он рассердил рабочих из социал-демократического лагеря: Представители другой стороны заявили, что я либо ухожу со стройки, либо полечу с лесов [606].
Мнимая ссора становится для Гитлера поводом для нападок на ненавистные профсоюзы и социал-демократов: И тогда я спросил себя: достойны ли эти люди принадлежать к великому народу? [607]
Ни один работодатель не потерпел бы, чтобы вновь нанятый человек вместо работы произносил политические речи и рассуждал о величии немецкого народа. Бросается в глаза и другая деталь: утверждение, будто на стройках оказывают давление на рабочих, не входящих в профсоюзы, тогда широко использовалось ради того, чтобы внушить страх перед «социал-демократическим террором».
Христианско-социальная газета «Бригиттенауер Бециркс-Нахрихтен» писала: «Рабочие, сбросьте с себя ярмо социал-демократов!» По утверждению газеты, «красные вожди» стремятся «выжить с рабочих мест и обречь на нищету и голод всех рабочих, входящих в национальные или христианские организации или не входящих ни в какие. При этом у них хватает наглости утверждать, будто они борются за интересы всего рабочего класса!» [608] И еще: социал-демократы «готовы обречь на голод и нищету рабочих, которые не позволяют красным организациям себя запугать, и даже угрожают им расправой» [609].
А ещё рассказ Гитлера подозрительно напоминает историю Пауля Куншака, застрелившего в 1913 году социал-демократа Франца Шумайера. Инцидент привлёк всеобщее внимание, потому что убийца, безработный токарь по металлу, был братом Леопольда Куншака, христианско-социального лидера рабочих. На процессе в мае 1913 года Пауль Куншак заявил, что застрелил лидера социал-демократов ради наказания. Несколько лет назад его якобы принуждали вступить в профсоюз, а за отказ уволили. «С тех пор он немало пострадал от социал-демократов». Но убил рабочего, а не профсоюзного лидера потому, что именно рабочие вожди «преследуют трудящихся» [610].
Сходство с рассказом Гитлера про его работу на стройке доказывает в очередной раз, что «Моя борьба» — вовсе не автобиография, а пропагандистский текст. Гитлер и тут пишет не о собственной жизни, а повторяет политические россказни, на которые была щедра венская пропаганда.
Ни один свидетель не подтвердил, что Гитлер работал в Вене на стройке. Не объявился и ни один товарищ по работе, даже тогда, когда люди прилагали все усилия, чтобы их признали знакомыми Гитлера.
Гитлер рассказывал о себе ещё одну историю. В 1938 году, осматривая античную коллекцию Музея истории искусств, рейхсканцлер поразил сопровождавшего его сотрудника вопросом о судьбе геммы Аспазии. Эта гемма находилась в коллекции музея, когда Гитлер жил в Вене, но в 1921 году её вывезли в Италию как часть репараций. Откуда ему вообще известно об этой гемме? На удивлённый вопрос сотрудника музея Гитлер ответил, что обратил на неё внимание, когда в молодости помогал при реставрационных работах в этом зале [611]. В 1940 году эта история попала в газеты; правда, тут же говорилось, что в 1906–1907 годах, в период реставрационных работ, Гитлеру было всего шестнадцать лет [612]. Куда более вероятно, что Гитлер заметил эту гемму просто при осмотре музея, а в 1938 году в который раз использовал свою выдающуюся память, чтобы поразить специалистов и заодно подкрепить легенду о подсобном рабочем.
Попечительство о бедных в Вене
20-летний юноша не мог заработать даже малую сумму, необходимую для выживания. Теперь за стоячее место в опере ему пришлось бы выложить столько же, сколько платили за семь часов тяжёлого физического труда. В преддверии зимы, с 17 сентября 1909 года Гитлер становится не только безработным, но и бездомным. Теперь ему приходится на собственной шкуре испытывать те лишения, которые он раньше наблюдал со стороны. Он вливается в толпу бедняков, вынужденных обращаться за помощью к благотворительным организациям.
В 1914 году Гитлер многословно плакался австрийским властям на своё бедственное положение зимой 1909-го: Это было бесконечно ужасное время. Я был молодым, неопытным человеком, безо всякого вспомоществования, кроме того, слишком гордым, чтобы его принять, не говоря уж о том, чтобы его выпрашивать. Предоставленный самому себе, безо всякой поддержки, я едва наскребал несколько крон или даже геллеров на ночлег. Он, конечно, преувеличивает, утверждая, что два года у него не было иных подруг, кроме нужды и заботы, и иного спутника, кроме вечного неутолимого голода. Даже пять лет спустя, то есть, в 1914 году, у него якобы остались на память о той зиме обмороженные места на ладонях и ступнях [613].
В Вене беднякам помогали исключительно частные лица. Собирали пожертвования, регулярно проводили лотереи в пользу бедных, процент с наследства отчисляли нуждающимся. Как в Средние века, голодающие каждый день осаждали церкви и монастыри в надежде получить тарелку супа. Богатые дома держали собственных «домашних бедняков», которым помогали регулярно. Трактиры и больницы отдавали нуждающимся остатки еды. Когда пекари раздавали голодным хлеб, случались драки.
Необозримое множество частных благотворительных организаций, оказывали помощь рабочим, слепым, госслужащим, вдовам, инвалидам войн, студентам, калекам и другим группам населения. Деньги целенаправленно собирали молодожёнам на обустройство хозяйства, на дневные группы для школьников, на питание студентов, на места в больнице и так далее. Массовая газета «Иллюстрирте Кроненцайтунг» регулярно отдавала целую колонку под объявления благотворительных организаций, а также выпускала специальное тематическое приложение с адресами фондов (горячий интерес обусловил его высокую цену — 25 геллеров) [614].
