Двойной агент. Записки русского контрразведчика - Орлов Владимир Григорьевич (читать книги регистрация TXT) 📗

В настоящем издании немало страниц уделено действиям русской контрразведки против германского шпионажа как накануне первой мировой войны, так и в ходе ее. Ниже публикуются материалы, которые красноречиво рассказывают о том, как непросто было вести эту борьбу, поскольку на стороне тех, кто шпионил, были деньги, огромная собственность, средства информации, а у тех, кто их разоблачал, — любовь к Отечеству и вера в Победу.

В № 805 и 806 газеты «Руль», издаваемой в Берлине, от 25 и 26 июля 1923 года были помещены выдержки воспоминаний бывшего Товарища министра Временного правительства С. П. Белецкого, озаглавленные «Разбойничий вертеп». Записки Белецкого нашли отклик в среде эмигрантов, в том числе и других деятелей Временного правительства. К ним можно отнести и М. Ю. Цехановского, записки которого публикуются ниже. Рассказывает он о Комиссии генерала Батюшина, созданной по Высочайшему повелению для расследования антигосударственной деятельности и шпионажа целым рядом высокопоставленных лиц в пользу Германии. В Комиссии, которую зло назвал «вертепом» редактор газеты «Руль» Гессен, принимали между тем участие Председатель Совета Министров Штюрмер, его секретарь Монасевич-Мануйлов, Владыка Питирим, министр Хвостов, следователь по особо-важным делам Орлов и другие. Автор ниже публикуемых записок, обвиненный в содействии шпионам и предателям, отбывал срок наказания в царской тюрьме. Свершившаяся Февральская (1917) буржуазно-демократическая революция, для которой Белецкий, Цехановский и их сотоварищи, как мы увидим из публикации, постарались очень много, не только дала возможность автору этих записок оказаться на свободе, но и занять правительственный пост и, естественно, упрятать своих «обидчиков» в «Кресты». Среди тех, кто активно боролся с германским шпионажем, а затем по приговору первого русского демократического правительства угодил в тюрьму, был и замечательный русский патриот, начальник контрразведки при Ставке верховного главнокомандующего, непосредственный начальник автора книги «Двойной агент» — В. Г. Орлова генерал Н. С. Батюшин. Воспоминания Цехановского относятся к 1916—1917 годам и отражают точку зрения тех сил, которые, как известно, привели Россию к катастрофе и революциям.

Вслед за воспоминаниями читатель найдет другой материал, а именно документ, составленный начальником Генштаба воюющей русской армии. Документ красноречиво свидетельствует о том, что в действительности происходило в ту пору в России. (Стиль письма в материалах сохранен.)

Генерал Н. С. Батюшин, помещавшийся со своей канцелярией по адресу Фонтанка, 90, был фактически в это время диктатором России, так как имел право контроля не только телефонных разговоров и перлюстраций частной корреспонденции всех смертных, в том числе и господ министров, но также право обыска и выемок у всех лиц, равно как и ареста их по орденам начальника штаба верховного главнокомандующего, подписываемых этим последним, по докладу генерала Батюшина, по-видимому, не читая их.

К началу 1916 года русские армии потерпели ряд поражений, сначала в Восточной Пруссии, а затем в Галиции и Ставка верховного главнокомандующего начала искать причины этих потрясений не внутри себя, не в бездарности наших генералов, командного состава, отсутствии снарядов, оружия, других причин, а старалась объяснять эти неудачи наличием измены и дезорганизации тыла Правда, тыл в это время в лице Штюрмера, Протопопова, Добровольского, Хвостова и других ставленников Распутина был ниже всякой критики, но с другой стороны, при той бездарной военной диктатуре, которая царствовала в это время, трудно было мало-мальски уважающему себя человеку удержаться на министерском посту.

И вот для ловли шпионов и организации тыла Ставка верховного главнокомандующего выдвинула двух своих генералов; Батога и Батюшина. Батог действовал при армии генерала Рузского, а затем при штабе верховного главнокомандующего. Следует заметить, что при штабе верховного главнокомандующего был свой юридический отдел, который, однако, держатся в стороне и был в оппозиции и с генералом Батогом и с генералом Батюшиным. Генерал Батюшин не замедлил организовать комиссию для борьбы со шпионажем и спекуляцией. Эта комиссия получила название «Комиссия генерала Батюшина». Правою рукою генерала Батюшина был полковник Резанов, помощник военного прокурора, сотрудник «Нового времени», известный петербургским ресторанам как кутила и картежник. В состав комиссии вошли Товарищ прокурора эвакуированной Варшавской судебной палаты Жижин, судебный следователь по особо важным делам Матвеев, ряд судебных следователей той же судебной палаты, прапорщики запаса Орлов, Барт, Логвинский, Матфеев и другие, целая группа осведомителей (Монасевич-Мануйлов, Черныш и др.), агентов, сотрудников добровольных, штатных и невольных, разбросанных по всем городам России. Для приобретения невольных сотрудников, намеченные лица арестовывались и выпускались на свободу лишь при условии сотрудничества с комиссией генерала Батюшина. Эта комиссия была настоящим разбойничьим вертепом, где широко применялись все разбойничьи приемы: произвол, насилие, шантаж, угрозы, вымогательство, при этом «вертеп» обладал всею полнотою власти, игнорируя все действующие законы, распоряжался имуществом и жизнью граждан по своему усмотрению или даже по усмотрению одного из своих сотрудников. В распоряжении Батюшина имелась вся полиция и жандармерия. Стоило одному из сотрудников комиссии генерала Батюшина пожелать устранить своего соперника, как немедленно к этому лицу предъявлялось обвинение в сношении с воюющей с нами державою — это обвинение фабриковалось с необычною легкостью, и обвиняемые рисковали не только имуществом, но и жизнью, на основании ст. 108 Уложения, за государственную измену. Монасевич, например, боялся, что берейтор Пец может отбить у него любовницу Лерма. Немедленно комиссия Батюшина, по просьбе Монасевича, предъявляет Пецу обвинение в сбыте лошадей в Германию, путем транспортов через Швецию. Пец немедленно подвергается аресту, а Монасевич тем временем наслаждается жизнью. В конце концов, оказывается, что весь этот вздор был сочинен тем же Монасевичем, и Пеца неохотно выпускают на свободу.