Книга воспоминаний - Абрамович Исай Львович (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Начало разногласий между сталинской и бухаринской группировками относится к январю 1928 года, хотя выявились они несколько позднее, согласно официальным партийным документам — перед июльским пленумом ЦК 1928 года (см. Резолюции КПСС, т. II, стр.508).
Фактически же через восемнадцать дней после окончания ХV съезда (он закончил свою работу 19 декабря 1927 года) Сталин в письме Политбюро от 6 января 1928 года отменяет утвержденную съездом линию и проводит в деревне ряд экстраординарных мер — против решений съезда и без ведома Центрального Комитета. Апрельский пленум ЦК и ЦКК одобрил письмо Политбюро от 6.1.1928 задним числом, заявив в своем решении: «…мы можем с полным основанием констатировать, что указанные мероприятия в партии, в известной своей части носившие чрезвычайный характер, обеспечили крупнейшие успехи в деле усиления хлебозаготовок».
Но срыв зажиточным крестьянством хлебозаготовок осенью 1927 года стал известен Политбюро не в январе 1928 года, после съезда, а был известен до съезда (в частности, об этом предупреждала ЦК и оппозиция). Однако до окончания съезда Сталин не мог пойти на изменение политического курса, чтобы не лишиться поддержки бухаринской группы, необходимой ему для разгрома левой оппозиции. Резкое изменение Сталиным политического курса после съезда свидетельствует о заранее разработанной им стратегии поочередного отсечения от партии всех вождей, руководивших ею вместе с Лениным.
Если при других аналогичных ситуациях Сталин не спешил с отсечением своих идейных противников, то борьбу против правых он форсировал, потому что его подпирал общехозяйственный кризис и кризис хлебозаготовок. Таким образом, меньше чем через три недели после окончания съезда проводятся чрезвычайные меры в отношении крестьянства, о которых не было доложено съезду: принудительно изымаются излишки хлеба не у 10 % (как прелагала оппозиция), а у 15 % крестьянских дворов. Но это не дало желаемых результатов. Гибель озимых на Украине и частично на Северном Кавказе сузила возможности хлебозаготовок — и принудительные изъятия проводятся вторично. Двукратное проведение экстраординарных мер в течение первого полугодия 1928 года вызвало ряд восстаний крестьян. В резолюции пленума ЦК, говорилось:
«все это создало почву для… административного произвола в заготовительных районах, нарушения революционной законности, частичного применения методов продразверстки (обход дворов, закрытие базаров, незаконные обыски и т. д.).
Эти мероприятия вызвали недовольство среди всех слоев крестьянства, выразившиеся в выступлениях протеста против административного произвола в ряде районов, облегчили капиталистическим элементам в деревне возможность использовать это недовольство против Советской власти, частично оживили деятельность контрреволюционных элементов и дали повод для разговоров об отмене НЭПа». (КПСС в резолюциях, т. II,стр.515)
Волнения крестьян, недовольство в партийном аппарате, атаки бухаринской группы, — все это заставило Сталина временно отступить. Как всегда, он трусливо свалил всю вину за чрезвычайные меры и административный произвол на местные органы. В ответ на обвинения в отходе от линии, принятой на ХV съезде, Сталин отвечал словами резолюции июльского пленума ЦК 1928 года: «Центральный Комитет партии при введении чрезвычайных мер со всей решительностью подчеркнул их временный характер, и если, несмотря на это, возникли толкования этих мер, то такие толкования свидетельствуют лишь о том, что на отдельные прослойки партии до сих пор оказывает влияние чуждая ей идеология» (там же, стр. 515).
Переговоры Бухарина с Каменевым сначала велись через Сокольникова, который сообщил Каменеву, что внутри ЦК и старой гвардии идет расслоение на зиновьевцев, бухаринцев и сталинцев. Сталин, в связи с взятым им «левым» курсом хвастал, что на его сторону перейдет большая группа троцкистов и зиновьевцев. Бухарин говорил, что Сталин целиком перешел на позиции Е. А. Преображенского насчет эксплуатации крестьянства. Отсюда, по словам Бухарина, безграмотный идиотский вывод Сталина, что по мере продвижения к социализму растет сопротивление, и только твердое руководство может удержать в этих условиях власть.
— Сталин не остановится ни перед чем, — говорил Бухарин, — его политика ведет к гражданской войне, он утопит восстание в крови и объявит нас защитниками кулака.
Бухарин сообщил Каменеву, что в течение 1927 и первой половины 1928 года ГПУ подавило 150 крестьянских восстаний.
Встреча Бухарина с Каменевым состоялась накануне июльского пленума ЦК, на котором, под влиянием крестьянских волнений, правым удалось частично добиться отступления Сталина на прежние позиции, выработанные совместно с Бухариным к ХV съезду.
Л. Д. Троцкий убеждал своих колеблющихся единомышленников, что линия Сталина на индустриализацию и коллективизацию ненадежна и неустойчива.
Все как будто говорило о том, что на пленуме ЦК верх взяли правые. Экстраординарные меры были отменены. Сталин клялся, что стоит на платформе ХV съезда партии. Запретили обыски и реквизиции зерна, отменили принудительную подписку на займы. Хлебные цены были подняты на 20 %. Создавалось впечатление, что Сталин отказался от «левого» курса, что линию диктуют правые.
Капитулянты из числа троцкистов и зиновьевцев, делавшие ставку на «левый курс» Сталина, были разочарованы.
Троцкисты-ортодоксы считали, что угроза термидора нависла над партией с удвоенной силой, что повышение хлебных цен осуществлено в интересах кулака, главного владельца хлеба, за счет снижений жизненного уровня рабочих.
Сталин внимательно следил за перепиской троцкистов и знал, что оппозиция раздирается внутренними противоречиями. Из этой же переписки он вывел заключение, что единственно правильным путем для выхода из кризиса является продолжение политики индустриализации и коллективизации. Дальнейший отход Сталина от установок и решений ХV съезда партии произошел на ноябрьском пленуме ЦК 1928 года. Однако под влиянием правых и под давлением зажиточных слоев деревни ЦК во главе со Сталиным все еще продолжает отстаивать центристские позиции. Все еще считается, что развитие тяжелой промышленности возможно лишь при более быстром обороте легкой индустрии. Однако на апрельском пленуме ЦК 1929 года сталинская фракция пошла дальше по пути отхода от решений ХV съезда и вступила на этой почве в открытый конфликт с бухаринской группировкой. В этот период бухаринская линия именуется уже «правым уклоном».
Ф. Ваганов в книге «Правый уклон в ВКП(б) и его разгром» пытается опровергнуть выдвинутое Бухариным, Рыковым и Томским обвинение в том, что в 1928–1929 годах ЦК отошел от политики, принятой ХV съездом партии. Однако, при внимательном чтении этой книги легко заметить, что из приводимых им цитат выпирают прямо противоположные выводы.
На протяжении всего периода от ХIII до ХV съезда и Сталин, и Бухарин занимали ошибочную позицию, либерально толкуя НЭП, настаивая на постепенном, медленном развитии промышленности (по преимуществу — легкой, а тяжелой лишь в меру развития первой), ориентируясь на преимущественное развитие индивидуального хозяйства. Но вскоре все изменилось. Правда, резолюция, принятая Центральным Комитетом ВКП(б) на своем апрельском пленуме 1929 года, утверждала, что «партия в целом, как и тов. Сталин, всегда боролись и будут бороться против троцкистской теории военно-феодальной эксплуатации крестьянства». Но эта резолюция искажает действительное положение вещей вдвойне.
Во-первых, потому, что Сталин и его сторонники после разрыва с Бухариным последовательно проводили именно линию на военно-феодальную эксплуатацию крестьянства.
Во-вторых, потому, что Троцкий и все его единомышленники, кроме Преображенского, стояли за умеренное обложение середняков, усиленное обложение кулаков и полное освобождение от налогов бедноты.
Теория Преображенского «о первоначальном социалистическом накоплении» за счет несоциалистической среды была отвергнута оппозицией.
После того, как Сталин взял на вооружение «левый» курс, он положил в основу своей политики именно эту теорию, и в этом, между прочим, Троцкий видел одну из причин извращения Сталиным линии оппозиции в хозяйственных вопросах.
