Данте - Голенищев-Кутузов Илья Николаевич (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
В начале двадцать четвертой песни при помощи сложной системы двух сравнений Данте показывает душевное состояние, свое и Вергилия, после того как они покинули шестой ров и направились к седьмому, где наказываются воры. Эта сложная система сравнений многим критикам казалась слишком изысканной, даже манерной — «александрийской». Вступление к двадцать четвертой песне, нежданно идиллическое, представляет контраст с предшествующими и последующими сценами, но таков один из художественных приемов Данте. Сначала он говорит о рождении нового года под знаком Водолея (то есть от 21 января до 21 февраля), когда приближается равноденствие. На полях лежит иней, «подобье снега», сила которого ослабевает («каждый раз его перо хилей»). Затем следует сценка с крестьянином, которая была бы реалистична, если бы не пасторальная идеализация. И затем все заключает нежданное сравнение с душевным состоянием обоих поэтов.
К сходному стилистическому приему (не двойного, а распространенного сравнения) Данте прибегал и в двадцать первой песне (мздоимцы), где вначале нежданно дается описание венецианского арсенала, образ которого возникает у поэта по ассоциации с чернотой росщепа Злых Щелей:
Еще более сложную фигуру сравнения находим в начале песни тридцатой. Когда поэт рассказывает две трагические истории (темы их взяты из «Метаморфоз» Овидия) — о мести Юноны своим предполагаемым соперницам и о горе и безумии Гекубы, лишившейся детей, кажется, что более яростного напора страстей и больших страданий и вообразить невозможно.
Древние истории понадобились поэту лишь для того, чтобы показать безмерность мучений, которыми казнятся грешники. Художественные приемы Данте многообразны и всегда подчинены стремлению найти наиболее совершенное соответствие формы и содержания.
Вергилий и Данте неторопливо спускаются с моста в том месте, где седьмое кольцо смыкается с восьмым. Седьмой ров наполнен клубами ужасающих змей. Грешник, укушенный змеей, сгорает, превращается в пепел, а затем снова возвращается в свое первоначальное обличье. Неистовый Данте, снова увидя здесь знакомое лицо, восклицает:
Возглас Данте относится к Ванни Фуччи, который «из Тосканы в этот лог недавно сверзился». Оба они сражались в гвельфском войске во время войны с Пизой и участвовали в осаде Капроны. Ванни Фуччи был побочным сыном патриция Фуччо де Ладзари. Сторонник черных гвельфов, Ванни Фуччи участвовал в грабежах и жестоких расправах со своими политическими противниками. Его зверский нрав, «кровавый и кипучий», был бы достойно наказан в озере крови, тем не менее он казнится ниже, в седьмом рву Злых Щелей, за то, что был не только грабителем и насильником, но также вором и обманщиком. Свою родину Пистойю Фуччи называет «лучшей из берлог», тем самым подтверждая, что этот город — оплот черных гвельфов в Тоскане — был разбойничьим вертепом.
Со злорадством, намеренно причиняя боль — «чтоб ты терзался больно», — Фуччи предрекает Данте изгнание и поражение белых гвельфов под Пистойей. В заключение своих слов Ванни Фуччи вскидывает руки и показывает кукиши небу. Видя, как змеи терзают ненавистного ему Фуччи, Данте спокойно бросает: «С тех самых пор и стал я другом змей».
На смену вору из Пистойи появляются пять флорентийских воров: Аньело Брунеллески, Буозо Донати, Пуччо деи Гали-гари, Чанфа Донати и Франческо Кавальканти. Данте не делает различия между черными и белыми, патрициями и простыми горожанами. Имена флорентийских грабителей вызывают у Данте полные горькой иронии слова, обращенные к родному городу:
Превращая воров в змей и драконов, Данте не просто забавляется метаморфозами, как некогда Овидий, но вскрывает змеиную изменчивость, зловредную сущность воров, которые утеряли право на образ человеческий, уподобившись по природе своей ядовитым гадам.
Данте вслед за Вергилием вскарабкивается обратно на перевал по круче и затем через мост попадает в восьмой ров, где находятся лукавые советчики. Поэт сначала подготовляет читателя психологически к предстоящему зрелищу. Он говорит, что ему пришлось взнуздать свой ум, подчинить свой дух жестокой дисциплине, чтобы не свернуть с того пути, который ему указала еще при рождении его звезда. Он страшится величайшего соблазна — перейти через границы дозволенного человеку, проникнуть в запретные тайны, нарушить меру. Он постепенно переводит рассказ о страшном, ужасающем, низменном и отвратительном к высокому и возвышенному: комедия превращается в трагедию.
Снова Данте вводит читателя в действие двумя сравнениями: первое вполне реального характера — крестьянин вечером видит долину, полную светляков: второе — из христианской мифологии — пророк Илья возносится на огненной колеснице, и вслед ему глядит его ученик Елисей. Светлячкам тосканской долины, затем пламенному вихрю, сопровождавшему колесницу ветхозаветного пророка, Данте уподобляет огни, которые он увидел в страшной глубине восьмого рва. В каждом из этих огней был заключен грешник, подавший роковой для человечества совет. Данте передает с убедительными подробностями, как он цеплялся за скалы, чтобы не упасть, и всматривался в эти огни, предчувствуя необыкновенное. Движущийся навстречу поэтам раздвоенный огонь напоминает двойное пламя того костра, на котором были сожжены враждующие братья Этеокл и Полиник, ненавидевшие друг друга и после смерти.
В двойном пламени заключены Улисс и Диомед, вожди греков, прославившиеся своим хитроумием во время Троянской войны. Улисс повинен в том, что обманом ввел в Трою деревянного коня и тем самым способствовал гибели Трои, откуда был родом Эней, основатель римского государства. Улисс и Диомед похитили статую Афины Паллады, охранявшую Илион. Данте страстно стремится поговорить с Улиссом, узнать от него то, о чем умолчали книги. Но с героями древности заговаривает Вергилий, опасаясь, что они могут не ответить на вопрос Данте, не умевшего говорить по-гречески. Очевидно, Вергилий опасался также, что известные своей гордостью герои презрят человека другой, им неведомой эпохи и не захотят с ним разговаривать.
Одиссей рассказывает, как из области италийской Гаэты, расположенной на берегу Тирренского моря, где царствовала волшебница Цирцея, он отправился со своими спутниками на запад, к Геркулесовым столбам (Гибралтарскому проливу). Он плыл мимо Сардинии, Марокко, испанской Севильи, гавани Сеуты (Сетто) и достиг Атлантического океана. Здесь постигло их крушение. Нельзя установить, знал ли Данте, как заканчивается «Одиссея» Гомера, во всяком случае, о возвращении Одиссея на родину он мог прочесть у Проперция, Макробия, Сидония Аполлинария, наконец, в кратком латинском изложении «Илиады» и «Одиссеи». Быть может, Данте читал также романы о Трое Бенуа де Сент Мора и «Троянскую войну» Гвидо делле Колонне и мистифицированные хроники о Троянской войне Дареса и Диктиса — произведения в XIII—XIV веке общеизвестные. Данте мог знать все или некоторые из этих источников, но он создал свою, вполне самостоятельную версию о последнем странствии и гибели Одиссея.
