Смерть, любовь и мужчины Елены Майоровой - Радько Наталья Ефимовна (первая книга txt, fb2) 📗

Море, любовь, внимание публики. А на всех снимках со съемочной группой «Странного времени» у Лены такое несчастливое лицо. Неуверенный взгляд, деланная улыбка. Как будто она уже что-то решила. До 23 августа оставалось 2 месяца.

Через десять лет после гибели Майоровой журналистка Надежда Репина взяла интервью у Натальи Пьянковой:

— Наташа, как все началось? Почему ты пригласила в свой фильм Майорову?

— Я не была с ней знакома, но любила эту актрису по экрану. Мне очень нравилось ее лицо, в основном глаза, разъятый, как на иконах, совершенно не сфокусированный, охватывающий, женский такой, вселенский взгляд. И мне важна была такая актриса для характеристики героини, которая показана в достаточно рискованной истории (как любят говорить ханжи и моралисты). Мне важно было ее иконописное лицо для того, чтобы говорить о тонких и острых вещах — такие, как любовь с первого взгляда.

— Почему она так долго звонила Олегу? (23 августа. — Н.Р.)

— Наверное, ждала помощи от него… Олег приехал из Уфы в Москву и только по телевизору узнал о ее гибели. Он мне позвонил… заикался. Я его не узнала, не сразу поняла, что это Васильков… Он винил себя, что не мог оказаться рядом в этот момент. Васильков долго метался в страшных муках. Она потом часто к нему являлась, как наяву. Он говорил: «Еду в машине, смотрю в зеркало и вижу на заднем сиденье Лену»… Его долго это терзало. Я думаю, что мучит до сих пор. У Олега все время крутилась мысль, что она не сама… не сама это сделала… У нее было много поклонников, среди которых могли быть маньяки. Через несколько месяцев после ее смерти Василькову пробили голову случайные люди во дворе его дома. У него осколок черепа застрял в мозгу. Была сложная операция, и первое, что он мне сказал, когда я приехала к нему в больницу: «Ты помнишь, какой сегодня день? Меня, наверное, Лена зовет. Сегодня ее день рождения». А в это время в другой больнице умирал Сережа.

— Олег потом выздоровел, женился?

— Да, через какое-то время. И у него родился ребенок.

Вскоре «Странное время» посмотрят все. Его смотрят до сих пор. Я читала недавно в Интернете отклики. О самом фильме — немного бесцветного словоговорения. О Майоровой — отдельно, пристрастно, восхищенно. «Она абсолютно шедевральная актриса, редкость, перл. Личность, совершенно потрясающий человек — Явление в жизни. Неспроста ее бог так скоро прибрал к себе — как всегда — лучших». «Майорова поразила. Я буквально влюбился в нее без памяти, она даже снилась мне, причем в этом сне все было так странно — словно она открывала дверь какому-то незнакомцу и знала, что погибнет, но это ее не остановило, потому что после гибели ей предстояло еще ЧТО-ТО. В общем, я сошел с ума конкретно. Тогда же посмотрел «На ножах» по Лескову, где она Глафиру сыграла. С тех пор Майорова — одна из самых любимых актрис для меня, и это просто трагедия, что достойных ее уровня ролей в кино почти не было». Это действительно трагедия нашего кинематографа. Режиссер далеко не всегда может выбрать ту актрису, которая ему нужна. Кинорежиссер Юрий Кара говорит о давлении, которое он испытывал, снимая фильм «Мастер и Маргарита». «Например, я хотел снимать в заглавной роли Елену Майорову, но наверху думали иначе. — Вы что, недовольны Вертинской? — Доволен, она отличная актриса, но постепенно превратилась прямо в духе романа в ведьму. И играет сейчас только ведьм». Меня опечалило это интервью. Если бы Майорова сыграла Маргариту в кино, может, она прорвалась бы на свой уровень киноматериала. Может, она передумала бы сжигать себя, как неудавшуюся рукопись, как испорченную пленку…

Сергей Шерстюк, преуспевающий художник, картины которого широко раскупались на выставках в Чикаго и Нью-Йорке, философ, литератор, оказался на «каширке», где у него обнаружили рак, через четыре месяца после смерти жены. Лечащий врач сказал: «Будучи верующим, Сергей не мог пойти на самоубийство, но мысль о смерти настолько для него была желанной, настойчивой, что он загнал ее глубоко в подсознание, и она потом давала сигналы ослабевшему организму». Он писал в больнице: «Я знаю, чтобы окончательно выздороветь — мне надо забыть тебя, а я не могу и не хочу. Жди, я скоро приду к тебе». Нет сомнений в том, что он верил: она читает то, что он пишет. Если бы она его меньше любила, если бы не была ему таким родным человеком, он, возможно, тоже, как Васильков, выкарабкался бы из этого кошмара и продолжал бы жить. Он был страшно предан своему творчеству. И врачи давали ему реальный шанс. Но без ее любви он ни жить, ни дышать не мог.

ГЛАВА 3

Еще одному мужчине после гибели Елены Майоровой стало тяжелее дышать. Да и жить ему осталось недолго. Олег Ефремов. На сороковой день после гибели Елены Майоровой главному режиссеру МХАТа исполнилось семьдесят лет. Он праздновал свой юбилей в театре, много пил, как-то шутил, не смотрел на стены, где больше не было фотографий Елены. На гостей, произносивших заготовленные дифирамбы, он смотрел равнодушно и плохо. Но постоянная свита приближенных людей, видимо, как-то отвлекала его от тяжких мыслей, от страха и одиночества. У него больше не было друзей, огонь унес последнюю женщину, в которую он по-своему был влюблен. Возможно, он никогда еще не испытывал столь сильной, длительной, навязчивой и безрезультатной привязанности. Он заметил ее, когда Майорова еще училась в ГИТИСе на курсе Олега Табакова. Потом она работала в «Табакерке», пока ее не развалили власти, в театрах «Эрмитаж» и «Современник». Она не успела даже присмотреться к коллективу, как ее настойчиво стал переманивать Ефремов, делая предложения, от которых нельзя отказаться молодой актрисе, для которой выше МХАТа — только звезды. Он свои обещания выполнил. Дал ей практически все главные роли. А пьесу Зингера «Тойбеле и ее демон» взяли просто для Майоровой. В том, неопубликованном при жизни Лены интервью, которое она дала незадолго до смерти, она говорит, так, скороговоркой: «Когда Ефремов меня звал, я боялась, что он любовницей меня хочет сделать. Но этого не случилось!» Не случилось постоянной, практически публичной связи — режиссер и прима, — которая по законам театра длится столько, сколько хочет режиссер. Но и насчет платонической последней привязанности большого мастера, как нежно пишут некоторые, — это, конечно, крутая фантастика. Ефремов был рядом с Майоровой дольше, чем Сергей Шерстюк. Человек с его характером и опытом привычек не меняет. Эти сложные отношения развивались в театре, где актеры — самые внимательные зрители. Приставал он к ней со страшной силой, отбивалась она, как могла. Научилась пить и хулиганить. И что-то между ними, конечно, было, и это «что-то» определяло его поведение. Он то превозносил ее до небес, то оскорблял и унижал в присутствии труппы. Многие актрисы могли бы рассказать, как это бывало с Ефремовым, но некоторые унесут свои тайны в могилу, давно утешившись тем, что они получили то, что хотели: имя, звания. Интересно: записные биографы Ефремова мило шутят по поводу его слабостей. Ну, любил женщин. Многие составляют списки осчастливленных дам. Именно эти прикормленные Ефремовым биографы никогда в своих мемуарах не называют имя Елены Майоровой. Всем ясно: здесь все пошло не так, как обычно. Она принесла в театр больше, чем он рассчитывал. И не собиралась играть робкую ученицу. Да, ей иногда ставили произношение слов, но только она знала, как должен прозвучать ее хрипловатый голос, как ей застонать, согнуться, как от адской боли, забиться в рыданиях. Она просто это знала всегда, с рождения. Она была естественным человеком. Она любила, когда он ее хвалил, разумную критику принимала не с ходу, а подумав, на хамство отвечала грубостью. И в театре хихикали, язвили о рабочей окраине и ПТУ. Кстати, когда Ефремов оскорблял, унижал и просто уничтожал актеров, никто не вспоминал, что этот человек в детской воровской банде стал практически профессиональным форточником. А насчет того, что Майорова не подсюсюкивала, как многие актрисы-героини, изображающие остатки дворянских гнезд, истребленных в 17-м, так ведь Сара Бернар или Софи Лорен, которые не учились в ПТУ, тоже играли не классовую принадлежность, а страсть женщины. Не сомневаюсь, что Ефремов был покорен и талантом, и независимостью Майоровой. Режиссер он хороший. Актрис выбирал не случайных. То есть в смысле слабости все могло быть, но рядом с его именем ставят известные имена.