Записки судмедэксперта - Ломачинский Андрей (читаемые книги читать txt) 📗
– Уставом внутренней службы не положено! – отвечаю я.
– Ну и глупо! – ухмыляется генерал.
Мне как-то становится неловко от показной «правильности». Пытаюсь сгладить ситуацию:
– Товарищ генерал, а вам принести?
– А я уже взял! – и генерал достаёт из внутреннего кармана кителя плоскую фляжку из нержавейки с теснёным профилем Сталина. Свинчивает крышку, нюхает:
– КВВК, армянский, тридцать пять лет выдержки. Один мой ученик прислал – он сейчас начгоспиталя в Ереване.
Я сглатываю слюнки:
– Ну если вы не возражаете и не доложите…
– Ну ты что, и вправду c причудой? Передразнивает: – Не в-ввоз-ззражаете, да не д-ддоложите! Кому мне на тебя стучать? Самому министру обороны? Я, чай, генерал… Слушай, а ты сам-то не болтун?
– Да нет, вроде. Курсанты не жалуются.
– Правильно, курсанты на болтунов не жалуются – курсанты болтунов бьют! Дерябин протягивает мне фляжку: – Ладно, посмотрим. Вот мой предшественник, генерал Беркутов, он всех, кого к нам на кафедру в адъюнктуру брал, прямо в лоб спрашивал: «А ты не сволочь?» Кстати, ты хирургию любишь?
Я глотаю коньяк, и отвечаю с придыханием:
– Не-а… Совсем… Не, ну правда, абсолютно не люблю. Раньше баловался, в кружок, там, к вам на кафедру ходил – да и то больше с Вовкой, ну с женихом сегодняшним, за компанию.
– Ага, значит подлизываться тебе незачем? – заключает генерал в ответ на мою откровенность.
– Так точно, а коньяк какой хороший! Ну такой замечательный, я такого не пробовал, и фляжка такая красивая…
Генерал сразу обрывает меня:
– Да, ничего коньячок. А ты где живёшь?
– Как где?! Где и все – на втором факультете, ну на Маркса, девять.
– О, на Девятой Карламарле! Ха, и я там же! Соседи мы с тобой получается. Хотя вообще-то я там нелегально. А если совсем откровенно – то я бомж.
– Шутите, товарищ генерал.
– Нет, не шучу. Так, проблемы личного плана… Ну, конечно, была у меня квартира генеральская – всё чин-чинарём. Решил не ссориться, отдал тем, с кем жил, – пусть радуются, а подробности не интересны. Мне то много не надо – спать в тепле да книги читать при свете. Ну позвонил я генералу Образцову, а этот куда денется – иди живи на 2-й Факультет, милости просим. Вон и до кафедры рукой подать. А документально оформлять незачем – и так вокруг одна бюрократия. Так что можно записать меня в Книгу рекордов Гиннесса – я первый советский бомж-генерал!
– А мы вам не мешаем?
Генерал в ответ хмыкнул:
– Это я вам мешаю. Как идёшь домой – дежурные при виде генеральской формы орут как полоумные, весь первый этаж «смирняют». Слушай, что-то мы с тобой, брат, заболтались. Свадьба в конце концов, пора тебе возвращаться к исполнению своих свидетельских обязанностей – ну там свидетельницу танцевать, балагурить, тосты говорить… И не сиди ты, как на госэкзаменах! Что, генерал не человек? А человеки на свадьбах веселятся. Значит так – хлебни-ка ещё моего коньячка, и пошли в зал.
Через неделю после этой свадьбы стоял я в наряде по курсу. В тот день заступил дежурным по Факультету один прапор с курса годом старше. За «добрый» нрав и любовь к уставному порядку все его Рексом звали. Звонит, значит, мне это животное «на тумбочку» – дневальный, гони своего дежурного ко мне в «банку» (так мы окрестили застеклённое КПП в вестибюле Факультета). Я вроде трубку телефонную положил, но телефон у нас был калечный, и рычажки не всегда хорошо вдавливались. Вот и случился конфуз – сидит Рекс в своей стекляшке и через селектор слышит, как я во всю глотку своему дежурному ору: «Игорёха, беги скорее вниз – тебя Рекс, псина-козлина рябая-кривомордая, по-срочному вызывает! Кто-кто, Рекс, говорю, дебильный «кусок».
Пятнадцать секунд, и Рекс взлетел на наш этаж – быстрее, чем мой дежурный от толчка до двери добежал. Морда красная, от злости скулы ходят: «Дежурный, останетесь на этаже, мне нужен этот курсант на продолжительное время для уборки внизу».
Игорёк пытался меня отмазать, но Рекс пригрозил нас всех в конце смены с наряда снять и «паровозом» на следующие сутки опять поставить «за прямое оскорбление прямого начальника». Ну типа, как же так – я аж прапорщик, а вы – говно.
Заставил он меня полы на первом этаже мыть. В общем дело не хитрое, при сноровке за двадцать минут управиться можно. Да как только я этаж домываю, он берёт подошву сапог своих извёсткой мажет и по мокрому полу ходит (как назло там что-то подбеливали, и извёстка в его конуре стояла). А вот уже отмыть извёстку!.. Как не стягивай воду, но как высыхает, так пол в белых разводах. Короче, кто мыл – тот знает. Ну мне делать нечего, всё равно всю ночь мудохаться. Уже я этаж раза три промыл, смотрю Дед Дерябин в спортивном костюме на другом конце коридора за мной внимательно наблюдает. А мне с чего-то ну такой неудобняк стало, вроде как я чем-то постыдным занимаюсь. Пока расстояние было порядочным, я делал вид, что генерала не замечаю, а как домыл до него – ну что дальше притворяться, мы ж вроде знакомы. Поднимаю голову, вижу – генерал смотрит на меня и улыбается.
– Привет!
– Здравствуйте, Илья Иванович. Ой… Здравия желаю, товарищ генерал-майор!
– Ладно, ладно… Давай без титулов, я ж не в форме. За что это он так тебя?
– Да вроде как обозвал я его. Случайно, хоть и нехорошо, за глаза получилось – трубка на телефон не легла… Ладно, товарищ генерал, мне мыть надо…
– Да подожди, ты! У Рекса к утру упадёшь.
Тут у меня швабра из рук выпала и челюсть отвисла:
– Как вы сказали, у Рекса? Я именно так его и назвал.
– Да так все его называют. Вообще-то я стараюсь жить незаметно, но уж героев Факультета знаю, тут, как говорится, кто мало говорит – тот много слышит. Давай, пойдём ко мне чай пить, а то вот я старый стал – бессонница мучает, а до всяких снотворных-седативных не хочу привыкать. Честно сказать, я в дела Факультета ещё ни разу не вмешивался, но попробую тебя на пару часов освободить – и генерал пошёл в стекляшку дежурного.
Через минуту я сидел в генеральской комнатушке – в точно такой же, в какой жил сам, только я ещё делил её с тремя подобными организмами. Конечно, обстановка у Дерябина отличалась от нашей – книжные полки до потолка, вешалка какого-то диковинного дерева, дубовый стол, небольшой сервант с набором красивой посуды. Там же стояла и обычная курсантская кровать со стандартным постельным комплектом и даже заправленная абсолютно по-курсантски, кирпичиком. Тот факт, что начальник ВПХ оказался знаком до таких мелочей с нашим бытом, меня удивил. Пока генерал хлопотал с электроплиткой, я решал головоломку – толи в русской армии способ заправки кроватей не меняется никогда, и тогда генерал научился ему, ещё будучи рядовым, толи кто-то его научил уже на Факультете. Так этот вопрос и остался невыясненным.
Генерал похвастался своими заварочными чайниками. По его словам, это лучшие в мире чайники. Для зелёного чая – китайские, из сычуанского фарфора с плетёной ручкой сверху, а для чёрного – индийские из стерлинга (сплава серебра с никелем) и эбонитовой ручкой сбоку. Чайники оказались подарками учеников-азиатов с 5-го «импортного» факультета. Генерал заварил какого-то экзотически-ароматного чая, разлил по чашкам, в каждую бухнул по доброй ложке коньяку (самого обычного «Самтреста» три звезды). Себе взял кусок сахара, но в чай не положил, а положил в чайную ложку, залил вонючей валерианкой и морщась отправил в рот.
Почему-то мне стало абсолютно ясным душевное состояние этого деда – на предсознательном уровне пронеслись подобострастные лица молодых хирургов, шепотки умудрённых коллег за его спиной с немыми вопросами – «а не пора ли, генерал, на покой; уйди – нам свежий старт нужен», и его собственная чудовищная тоска и одиночество, сродное тому, что называют «одиночеством в толпе». Генерал с полчаса пытался создавать видимость диалога, якобы интересуясь нашей учёбой, но было видно, что это дань вежливости – то, что надо ему, как профессору академии, он прекрасно знает и без моих комментариев. Затем дед пустился в воспоминания. Рассказывал много и интересно – жаль сразу не записал, а сейчас, через четверть века, разве упомнишь!
