Великий Ганди. Праведник власти - Владимирский Александр Владимирович (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
В заявлении подчеркивалось: «Великобритания и Франция заявили, что сражаются во имя демократии и свободы, чтобы положить конец агрессии. Но в новейшей истории есть множество примеров постоянного противоречия между тем, что говорится (провозглашаемыми идеалами), и настоящими побуждениями и целями».
Руководство ИНК настаивало, чтобы Лондон подробно разъяснил цели войны и определился со сроком предоставления Индии статуса доминиона.
Вместе с тем рабочий комитет ИНК готов был сотрудничать с британским правительством в ведении войны при условии отказа Англии от методов принуждения и давления по отношению к Индии. В заявлении отмечалось, что Индия не может участвовать в войне, которая провозглашается войной за демократическую свободу, в то время когда сама Индия лишена и свободы, и демократии.
Руководители ИНК подчеркивали: «История учит тому, что даже самая пламенная клятва может быть вероломно нарушена… Сейчас вновь утверждают, что демократия в опасности и ее нужно защищать, с чем комитет полностью согласен. Комитет верит, что народы Запада движимы этим идеалом и этими целями, что они готовы принести жертвы во имя них, но идеалы и стремления народов и тех, кто пожертвовал собой в борьбе, вновь попраны, и клятва, данная людям, принесшим себя в жертву, нарушена.
Если война ведется во имя защиты статус-кво империалистических владений, колоний, интересов отдельных групп и привилегий, то Индия не может связать себя с ней. Если же стоит вопрос о судьбах демократии и мирового устройства, основанного на демократии, тогда Индия глубоко заинтересована в этом. Комитет убежден, что стремление Индии к демократии не противоречит интересам английской или мировой демократии, тогда как между демократией в Индии и в других районах земли и империализмом и фашизмом существует неразрешимый внутренний конфликт. Если Великобритания борется за сохранение и расширение демократии, тогда ей непременно надлежит покончить с империализмом в своих собственных владениях, основать полную демократию в Индии и предоставить индийскому народу без вмешательства извне право на самоопределение путем принятия своей конституции на учредительной ассамблее… Свободная демократическая Индия с радостью объединится с другими свободными странами ради совместной обороны от агрессии и в целях экономического сотрудничества. Она готова содействовать созданию такого мирового порядка, который действительно будет основан на свободе и демократии, при котором знания и ресурсы всего мира будут использованы в интересах прогресса и благосостояния человечества».
В заявлении рабочего комитета также отмечалось, что «кризис, переживаемый Европой, — это кризис всего человечества, и он не пройдет, подобно другим кризисам и войнам, оставив нетронутыми основы современного мира… Индия с ее огромными ресурсами должна играть важную роль в реорганизации мира, но она может выполнять эту роль, лишь будучи свободной нацией, раскованная энергия которой может быть направлена к этой великой цели. Свобода сегодня неделима, и всякая попытка сохранить империалистическое господство в любой части мира неизбежно приведет к новому бедствию».
Заявление было написано Джавахарлалом Неру, только что вернувшимся из поездки в Китай. Ганди одобрил антиимпериалистическую сущность заявления, но не мог согласиться с возможностью совместного с Англией ведения войны.
«Во время войны, — писал Неру впоследствии, — стало ясно, что западные демократии сражались не за изменение, а за сохранение прежнего порядка… Под маской некоторых из этих демократий процветали империи, где не существовало никакой демократии, а царил авторитаризм того же толка, что и фашизм».
Заявление конгресса вызвало настоящую растерянность в правительстве Англии, равно как и в администрации Индии. Лорду Линлитгоу пришлось вспомнить о Ганди. Он послал телеграмму с просьбой о встрече. Первым же поездом Ганди приехал в Симлу и заявил Линлитгоу, что его симпатии целиком на стороне государств, борющихся против нацистской агрессии. Но как человек, верящий в доктрину ненасилия, он может предложить государствам антигитлеровской коалиции только свою полную и безусловную моральную поддержку. Ужасы начавшейся войны глубоко потрясли Ганди. «Я не нахожу никакого утешения для себя, — признался он вице-королю. — В тайниках своего сердца я всегда буду в ссоре с Богом за то, что он позволил этому свершиться. Мое ненасилие кажется почти бессильным…»
Ганди думал о том, «почему миллионы людей позволяют убедить себя убивать других или идут на сознательный риск быть убитыми или искалеченными на войне, но так мало находится людей даже среди самых неистовых пацифистов, которые были бы готовы отдать свою жизнь за дело мира». Он не одобрял идею конгресса получить свободу Индии благодаря войне. Он настаивал, что насилием против насилия нельзя решить ни одной проблемы.
Индийский вождь совершенно определенно заявил вице-королю, что он против того, чтобы конгресс взял на себя ответственность за активное участие Индии в войне. Но подавляющее большинство конгрессистов верили, что участие Индии в войне на стороне Англии вынудит метрополию немедленно предоставить Индии независимость. И Ганди с грустью признал: «Моя позиция замыкается на одном мне. Я должен еще посмотреть, есть ли у меня какие-либо попутчики на моем одиноком пути…»
Индия была жизненно необходима для британских военных усилий, но, по мнению британского правительства, предоставление независимости было слишком большой ценой за участие Индии в войне. 2 октября 1939 года британский Кабинет по докладу министра по делам Индии рассмотрел очередную телеграмму вице-короля. Линлитгоу сообщил, что разрыв с конгрессом представляется ему почти неминуемым, и просил одобрить текст заявления правительства в отношении Индии в связи с начавшейся войной. Вице-король предложил созвать конференцию представителей всех партий Индии, чтобы заручиться поддержкой Мусульманской лиги и индийских князей. Но из Лондона не последовало никакого ответа.
17 октября 1939 года вице-король заявил, что английское правительство намерено после завершения войны в соответствии с законом об управлении Индией 1935 года рассмотреть вопрос о предоставлении Индии статуса доминиона. Он указал на трудность решения этого вопроса в связи с разногласиями между мусульманской, индусской и сикхской общинами и с негативным отношением к статусу доминиона правителей княжеств.
Ганди с горечью прокомментировал заявление Линлитгоу: «Общинные различия издавна использовались английским правительством для того, чтобы мешать устремлениям Индии. Даже теперь, как можно себе представить, продолжает разыгрываться отвратительный спектакль о противоречиях между Лигой и конгрессом».
Джинна, поощряемый вице-королем, заявил, что мусульмане самостоятельно определят свое отношение к будущей конституции Индии и устройству государства и что Мусульманская лига должна быть признана единственной организацией в стране, представляющей всех индийских мусульман. Таким образом, Джинна разрушал идею Ганди о будущем Индии как о едином светском государстве и о конгрессе как всеиндийской политической партии, объединяющей представителей всех религий.
25 октября 1939 года на заседании британского Военного кабинета снова встал вопрос об участии Индии в войне. Вице-король просил разрешить новую встречу с Ганди и Джинной. Он полагал, что можно согласиться с предложением представителя консервативных мусульманских кругов сэра Мохаммеда Зафруллаха Кхана передать портфель министра обороны Индии индийцу, что должно было создать впечатление, будто индийцы сами организуют оборону своей страны. Министр иностранных дел лорд Галифакс усомнился, что Ганди одобрит назначение индийца министром обороны. Правда, ограничение полномочий такого министра сугубо административно-хозяйственными функциями могло бы примирить это назначение с принципом ненасилия. Передача индийцам поста министра обороны была бы положительно воспринята индийским бизнесом, заинтересованным в получении военных заказов.
