Исповедь Еретика - Дарский Адам "Nergal" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Восемнадцатого июня 2012 года ты получил апостасию. Блэк-метал играешь уже двадцать лет. Почему так поздно решился на этот шаг?
В какой-то мере из-за лени. Решение пришло уже давно. С некоторыми вещами так получается. Когда знаешь, что что-то рано или поздно произойдет, то всегда откладываешь на потом. Прежде всего это касается обыденных дел. Хотя, наверное, я некорректно выражаюсь, потому что сама процедура апостасии довольно сложна. Просто выписаться из костела не получится. Это может занять полгода, как в моем случае. Все это делается, чтобы даже сам антихрист передумал.
Когда ты в первый раз отправился к священнику?
Зимой. Я пошел в костел, который находится в десятке метров от моего дома. Забавно то, что жизнь меня бросала годами по всему Гданьску, а поселился я, в конце концов, неподалеку от святыни, в которой меня крестили. Я всегда словно нахожу что-нибудь связанное с религией. Карма такая… Я зашел в сакристию, где меня встретила милая старушка. К сожалению, она не могла дать всю интересующую меня информацию. Это имеет право делать только священник, которого как раз не было. Я вернулся через несколько дней…
Тебя ждали со святой водой?
Я пришел раньше. У него были какие-то проблемы с машиной, и поэтому опоздал на несколько минут. Оказался приятным непредвзятым человеком. Это был пожилой седеющий мужчина. Он пожал мне руку и пригласил к себе.
Узнал тебя?
Сразу. Сама беседа длилась не больше десяти минут. Он объяснил мне, что я должен сделать, чтобы получить акт апостасии. Раньше информацию по этой теме я черпал только из Интернета. Есть несколько сайтов, посвящен-ных выходу из костела. К тому же у некоторых знакомых уже был подобный опыт. Они тоже дали мне несколько советов. Я был уверен, что нужно идти туда, где меня крестили. Но священник направил меня в другой приход, в Забянку, то есть туда, где я de jure зарегистрирован.
Он убеждал тебя изменить решение?
Не пытался меня переубеждать, отказался от попыток поучения. Я уже собрался уходить, а он сказал, что когда меня показывают по телевизору, я произвожу впечатление интеллигентного и культурного человека. Я улыбнулся и поблагодарил за помощь. Мы снова пожали друг другу руки…
Ты долго должен был ждать встречи с очередным служителем веры?
Началось паломничество. Я много раз приходил и стучался в закрытую Дверь. Священник этот трудился еще и в курии, поэтому каждое его… отсутствие секретарь объясняла избытком обязанностей. В конце концов, я попросил его телефон. Звонил несколько раз, но все время поднимал кто-нибудь другой. Охота на священника заняла несколько месяцев. В конце концов трубку поднял тот, кто был нужен. Разговор был не из приятных. До него ничего не доходило. Я говорил спокойно и по делу. Вежливо объяснял, зачем звоню. Но любой мой аргумент встречал отрицание и агрессию со стороны собеседника.
Суть была в том, что я не мог получить апостасию, потому что не являлся прихожанином. Прихожанином я не был, потому что не ходил на мессу. Он пытался меня убедить в том, что сам факт моей регистрации в его приходе доказывает только то, что я являюсь жителем этого района, но не доказывает, что я верующий, а только верующего может отпустить костел. Все было еще более абсурдно, потому что я не жил в Забянке. Я там только зарегистрирован, но на самом деле живу в другом месте.
Но тебе удалось добиться личной встречи?
Чудом. Я боялся этой встречи. Знал, что отправляюсь на битву… Но приготовился к войне. Хотя мне кажется, что к ней я подсознательно готовился всю жизнь. Я помню, какую бурю в прессе вызвала апостасия польского политика Януша Паликота. Как Мартин Лютер, он прибил свой акт к дверям церкви. Это было сделано напоказ, но почему бы нет? Я подумал, что так и нужно сделать.
И пообещал себе, что если мне будут вставлять палки в колеса, то начну третью мировую войну. Один телефонный звонок знакомым журналистам, например Монике Олейник, которой нравятся такие темы, и на следующий день вся Польша будет комментировать эту историю. Также я консультировался со своими адвокатами, но они только разводили руками, объясняя, что церковное право никак не касается гражданского. Вооруженный до зубов, при свидетелях и с двумя диктофонами, я вошел в сакристию.
Но обошлось без приключений и прессы.
Человек, который стоял передо мной, вообще не был похож на недотепу, с которым я говорил по телефону. Он был фамильярен, болтлив, но настроен миролюбиво. Пригласил меня войти и предложил что-нибудь выпить. И вдруг спросил: «Ты записываешь разговор?» Я ответил вопросом на вопрос: «А должен?» — «Не знаю», — ответил он. Теперь я знаю, что это было лишним. Хотя у меня такое впечатление, что мы потратили час на болтовню ни о чем.
Ты не мог просто сразу получить апостасию?
Ксендз обратился к установленной процедуре, которую распечатал заранее на листик. Он тоже подготовился к встрече. Проинформировал меня, что нельзя получить апостасию в тот же самый день, когда проводилась первая беседа. Он признал, что главной целью является удержание потенциального вероотступника среди других ягнят стада. Я понимал это, но все равно не понимал, как можно смотреть на мир так однобоко: все для него было либо белое, либо черное. Каждый раз, когда он бросал слова из разряда «добро», «зло» или «грех», у меня было такое впечатление, что он говорит о какой-то далекой галактике. До моего оппонента не доходило, что могут существовать люди, которые смотрят на мир иначе. Тем не менее атмосфера была спокойной, иногда даже шутливой.
Какие аргументы он приводил?
Утверждал, например, что что-то в этом должно быть, если люди две тысячи лет верят в Христа и придерживаются католической доктрины. Я отвечал ему, что у меня есть друг друид, который придерживается традиции, более древней, чем христианство, и чувствует себя прекрасно. И что? Мы все должны принять веру кельтов?
Священник признал, что ты прав?
Себе под нос буркнул, что его предупреждали, что с этим Дарским не будет никакого сладу, что я хитрый зверь. Но он не поддавался, переубеждал, иногда серьезно, иногда в шутку. Я отбивал подачи, но в основном улыбался и благосклонно кивал. Потому что апостасию я получил уже давно, в сердце. В конце концов, пастору надоел этот пинг-понг и, посмотрев мне в глаза, он сказал: «Вот и встретились два упрямых осла». Он видел, что ни на что не повлияет, но, несмотря на это, все время повторял, что я должен еще раз подумать.
Он надеялся на чудо. В конце добавил еще, что моя апостасия ничего не изменит, потому что крещение смыть нельзя… И что с того? Хотелось символически перерезать пуповину. Я предложил в скором времени встретиться, но он и слышать не хотел о таком коротком сроке, хотел дать мне время подумать… Мне его не требовалось. Я уперся, а он в конце концов сдался. Мы договорились созвониться через две недели.
Он поднял трубку?
Провидение следило за мной. Я позвонил ему одиннадцатого июня, на следующий день после моего тридцатипятилетия. Священник заговорил о футболе. Это был понедельник, а во вторник должен был состояться матч: Польша против России. Он спросил, какой результат я предвижу. Я ничего не понимаю в футболе и не люблю этот вид спорта, к тому же Нострадамус из меня никакой, но для всеобщего спокойствия я ответил, что нам всадят четыре против одного. Он предложил мне шуточное пари. Хотел, чтобы мы перенесли апостасию, если я промахнусь на три гола… Азартный игрок.
