Южный полюс - Амундсен Руаль Энгельберт Гравнинг (серия книг txt) 📗
– Глядите!
На востоке-юго-востоке, высоко у нас над головой из тумана торчала угрюмая, темная вершина. Совсем недалеко, так и кажется, что она угрожающе нависла над нами. Мы остановились, созерцая величественное зрелище. Но природа недолго показывала нам свои достопримечательности. Густой холодный туман тут же скрыл заветный клад. Во всяком случае, мы знали, что надо быть готовым к всяким неожиданностям.
Пройдя около 16 километров, мы в поредевшем на минуту тумане совсем близко, в одном-двух километрах, увидели на западе две занесенных снегом узких гряды, протянувшиеся с севера на юг. Эти горы – горы Хелланд-Хансена – были единственными, которые мы видели по правую руку во время перехода через плато. Достигая высоты от 2700 до 3000 метров, они обещали стать прекрасным ориентиром на обратном пути. Между этими горами и кряжами, лежащими дальше к востоку, не было никакой явной связи в виде поперечных гребней. Похоже было, что это совсем обособленные вершины.
Мы продолжали следовать своим курсом, постоянно ожидая встретить еще какой-нибудь сюрприз. Черная мгла словно таила что-то. Непогоду? Вряд ли, она уже была бы здесь. Идем, идем – и ничего. За день было пройдено 30 километров.
Моя запись в дневнике 29 ноября начинается не очень весело: «Туман, туман, опять и опять туман. Да еще сыплет мелкий снег, из-за него ужасное скольжение. Бедные собаки, им пришлось сегодня крепко потрудиться». Впрочем, день в итоге оказался не такой уж плохой: кончилась безвестность, мы узнали, что таила черная мгла.
Около полудня выглянуло солнце и немного потеснило туман. И мы увидели на юго-востоке, в нескольких километрах, могучий горный массив. От него поперек нашего курса шел большой старый ледник. Солнце освещало его поверхность, покрытую огромными бороздами. Под горами они достигали таких размеров, что сразу видно: там не пройти. А вот прямо, насколько мы могли судить, на ледник как будто можно было подняться.
Туман то сгущался, то снова рассеивался, и мы ловили минуты просветления, чтобы ориентироваться. Конечно, удобнее всего было бы остановиться, поставить палатку и ждать, когда совсем прояснится, чтобы спокойно, не торопясь осмотреть местность и выбрать лучший путь. Плохо идти вперед, не зная местности. Но сколько придется ждать ясной погоды? На этот вопрос никто не мог ответить. Может быть, неделю, а может быть, и две, но мы таким временем не располагали. Так лучше идти вперед, а там будь что будет! Та часть ледника, которую мы видели, была довольно крутой. Но только в секторе юг – юго-восток туман иногда отступал настолько, что мы могли хоть что-то разглядеть. В секторе юг – запад туман был что каша. Огромные трещины, которые мы видели, терялись в тумане. Каков ледник дальше на запад? Ладно, нам-то надо на юг, а там начало пути намечается.
Мы продолжали идти, пока ледник не выслал нам навстречу небольшие трещины, потом остановились. Стоит облегчить сани, прежде чем всерьез приниматься за форсирование ледника. Уже то, что мы увидели, сулило нам изрядные трудности. Значит, сани должны быть возможно легче. И мы принялись устраивать склад. Снег здесь был самый подходящий, твердый, как стекло. Очень скоро выросло высокое сооружение из снежных глыб, содержащее продовольствие на 5 человек на 6 дней и на 18 собак на 5 дней. Кроме того, мы оставили тут разную мелочь.
Пока мы работали, туман то редел, то снова сгущался, и во время просветов мне удалось хорошо рассмотреть ближайшие горы. Они стояли как будто обособленно, и я насчитал четыре вершины. Одна из них, гора Хельмера Ханссена, высилась в стороне от других, три остальных – гора Оскара Вистинга, гора Сверре Хасселя и гора Улава Бьоланда – жались одна к другой. Небо за ними все время оставалось темным и тяжелым; очевидно, где-то там скрывались еще горы.
Внезапно темная пелена разорвалась, и возникли вершины огромного горного массива. Нам показалось, что высота этой громадины – горы Нильсена – по меньшей мере шесть тысяч метров с лишним. Мы буквально потеряли дар речи от этакого зрелища. Но видение длилось лишь несколько секунд и тотчас снова пропало в тумане. Мы успели взять не очень надежные азимуты отдельных вершин в ближайшей к нам группе; и на том спасибо. Да к тому же место это у подножья ледника было так заметно, что мы были спокойны – не потеряем склад.
Завершив двухметровую постройку, мы водрузили на нее один из своих черных провиантных ящиков, чтобы вернее обнаружить склад на обратном пути. Заодно успели определить широту и получили 86°21 южной широты. Это неплохо согласовывалось с данными счисления – 86°23 южной широты. Тем временем окрестности опять заволокло туманом, пошел мелкий снежок.
У нас был взят азимут на участок ледника, не столь изобилующий трещинами, и мы пошли туда. Вот наконец и ледник. Трещины по краю были небольшие, но едва мы приступили к подъему, как началась потеха. Даже жутко было идти вслепую в окружении трещин и провалов. Поглядывая на компас, отряд осторожно продвигался вперед. Мы с Хасселем шли впереди в связке. Правда, каюрам это мало что давало. Если мы проскочили на лыжах, это еще не гарантия, что собаки не провалятся. Нижняя часть ледника была не очень надежной, кое-где трещины скрывались под тонким слоем снега.
В ясную погоду еще куда ни шло, свет и тени позволяют разглядеть края этих волчьих ям, но в такой день, когда все сливается, чувствуешь себя менее уверенно. Все же мы продолжали идти вперед, соблюдая величайшую осторожность. Вистинг чуть не измерил собственной персоной глубину одной такой опасной трещины, когда перед ним обрушился мост. Присутствие духа и молниеносная реакция – кто-нибудь назовет это везением – спасли его. Так мы одолели по леднику метров шестьдесят, но затем попали в такой лабиринт зияющих провалов и трещин, что дальше нельзя было шагу шагнуть. Делать нечего, пришлось отыскать пятачок поровнее и ставить палатку.
Как только это было сделано, мы с Ханссеном отправились на разведку. Для надежности шли в связке. Непросто было выбраться из ловушки, в которую мы угодили. Небо со стороны упомянутых гор – они теперь были к востоку от нас – прояснилось настолько, что там ледник просматривался достаточно хорошо. Подтвердилось то, что мы видели издали. Под горами поверхность ледника была смята так, что негде ногу поставить. Словно здесь произошло сражение, участники которого стреляли ледяными глыбами. Они громоздились беспорядочно, создавая картину дикого хаоса. «Слава богу, что нас тут не было во время этой бомбардировки, – думал я, обозревая поле брани. – Наверно, это было чистое светопреставление».
Итак, сюда не пройдешь. Ну, и что, ведь нам-то надо на юг. В южном направлении мы ничего не могли рассмотреть из-за плотного тумана. Попробуем двигаться ощупью. И мы осторожно двинулись на юг. Сначала надо было форсировать довольно узкий снежный мост. Дальше шел вздыбленный гребешок, окаймленный с двух сторон широкими открытыми трещинами. Гребешок выводил на ледяной вал высотой около восьми метров. Вал образовался оттого, что сжатие прекратилось раньше, чем он распался на торосы. Конечно, тут будет нелегко пробраться с санями и собаками, но ничего лучшего не видно.
С гребня ледяного вала открывался вид на участок, который прежде был от нас заслонен. Туман ограничивал видимость, но все же мы решили, что при известной осторожности можно будет пробиться. Да, спуск с вала потребует величайшей осмотрительности. Ибо внизу зияла огромная трещина, способная поглотить и каюров, и собак, и сани.
Мы с Ханссеном шли наугад, ничего не видя. Нашей задачей было проложить след для завтрашнего перехода. Недобрыми словами отзывались мы о леднике во время этого странствия. Бесконечные петли, крюки… На каждый шаг вперед – десять в сторону. Неудивительно, что мы окрестили этот ледник «Чертовым». Во всяком случае, наши товарищи бурными овациями одобрили это название.
У «Врат ада» мы с Ханссеном остановились. Необычное образование… Посреди длинного ледяного вала высотой около шести метров разверзся открытый портал метра в два шириной. Вал, как и весь ледник, был очень старый и почти весь занесен снегом. Дальше к югу ледник, насколько мы могли судить, становился лучше, и мы пошли обратно, теша себя уверенностью, что как-нибудь сумеем пробиться. Понятно, и наши товарищи обрадовались добрым новостям.
