Спартак - Лесков Валентин Александрович (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

Имея это в виду, пиратский адмирал нарушил данное им обещание, разумеется, не возвратив полученных им подарков. Одновременно он вступил в сношения с Крассом, прибывшим в Луканию, и сообщил ему о намерении Спартака с помощью пиратов переправить вооруженные отряды в Сицилию.

Красс пришел в ужас. Гераклеон просил римского полководца не волноваться. Он предлагал ему перекупить задуманную Спартаком операцию.

После долгого торга стороны пришли к соглашению. За большую сумму Гераклеои брался переправить два легиона Красса в Сицилию.

Не без тревоги вручил Красс посланцам Гераклеона солидный задаток. Он отлично понимал, что «честное» соблюдение пиратами заключенного соглашения будет зависеть от многих обстоятельств, которые нельзя предвидеть наперед.

Но приходилось рисковать. На роль своих легатов в Сицилии Красс выбрал Л. Катилину и П. Автрония — людей, близких ему, авторитетных, дружных между собой, надежных военачальников. П. Автроний всесторонне познакомился с Сицилией в свою квестуру (75 г.), проведенную в Сиракузах. О степени дружбы обоих легатов между собой Цицерон, припомнив, кстати, и третьего «собрата», выразился так: «…кто был так тесно связан с Катилиной и Лентулом, как Автроний? Был ли между какими-либо людьми такой тесный союз в честнейших делах, какой был между Автронием и ими в преступлениях, произволе, дерзости? Какую задуманную им гнусность Лентул совершил не вместе с Автронием? При каком злодеянии Каталина обошелся без участия того же Автрония?»

Сам Цицерон Автрония знал хорошо, они являлись соучениками в детстве, приятелями в юности, коллегами по квестуре (Цицерон был квестором в Лилибее). Он оказывал услуги Цицерону, поскольку имел множество друзей среди лиц, первенствовавших в государстве, и сам пользовался его услугами. Был Автроний человеком страстным, напористым, исключительно честолюбивым, всегда готовым к действию, влиятельным офицером в армии. Цицерон отзывался о нем, заклятом враге по делу Каталины, так: «Он всегда был дерзок, нагл и развратен; мы знаем, что он, защищаясь от обвинения в распутном поведении, привык не только употреблять самые непристойные слова, но и пускать в ход кулаки и ноги; что он выгонял людей из их владений, устраивал резню среди соседей, грабил храмы союзников, разгонял вооруженной силой суд, при счастливых обстоятельствах презирал всех, при несчастливых сражался против честных людей, не подчинялся государственной власти, не смирялся даже перед превратностями судьбы».

Глава двадцать вторая

АРМИЯ ВОССТАВШИХ В ФУРИЯХ

После поражения Крикса и ухода армии Спартака на север власть повстанцев на юге значительно ослабела. Римляне снова отвоевали ряд городов, в том числе приморских (Метапонт, Кротон, Фурии и др.), и поставили там сильные гарнизоны.

Измена пиратов разбила план Спартака о переправе части войска в Сицилию, но не заставила его отказаться от самой идеи. В новой ситуации он решил лишь дать ей другое оформление: двинуться к морю, занять один из приморских городов, самому построить на побережье Тарентского залива корабли, перебросить на них в Сицилию десант. В то же самое время верховный вождь восставших собирался реорганизовать непрерывно пополнявшуюся армию.

Рассмотрев различные варианты, Спартак остановил свой выбор на Фуриях. Он исходил из следующих соображений: 1) Фурии являлись влиятельным городом южной Италии, имевшим смешанное население, крупным портом, одним из центров посреднической торговли между Грецией и Италией. Эта аристократическая республика, возникшая рядом с разрушенным Кротоном, знаменитым Сибарисом, огромным городом, древняя афинская колония, являлась крупным культурным центром. [44] В прошлом жители Фурий многократно воевали на стороне афинян, воевали с бруттиями, со Спартой, с Римом, были на стороне Ганнибала, служили со своими судами Спарте в качестве ее флота. Затем город стал римской колонией Каструм Ферентинум, а после Союзнической войны — римским муниципием, то есть городом с внутренним самоуправлением. Жителей Фурий родственные узы связывали с Тарентом и Метапонтом. Вместе с Тарентом Фурии являлись самым знаменитым греческим городом юга Италии; 2) надо было захватить соседние серебряные рудники; взять под контроль торговые связи Фурий с Грецией и Малой Азией; 3) построить большой флот из леса на горах Силы; 4) создать мощную оружейную и продовольственную базу, поскольку район Фурий отличался исключительно плодородными почвами, прекрасным развитием сельского хозяйства и животноводства.

Итак, приняв важное решение относительно Фурий, Спартак четыре дня спустя (армия повстанцев двигалась от Песта, от Луканского побережья, где намечалась встреча с пиратами) прибыл с войском в окрестности Фурий и внезапным броском завладел городом. Один легион расположился в его стенах в качестве гарнизона, а остальные в нескольких лагерях на окрестных горах.

С огромной энергией под начальством своих командиров — в соответствии с указаниями Спартака — повстанцы взялись за работу. Они пилили и валили лес на горных склонах, везли стволы к берегу моря и здесь складывали для сушки в штабеля. Корабельные мастера, имевшиеся в войсках Спартака, в считанные дни на городской верфи с подчиненными им людьми выстроили опытные образцы. Их опробовали и нашли вполне удовлетворительными. Оставалось лишь выждать некоторое время, пока заготовленный лес просохнет и станет наиболее удобным для распиловки.

Пока шли подготовительные работы для строительства флота, сам Спартак с большой энергией занимался реорганизацией войска, его обучением н вооружением. Много внимания он уделял также правильной организации лагерной жизни. Его тревожили неприятные и опасные эксцессы, которые время от времени проявлялись в легионах: проявления корпоративной племенной спайки в дурных делах, желание мстить римлянам любым путем, чисто римская страсть к грабежу, роскоши и безудержному личному обогащению. Грабежи озлобляли италийское население, наносили большой ущерб политике Спартака. Безудержное стремление к обогащению и стремление роскошно пожить, по его мнению, порождали противоречия, подрывали силу и сплоченность войска.

Необходимость решения сложных и трудных задач политического характера заставляла Спартака много времени уделять изучению различных философских доктрин и идей. Большим вниманием его пользовались южноиталийские философы Элеаты (школа Ксенофана — Парменида — Зенона) и известные греческие философы — младшие софисты (Антисфен, Алкидам, Критий и др.), очень много занимавшиеся вопросами этики и морали, обоснованием «естественного права», равенства всех людей и упразднения рабства. Ибо уже в древнюю эпоху были люди, которые, подобно философу Антифонту, думали и писали: «Мы делим людей на варваров и греков, на знатных и простых; знатных мы уважаем, простой народ презираем. Но при этом мы сами поступаем как варвары, так как нигде не презирают так простой народ, как у варваров: вот, например, египтяне считают только египтян людьми, а всех прочих людей — варварами, в том числе и греков. А в действительности между людьми нет никакой разницы: все рождаются голыми, все дышат воздухом, едят руками».

Борьба с отрицательными тенденциями велась Спартаком с помощью различных средств. Во-первых, всячески укреплялся авторитет верховного вождя и других командиров (корпусов и легионов). Этому сильно способствовал ряд обстоятельств: почти все главные должности в армии занимали соратники Спартака, бывшие гладиаторы, участники заговора, тесно связанные между собой общей опасностью и близкими личными отношениями, почему вся война и получила название «войны гладиаторов». Непрерывные победы сильно укрепили влияние командиров, и особенно Спартака, ибо, как говорили в древности, «победы создают полководцу расположение войска, а неудачи вызывают ненависть». Во-вторых, систематически и упорно насаждался в войске культ героизма и самопожертвования, причем бережно поддерживалось из племенных обычаев все ценное, что соответствовало такой политике. Целый штат певцов и сказителей, сгруппированных вокруг верховного вождя, воспевал подвиги бойцов и командиров, бичевал самыми ядовитыми словами малейшие проявления нерешительности, малодушия, нераспорядительности и т. д. Эти песнопения, как и театральные спектакли на злобу дня с собственными актерами (на них в Фуриях собирались только повстанцы, без участия посторонних), оказались большой силой. Стать предметом общих насмешек не хотел никто. И, как показали события, восставшие были готовы биться, не щадя жизни, чтобы только не покрыть себя позором в глазах товарищей. В-третьих, предводитель восстания стремился поставить на службу своему делу тех италийских и греческих философов, которые приходили к нему. Пример при этом брался с Александра Великого. Ведь последний имел при себе в персидском походе многих философов — Оносикрата и других. Оносикрат являлся философом кинической школы Диогена. Александр же лично знал Диогена и очень уважал его за непритворную чистоту души.