Хрущев. Смутьян в Кремле - Емельянов Юрий Васильевич (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
А потом сотни тысяч москвичей шли мимо Мавзолея Ленина и Сталина, приветствуя Гагарина и стоявших рядом с ним Хрущева и других руководителей страны. Демонстранты прекрасно понимали, что грандиозный успех советской науки и техники стал возможен благодаря целенаправленной политике правительства Хрущева в области развития ракет. Видимо, это мнение разделяли Хрущев и его коллеги. 17 июня на заседании Президиума ЦК по предложению Козлова за вклад в советские достижения в космосе было решено наградить Хрущева третьей звездой «Серп и Молот». Он стал трижды Героем Социалистического Труда. Одновременно за их работу в этом же направлении решили наградить Козлова и Брежнева.
Через несколько дней после космического триумфа СССР произошло событие, которое нанесло новый ощутимый удар по престижу США. 17 апреля американские наемники вторглись на территорию Кубы, но в течение трех суток они были наголову разбиты частями регулярной армии и милиции. Вскоре президент Кеннеди признал свою ответственность за организацию интервенции против суверенного государства. В то же время провал попыток Соединенных Штатов навязать свою волю маленькой Кубе продемонстрировал их слабость. Через несколько дней Фидель Кастро объявил, что Куба выбирает путь строительства социализма. Разгром американских наемников в Плайя-Хирон способствовал еще большей популярности Кубы и Фиделя Кастро в нашей стране. Для многих советских людей, особенно молодых, Фидель Кастро и его «барбудос» (бородачи), такие, как Эрнесто («Че») Гевара, олицетворяли романтику и молодость революции, которых не хватало тогдашним советским руководителям. По радио исполнялась новая песня «Куба – любовь моя!».
Полет Юрия Гагарина и разгром американских наемников на кубинском побережье создавали впечатление об уверенном наступлении сил социализма во всем мире. Это позволяло Хрущеву надеяться на то, что он сможет заставить Кеннеди пойти на ряд уступок в ходе переговоров на высшем уровне, о проведении которых они договорились 12 мая. В то же время апрельские события 1961 года лишь усилили стремление Кеннеди продемонстрировать, что США не намерены отступать. 25 мая Кеннеди обратился к конгрессу с новым посланием, в котором просил усилить расходы на вооружение.
На другой день, 26 мая 1961 года, на заседании Президиума ЦК Хрущев изложил свои соображения по предстоявшей встрече с Кеннеди: «Твердо идти на заключение мирного договора с ГДР. США могут пойти на развязывание войны. Англия, Франция и ФРГ не будут поддерживать США. Общественные силы поднимутся, по-моему, войны не будет». Ему возражал Микоян: «По-моему, могут пойти на военные действия без применения атомного оружия». Но тут же смягчал свой вывод: «90% за то, что войны не будет, будет обострение». И выдвигал в качестве важного условия: «Чтобы самолеты летали на аэродромы ГДР». То есть он предлагал сохранить «воздушный мост».
Хрущев не соглашался с Микояном: «По воздушному сообщению – если мы оставим какую-то возможность открытых ворот, то мы покажем свою слабость, а нам надо проявить твердость, и, если надо будет, пойти на сбитие самолетов… Наша позиция очень сильная, но нам придется, конечно, тут и припугнуть реально. Например, если будут полеты, нам придется сбивать самолеты. Могут ли они пойти на провокацию? Могут. Если не собьем самолет, значит, мы капитулируем. Я считаю, – проглотят. Сбили мы английский самолет, который вышел за пределы коридора. Проглотил Макмиллан». Громыко поддерживал Хрущева: «Почти исключаю возможность войны из-за Берлина». Хрущев сообщал о том, что в своей беседе с послом США Томпсоном он сказал: «Ваши права на доступ в Берлин основаны на оккупационном режиме, а мирный договор кладет конец такому состоянию… Есть риск и этот риск, на который мы идем, он оправдан, я бы сказал, если в процентном отношении брать, больше, чем на 95%, что войны не будет». Хрущев обращался к военачальникам: «Я хочу, чтобы Малиновский, Захаров, Гречко хорошенько посмотрели, какое у нас соотношение сил в Германии и что нужно. Может быть, подбросить вооружение, одним словом на тот случай, если надо будет подкрепление туда… На это срок вам полгода».
В обстановке, чреватой риском начала мировой войны, 3 июня 1961 открылась встреча в Вене двух руководителей супердержав. И Хрущев, и Кеннеди тщательно готовились к этой встрече, стараясь узнать как можно больше друг о друге. Трудно было придумать более несхожих участников двусторонних переговоров. Разница не исчерпывалась тем, что убежденный атеист Хрущев вел переговоры с Кеннеди, приверженность которого к католицизму стала чуть ли не главной причиной недоверия многих американских избирателей-протестантов к кандидату демократов. При всем несходстве образа мышления даже у Хрущева и Эйзенхауэра было больше общего: они принадлежали к одному поколению и не были выходцами из социальных верхов. В отличие от них Кеннеди был молод: он был моложе Хрущева на 23 года. В ходе переговоров Хрущев даже заметил, что Кеннеди почти такого же возраста, как его погибший сын Леонид. Так же, как и Леонид, Джон Кеннеди участвовал в боевых действиях Второй мировой войны и был ранен. Следствием этого ранения стала травма позвоночника. В результате нее Кеннеди значительную часть времени должен был находиться в постели, а во время совещаний он сидел в специальном кресле-качалке с жесткой спинкой. По сравнению с хронически больным 44-летним Кеннеди 67-летний Хрущев ощущал себя здоровяком, полным сил.
В отличие от Хрущева, Джон Кеннеди рос в привилегированной семье. В этом было также некоторое сходство с Леонидом Хрущевым. Однако в отличие от сына Хрущева, Джон Кеннеди не знал ни отчаянной бедности в раннем детстве, да и стиль семейной жизни советского партийного работника, даже из высших кругов, существенно отличался от образа жизни семейства Джозефа Кеннеди, человека богатого даже по американским меркам. В этой семье дети не имели представления о материальном недостатке. Они получили отличное образование, обрели светские манеры, в том числе и умение хорошо одеваться. Суходрев, восхищенный этими внешними чертами американского президента, как и многие в то время, писал: «Отличительной чертой Кеннеди я бы назвал его несравненное обаяние. Всегда чувствовалось его отменное воспитание… Из-за ранения, которое часто его беспокоило, он немного сутулился, и пиджак на нем слегка обвисал, но это придавало ему какую-то особую элегантность». Разумеется, на фоне подтянутого и «элегантного» Кеннеди полный Хрущев, одетый в мешковатый костюм, выглядел простецки. Выигрывал Кеннеди в сравнении с Хрущевым и своими изысканными манерами.
Манеры помогали Джону Кеннеди соответствовать тому образу, который настойчиво создавался средствами массовой информации. Еще с середины 1950-х годов семейство Кеннеди развернуло планомерную кампанию по созданию идеализированных образов двух братьев – Джона и Роберта Кеннеди. Их изображали утонченными интеллектуалами и добропорядочными отцами семейств, борцами против организованной преступности и великими демократами. В то время не знали про связи Джона Кеннеди с американской мафией, которые в немалой степени помогли ему стать президентом США. Лишь позже стало известно, что культурные запросы Кеннеди не слишком отличаются от запросов его предшественника Эйзенхауэра. Лишь через десятилетия после гибели Джона и Роберта Кеннеди стало известно про их активные внебрачные связи, в том числе и с Мерилин Монро. Тогда были высказаны убедительные версии о том, что смерть кинозвезды, которая знала слишком много, не была следствием самоубийства, а убийства, осуществленного, скорее всего, с ведома или по заданию братьев Кеннеди. Но в то время почти все в мире верили в легенду о счастливой и любящей молодой паре – Джоне и Жаклин Кеннеди. На их фоне Никита Сергеевич и Нина Петровна Хрущевы выглядели старомодными старичками.
Несмотря на все эти различия, переговоры, открывшиеся в американском посольстве в Вене, начались гладко. По словам Суходрева, «диалог лидеров был ровным, уважительным. Говорили о праве народов на самоопределение, о колониальной политике. К чести Хрущева скажу, что он держался дружелюбно. Подробно, как всегда, разъяснял Кеннеди свою точку зрения: как неизбежно феодализм заменил собой рабовладельческий строй, благодаря незыблемым законам общественного развития, а капитализм пришел на смену капитализму. Кеннеди возражал, говорил о свободе выбора. "А что, если, к примеру, в Польше, – спросил он, – в результате свободных выборов к власти придет какая-то другая партия, а не ПОРП?"»
