А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. Том 1 - Павлищева О. С. (читаемые книги читать TXT) 📗
Проходит три года — и Плетнев обращается с тем же настоянием к Жуковскому: «Я давно думаю, что, кроме вас, никто не достоин и не должен сметь писать биографии ни Карамзина, ни Пушкина» (4 (16) февраля 1852 г.)6. Тремя годами позднее он требует такого сочинения от Вяземского: Жуковский умер7.
В 1847 году Погодин пишет к Чаадаеву, прося мемуаров о Пушкине.
Чаадаев, согласившись было, пишет о том же Шевыреву в 1854 году.
Шевырев и Киреевский убеждают Чаадаева: «Вы даже обязаны это сделать...». На друзьях Пушкина лежит обязанность спасти его жизнь от забвения8.
Никто из этого круга не написал своих воспоминаний — никто, кроме разве В. И. Даля. Но ему было легче: он знал о Пушкине не слишком много.
Прежний пушкинский круг уходил с исторической авансцены, оттесняемый новым поколением, провозвестником которого был Белинский. Наступал «гоголевский период» русской литературы.
Литература 1820-1830-х годов вступала в фазу медленного умирания. Симптомами его были молчание и разобщенность. Прежние соратники оказывались чужими друг другу — обособились Плетнев с «Современником», Погодин и Шевырев с «Москвитянином», Вяземский, Жуковский... Стан не был единым и раньше, но раньше не ощущалось с такой остротой внутреннее одиночество. Единой среды не было.
И Плетнев, и Жуковский, и Погодин прекрасно понимали, что мемуары, написанные любым из них, могут быть только литературной историей их поколения и что эта история придет в резкое противоречие с современностью.
Нужна была историческая концепция Пушкина, противостоящая новым веяниям. Разрозненный и клонящийся к упадку прежний пушкинский круг уже не в силах был породить эту концепцию.
И была еще одна — уже субъективная — причина, о которой прекрасно написал С. А. Соболевский в 1855 году:
«...Чтобы не пересказать лишнего или не недосказать нужного — каждый друг Пушкина должен молчать»9.
Характер Пушкина, личность его не поддавалась канонизации. И его жизнь, и его смерть трудно укладывались в представления обывателя об эталоне «великого человека». Личная его биография была щекотлива: ее нельзя было писать, не задевая многое и многих. И у него была политическая биография, о которой друзья знали и о которой говорить было невозможно. Сказать о ней значило «пересказать лишнего», не сказать — «недосказать нужного».
«По этой-то причине пусть пишут о нем не знавшие его», — продолжал Соболевский10.
В письмах Я. К. Грота Плетневу мы находим первые попытки историка получить мемуарные сведения о Пушкине от его близкого друга.
Это еще не мемуары — это отдельные припоминания, справки, реалии, лица. Плетнев сообщает их охотно, даже радуясь, понимая, что сохраняется исторический материал. Он передает речения Пушкина, реалии, факты, как бы мимоходом рассказывает о привычках. Он придает особое значение быту, мелочам — и этот интерес идет у него едва ли не от самого Пушкина: когда-то он мыслил себе биографию Дельвига как жизнеописание полумемуарного типа.
Это был принцип романтической историографии: история «домашним образом». В нее входили устное предание, анекдот, «нравы».
Тем временем студент Московского университета Петр Бартенев слушает лекции о Пушкине из уст профессора Шевырева. С этого времени собирание материалов о Пушкине превращается у него во всепоглощающую страсть. Он получает записи рассказов Шевырева, посещает Погодина и находит П. В. Нащокина, живущего в бедности в скромной квартирке близ Девичьего поля. На протяжении 1851-1853 годов он посещает Нащокина многократно и заполняет тетради его ценнейшими рассказами. Затем, с рекомендациями Погодина, он является к Соболевскому, и тот, читая тетрадь, вносит свои коррективы.
В это же время вдова Пушкина, Н. Н. Ланская, ищет возможного издателя нового собрания сочинений Пушкина. Ее выбор останавливается на И. В. Анненкове, издавна ей знакомом. Однако издателем становится не он, а его брат, П. В. Анненков, который параллельно с разбором рукописей начинает готовить и свои «Материалы для биографии».
И Анненков и Бартенев принадлежали к тому поколению биографов, которые придавали большое значение устному преданию11. Постепенно расширяя круг своих изысканий, они сумели получить от современников Пушкина — в виде записей или устных рассказов — воспоминания Корфа, Комовского, Л. С. Пушкина, Катенина, В.Горчакова, Соболевского, Керн, Погодина, Вяземского и других. Выход в свет «Материалов» того и другого вызывает к жизни новые воспоминания Соболевского, Погодина и Липранди. Резко полемические мемуары Кс. Полевого пишутся тоже как отклик на книгу Анненкова. Чаадаев, оскорбленный умолчанием о нем в первых статьях Бартенева, рассказывает Свербееву и Жихареву о своем участии в хлопотах за Пушкина в 1820 году.
С середины 1860-х годов Бартенев становится издателем «Русского архива» и в течение пятидесяти лет систематически печатает в нем вновь и вновь добываемые воспоминания и рассказы о Пушкине.
То, что появляется позже, является лишь крохами со стола первых биографов и изыскателей. Е. И. Якушкину удается убедить Пущина записать то, что сохранилось в его памяти. С 1860-х годов постепенно падают цензурные препоны и открывается политическая биография Пушкина. В 1866 году М. И. Семевский добирается до родового гнезда Осиповых-Вульф.
Друзья Пушкина — лучше ли, хуже ли — сделали свое дело.
Наступал период научного изучения и критики.
1 См. об этом в кн.: Гинзбург Л. О психологической прозе. Л., 1971, с. 137-282.
2 См.: Вольперт Л. И. Пушкин и психологическая традиция во французской литературе. Таллин, 1980, с. 7-41 и др.
3 См. историографию этой проблемы в кн.: Пушкин. Итоги и проблемы изучения. М.-Л., 1966, с. 220 и след.
4 Последний решительный довод (лат.).
5 Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым, т. III, с. 29, 33; т. II, с. 963.
6 Плетнев П. А. Сочинения и переписка, т. III. СПб., 1885, с. 728.
7 Там же, с. 416.
8 Чаадаев П. Я. Сочинения и письма, т. I. СПб., 1913, с. 286, 423, 424.
9 Пушкин и его современники, вып. XXXI-XXXII. Л., 1927, с. 38.
10 См.: Гессен С. Современники о Пушкине. — В кн.: Пушкин в воспоминаниях современников. Л., 1936, с. 12 и след.
11 О работах Анненкова и Бартенева см. вступительную статью М. А. Цявловского в изд.: Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851-1860 годах. Л., 1925, с. 7-15;Модзалевский Б. Л. Работы П. В. Анненкова о Пушкине. — В кн.: Модзалевский Б. Л. Пушкин. Л., 1929, с. 277-396; Гессен С. Я. Современники о Пушкине. — В кн.: Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников. Л., 1936, с. 10-19; Фридлендер Г. М. Первая биография А. С. Пушкина. — В кн.:Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. М., 1984, с.5-31.
v
<О. С. ПАВЛИЩЕВА[1
]>
ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ А. С. ПУШКИНА
(СО СЛОВ СЕСТРЫ ЕГО О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ),
