Зимние действия пехотного полка в Августовских лесах. 1915 год - Белолипецкий Валериан Ерофеевич (бесплатные версии книг txt) 📗
Начальник артиллерийской бригады, генерал, отказался принять команду над войсками, собравшимися в Циткемене, и вместе с начальником штаба дивизии предложил командование командиру 108-го полка.
Последний, оказавшийся начальником отряда с большим числом артиллерии, попытался найти прямую дорогу на д. Мауда. С юго-восточной окраины местечка было обнаружено, что все дороги на восток, как неиспользуемые русскими, были занесены снегом. Опыта 10 февраля (28 января) у Праслаукена было достаточно, чтобы не повторять больше движения целиной. Единственная наезженная обозами дорога шла из южной части местечка и направлялась почти на юг. У начала ее стоял указатель с надписью, сделанной, видимо, солдатской рукой: "В Сувалки". Пришлось остановиться на этой дороге в надежде, что она скоро повернет на юго-восток, к русской границе.
Действительно, на втором километре дорога повернула на юго-восток. Но еще до поворота произошел загадочный случай. Среди тишины ночи вдруг раздались две-три очереди пулеметного огня не то в стороне Роминтенской пущи, которая тянулась в 1-2 км западнее дороги, не то в тылу колонны. Командир полка и все бывшие с ним в голове колонны остановились, выжидая, что последует за выстрелами. По колонне был послан конный ординарец узнать, кто стрелял или по кому стреляли. Выстрелы не повторились, ординарец вернулся и доложил, что в колонне все спокойно.
Разгадать этот случай удалось через два-три дня, когда 108-й полк встретился с остатками 105-го и 106-го полков. Пока части этих полков пробирались в большом беспорядке по лесным дорогам Роминтенской пущи, несколько раз в колонне раздавались крики о появлении вблизи немцев. Местами возникала паника и беспорядочная стрельба. Вполне возможно, что в один из таких случаев пулеметы и дали несколько очередей в пространство. Колонна двигалась, очевидно, недалеко от опушки, и эти выстрелы были услышаны в 108-м полку.
Если бы в то время в пехотном полку был взвод конных разведчиков, то в лес был бы выслан разъезд, и не только было бы выяснено, что в лесу нет противника, но возможно, что разведчики нашли бы части 105-го и 106-го полков. Таким образом, последние смогли бы выйти из лесу, не растерян так много людей, как это случилось через два дня. Но разъезд не был послан, и 108-й полк продолжал двигаться дальше.
Дорога проходила по холмам с крутыми скатами. Тяжело было идти пехоте, но еще тяжелее артиллерии. Приходилось припрягать лишние уносы и втаскивать на холмы орудия и ящики по очереди, причем они часто опрокидывались. Особенные трудности выпали на долю двух крепостных гаубиц (так называемых 200-пудовых). В некоторых местах припрягали все 10 уносов к одному орудию, чтобы втащить его на засыпанные снегом холмы. Временами казалось, что придется их бросить, но благодаря энергии командира взвода и дружным усилиям номеров и лошадей гаубицы не отстали от полка.
III. Путь 108-го полка от границы до Августовских лесов (Схемы 4 и 5 в приложении)
Перед рассветом 13 февраля (31 января) колонна 108-го полка с артиллерией перешла русскую границу и в 3 час. 30 мин. оказалась у какой-то деревушки. В одном из первых домов виднелся свет. Когда командир полка вошел в этот дом и спросил у хозяина, какая деревня, оказалось Мауда, т. е. та самая, куда полк должен был придти. В этом же доме начальником дивизии была оставлена записка, в которой он сообщал о своем отъезде в д. Едьезеры по направлению к г. Сувалки для связи с командиром корпуса, а полку приказывал следовать на д. Егленишки.
Едва успела голова полка пройти растянутую по дороге д. Мауда, как натолкнулась на сбившуюся в кучу колонну артиллерии, оказавшуюся 29-й артиллерийской бригадой. Орудия и зарядные ящики столпились около д. Оклины перед крутым спуском в глубокую (около 40-45 м) долину р. Ганча. Одновременно спускали с большой осторожностью только одно орудие или зарядный ящик. Так как теперь к спуску подошла артиллерия 27-й бригады, то общее число собравшихся одних только орудий дошло до 70.
Предполагая, что спуск всего этого количества орудий потребует много времени, командир полка приказал двум батальонам с 1-м дивизионом 27-й артиллерийской бригады занять позицию между д. Мауда и д. Оклины фронтом на запад, так как приближался рассвет и можно было ожидать появления немцев. Батальоны разошлись поротно, и передовые роты пробовали окапываться, но на самой высоте снег был сдут ветром, земля сильно промерзла и не поддавалась малой лопате. Между тем начальник пулеметной команды 108-го полка, человек бывалый, нашел поблизости от дороги еще одно удобное место для спуска и использовал его для своих пулеметов; за ним потянулись орудия. К этому времени стало светать, и сразу обнаружилось еще несколько удобных спусков. Не прошло и часа, как вся артиллерия перешла долину р. Ганча. Это лишний пример того, что ночью препятствия кажутся гораздо значительнее, чем при дневном свете.
Около 9 часов 13 февраля (31 января) 108-й полк собрался в д. Егленишки, где и оставался почти весь день, не имея определенной задачи. На случай появления немцев была намечена позиция, фронтом на запад, батальоны были разведены по своим районам, впереди выставлено небольшое охранение. С высот у д. Егленишки открывался далекий кругозор на север, запад и юг. На севере в бинокль одно время наблюдалось движение немецкой кавалерии, около трех эскадронов, по дороге из м. Вижайны на восток в том месте, где эта дорога в 5 км от Егленишки проходит по большой высоте. К югу на очень большом расстоянии можно было в бинокль рассмотреть движение на восток длинной походной колонны. Кто это был, русские или немцы, разобрать на таком расстоянии было невозможно (это были части 53-й дивизии). На западе никого не было видно. Ближняя разведка скоро выяснила, что полк расположен на левом фланге 29-й пехотной дивизии, которая большей частью стояла фронтом на север и только левый фланг загнула прямо на запад.
Утром 13 февраля (31 января) начальник 27-й дивизии получил приказ командира 20-го корпуса от 12 февраля, в котором указывалось 27-й дивизии к утру 13 февраля занять участок Вижайны, Егленишки, а 29-й дивизии - южнее. В действительности приказ этот не мог быть исполнен: во-первых, немцы предупредили и еще 12 февраля заняли передовыми частями м. Вижайны, во-вторых, 27-я пехотная дивизия (в составе одного 108-го полка) после боя у Виштынецкого озера отошла на юго-восток и оказалась не севернее, а южнее 29-й дивизии. Начальник этой дивизии должен был самостоятельно принять решение, и 29-я дивизия стала фронтом не на запад, а на север. Командир корпуса из г. Гольдап уехал прямо в г. Сувалки, связи со своими частями не имел и совершенно не знал, что произошло с правофланговыми дивизиями корпуса 12-го и утром 13 февраля.
В настоящее время в Красной Армии такое положение в корпусе считается немыслимым, потому что все войсковые часта богато снабжены разнообразными средствами связи и в особенности широко развита и отлично налажена связь по радио. В русской армии во все время мировой войны радиостанции (искровые роты) имелись только в штабах армий и корпусов. В 20-м корпусе во время отхода командная связь поддерживалась исключительно конными посыльными. Имевшиеся в небольшом числе автомобили застряли в снегу на первом же переходе; их пришлось испортить и бросить. Авиации в 1915 г. было так мало, что исправных самолетов не хватало для штабов армий; так, например, из 10-й армии лучшие самолеты были взяты для армий, стоявших под Варшавой.
Положение 10-й русской армии к 13 февраля стало тяжелым. На правом фланге 3-й армейский корпус на время перестал быть боевой силой. Правый фланг 20-го армейского корпуса, оказавшегося на наружном фланге, был сбит с прямого пути на восток и стоял фронтом частью на север (29-я пехотная дивизия), частью на запад. На левом фланге армии 3-й Сибирский корпус продолжал удерживать наступление 40-го германского корпуса, но немцы начали обходить его южный фланг.
Утром 13 февраля командующий 10-й русской армией, все еще предполагая, что главный удар немцы наносят на юге, а против 20-го армейского корпуса действует не более двух-трех пехотных дивизий с конницей, решил начать постепенный отход за реки Неман и Бобр. 3-й армейский корпус должен был обороняться на позиции у Козлова Руда и под натиском противника отходить в крепость Ковно. Две кавалерийские дивизии должны были присоединиться к 20-му армейскому корпусу и прикрывать его правый фланг, а этому корпусу отходить от Сувалки на Меречь. 26-му армейскому корпусу отходить вдоль Августовского канала на Сопоцкин, а 3-му Сибирскому - на фронт Липск, Штабин (схема 5).