Моя война (Документальная повесть) - Бочкарев Михаил Александрович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
После эвакогоспиталя в Селижарово я оказался в Костромском госпитале, где находился до полного излечения.
Слава бригады
75-я морская — 3-я Гвардейская стрелковая бригада просуществовала всего 7 месяцев и 3 дня (с 18 октября 1941-го по 21 мая 1942 года), из них 4,5 месяца провела в непрерывных боях с немецкими захватчиками и покрыла себя неувядаемой славой.
Командир 2-го Гвардейского стрелкового корпуса, Герой Советского Союза генерал-майор А. И. Лизюков в своей статье, помещенной в газете «Красная звезда», восторженно отозвался о боевых действиях нашей бригады. Привожу выдержку из этой статьи:
«…Совсем недавно гвардейская часть Сухиашвили показала такую выдержку и упорство, перед которыми меркнет слава многих знаменитых подвигов гвардии прошлых времен. Участвуя в 150-километровом марше по тылам противника, гвардейцы Сухиашвили шли авангардом главных сил. Немцы встречались с железным потоком (подчеркнуто мной. — Авт.), сметавшим на своем пути всякое сопротивление.
Не имея возможности остановить гвардейцев наземными средствами, немцы организовали комбинированный контрудар и в течение нескольких дней тщательно готовились к нему. Гвардейцы Сухиашвили подвергались удару одновременно действующих 150 самолетов. Бомбардировщики и штурмовики фашистов… непрерывно обрабатывали гвардейцев с воздуха.
В то же время противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь. Немцы применили здесь новое оружие — минометы 203-мм калибра. Действие такой мины равно крупной бомбе, сброшенной с самолета. Плотность огня противника была настолько большой, что, казалось, на воздух взлетела вся земля.
Белоснежное поле у деревни Пронино превратилось в черную, зияющую ранами воронок поляну, и белые халаты демаскировали бойцов. Немцы были настолько уверены в эффекте своей подготовки, что после нее по сигналу белых ракет пошли вперед густыми колоннами. Они были убеждены: путь открыт. Медленно ползли танки врага. Офицеры открыли люки и самодовольно наблюдали страшную картину результатов авиационной и артиллерийской подготовки. Вокруг все было мертво.
Но когда немцы без выстрела прошли место, где находился Пронинский лес, черное мертвое поле вдруг ожило. Из воронок от бомб и снарядов вспыхнули огоньки пулеметов и противотанковых ружей. Перед немцами появилась непроходимая огневая завеса. Из-за отдельных пней полетели связки ручных гранат. Ошеломленные фашисты на мгновение остановились. В их колоннах падали новые и новые люди. Минута замешательства окончательно погубила врага. Гвардейцы поднялись в контратаку во весь рост. Изумленным немцам, думавшим, что они шли как бы по кладбищу, казалось, наверное, глядя на гвардейцев, будто это мертвецы встали из гроба. То было поистине потрясающее зрелище. Сотня уцелевших гвардейцев отбросила авиадесантный полк немцев. Оставив на поле боя сотни убитых солдат и офицеров, немцы бежали. Грозная контратака настолько подействовала на врага, что в течение семи дней немцы сидели в своих окопах, не проявляя какой-либо активности».
Сказано хотя и несколько возвышенно, но верно…
Воинам бригады есть чем гордиться. Она в непрерывных кровопролитных боях нанесла значительный урон живой силе и боевой технике противника. Она вывела из строя 7.000 гитлеровцев, захватила много трофейного оружия и боеприпасов. Свой вклад в сокровищницу славных дел внесла и артбатарея противотанковых пушек, которой довелось мне командовать. На ее счету 11 поверженных танков, не считая автомашин и живой силы противника. Но и бригада понесла значительные потери: по архивным данным, эти потери составили 3.166 человек убитыми и ранеными. О действиях бригады восторженно отозвался Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов в своей статье «Моряки в обороне Москвы»: «Стойкость бойцов этой бригады была действительно исключительной. Нужно отдать должное командиру бригады К. Д. Сухиашвили и комиссару А. Муравьеву.
С Сухиашвили мне довелось служить вместе на крейсерах Черноморского флота. Константин Давидович всегда любил строевое дело, был лично дисциплинирован и беззаветно предан своей Родине. Уже после войны он рассказывал мне о героизме бойцов бригады. Восхищению отдельными отважными поступками не было конца. Не говорил Сухиашвили только о себе. А между тем преобразование бригады в гвардейскую в немалой степени и его заслуга».
Командир бригады капитан 1 ранга К. Д. Сухиашвили выглядел колоритной фигурой. Рослый и крупный, широкий в плечах, с крупной, остриженной наголо головой, он даже своим видом внушал силу и уверенность. В то время ему было 40 лет, он был бодр, здоров и физически вынослив. За его плечами безупречная служба во флоте на должностях, обязанности по которым он выполнял добросовестно и ответственно. Его справедливая, оправданная требовательность и строгость к беспорядкам были общеизвестны, и это отражалось на результате бригадных дел. Он не засиживался на командном пункте и часто бывал в подразделениях. Когда бригада находилась в обороне, комбриг объезжал подчиненные части верхом на вороном коне. В овчинном тулупе, перепоясанный ремнем крест-накрест, с автоматом на груди и пистолетом на боку, в генеральской папахе и с ромбом в петлице, он напоминал своим видом Котовского. Сухиашвили проявил себя решительным, мужественным и храбрым комбригом. В тяжелые мартовские дни круглосуточных боев он был на передовой. Однажды, находясь на командном пункте батальона, когда немцы атаковали и вторглись в траншею, комбриг не растерялся, огнем из пистолета уничтожил двух немцев и лично возглавил оборону. Враг был отброшен с большими потерями. Я не знаю никого из бригады, кто бы без похвалы отзывался о нашем комбриге. Он был нашим кумиром, образцом для подражания, примером во всем.
Благодарные жители города Холма после войны воздвигли на месте боев величественный памятник погибшим здесь бойцам нашей бригады. На высоком насыпном холме, расположенном на опушке Пронинского леса, рядом с шоссейной дорогой Холм-Локня, воздвигнута массивная гранитная стела. На одной стороне стелы выбиты слова: «Здесь стояли насмерть моряки 75-й морской стрелковой бригады — 1942». А на другой стороне высечены слова из приказа командира 2-го Гвардейского стрелкового корпуса: «За беспредельную преданность нашей социалистической Родине, великой партии, проявленное бесстрашие при уничтожении фашистской мрази, всему личному составу бригады объявляю благодарность. Приказываю: всех краснофлотцев, командиров и политработников — участников боев на подступах к Холму представить к правительственным наградам».
Однако последняя часть приказа была выполнена частично. В то трудное время, когда бои не затихали ни днем, ни ночью, просто не было времени и некому было оформлять наградные листы. Орденами и медалями были награждены те, кто остался в строю к моменту вывода бригады в тыл на переформирование. Памятью об этих боях для меня является учрежденная 1 мая 1944 г. медаль «За оборону Москвы», которую храню и ношу как самую дорогую реликвию.
Лечение и учеба
Один из костромских госпиталей, куда я попал после ранения, был расположен на левом берегу Волги, в живописном уголке, в здании большого дома отдыха льноводов. Госпиталь окружал парк с могучими деревьями. Условия обитания, питание и уход были отменными. Свежий воздух, прекрасное медицинское обслуживание способствовали быстрому выздоровлению.
Уже через два месяца моя рана зажила. Я был выписан из госпиталя и направлен в Ярославский флотский экипаж. Пока решалась моя судьба, связанная с дальнейшей службой, командир экипажа полковник Воронов дал мне задание: отвезти в Ульяновск около трехсот краснофлотцев и младших командиров, признанных после ранения и излечения в госпиталях негодными к строевой, но годными к несению караульной службы. Их направляли для охраны флотских складов оружия и боеприпасов, расположенных в окрестностях Ульяновска. В помощь мне были выделены два лейтенанта. На одном из пассажирских пароходов для размещения этого сводного отряда моряков, буквально прошедших огонь, воду и медные трубы, был приспособлен трюм с отдельным выходом. Отмечу: при выполнении этого задания я получил памятный урок, как надо относиться к просьбам людей, и понял, что значит доверие к ним.
