Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Последовавшее за нашим отделением давление было беспрестанным, с Малайзией никогда не приходилось скучать. Несмотря на все наши усилия, мы так и не смогли достигнуть соглашения о сохранении общей валюты, и в августе 1966 года оба правительства заявили о выпуске в обращение собственных валют, начиная с июня 1967 года. Затем так поступил и Бруней, который также использовал общую валюту еще со времен британского правления. Международная коммерческая палата Сингапура (Singapore International Chamber of Commerce), представлявшая британские компании, Совет ассоциации банков Малайзии (Council of the Association of Banks in Malaysia) и Китайская коммерческая палата Сингапура были обеспокоены. Это разделение создавало неопределенную ситуацию, и они обратились к правительствам двух стран с предложением продолжить переговоры с целью сохранения общей валюты.
Министр финансов Малайзии Тан Сью Син заявил, что введение собственных валют не являлось концом света. Он доказывал, что уступки, на которые ему приходилось прежде идти для того, чтобы удовлетворить требования Сингапура, включали в себя значительное ослабление суверенитета Малайзии над частью «Бэнк Негара Мэлэйжиа» (Bank Negara Malaysia – Центральный банк Малайзии) и, в конечном итоге, вели к ослаблению власти правительства Малайзии. Сингапур, по его словам, боялся, что Малайзия могла не выполнить обязательства по переводу в Сингапур всех активов и пассивов Сингапура, отраженных в бухгалтерской отчетности Центрального банка. Тем не менее, по его словам, это была лишь техническая, а не настоящая причина для отделения. Он намекал, что мы не были уверены в их честности. Действительно, защита валютных резервов Сингапура не могла основываться на одном лишь доверии.
Мы решили не создавать центральный банк, и продолжили работу Валютного комитета (Currency Board), что подразумевало 100 %-ое покрытие валютными резервами каждого сингапурского доллара, который мы выпускали в обращение. Министр финансов Лим Ким Сан выразил свою уверенность в силе и стабильности сингапурской валюты, которая требовала жесточайшей экономической и социальной дисциплины. Выступая в парламенте, Ким Сан пояснил, что: «Наличие Центрального банка является легким выходом для министра финансов, который, имея бюджетный дефицит, хочет манипулировать цифрами. Я думаю, что мы не должны вводить в подобное искушение министра финансов Сингапура». Тан Сью Син ответил: «Если финансовая система, включающая Центральный банк, является несовершенной, то это является ошибкой, которую совершили все промышленно развитые страны Запада и все развивающиеся страны… Каждое независимое государство в мире имеет Центральный банк или находится в процессе его создания». Позднее, Тан заявил в парламенте, что раздел валютных систем двух стран был к лучшему, потому что, в отличие от прошлого, государственный Центральный банк теперь стал мощным оружием министра финансов в проведении монетарной и фискальной политики.
Оба министра финансов заявили, что они собирались поддерживать курс своих валют на уровне 2 шиллингов 4 пенсов за доллар, что являлось эквивалентом 0.290299 грамма золота. Они также согласились на «взаимозаменяемость» (interchangeability) двух валют: в каждой из стран валюта другой страны свободно принималась в качестве платежного средства, а затем возвращалась в страну, выпустившую ее, в обмен на эквивалент в твердой валюте. Такая практика сохранялась с 1967 года по май 1973 года, когда, по просьбе Малайзии, ее пришлось отменить. В январе 1975 года курс малайзийского ринггита (ringgit) незначительно понизился, – до 0.9998 сингапурского доллара. К 1980 курс упал на пять центов, а к 1997 году малайзийский ринггит стоил менее 50 сингапурских центов. Министры финансов и председатели Центрального банка Малайзии проводили менее жесткую фискальную и монетарную политику, чем Сингапур. Ни один министр финансов Сингапура никогда не отклонялся от принципа: не тратить больше средств, чем мы собирали в качестве налогов, за исключением периодов экономического спада.
После выхода Сингапура из состава Малайзии в 1965 году, контролируемое ОМНО федеральное правительство настояло на придании малайскому языку статуса единственного государственного и официального языка и изменило свою политику в области образования, чтобы добиться этого. Недовольство немалайского населения этими переменами нарастало, а тон националистических заявлений лидеров ОМНО не способствовал снижению этого недовольства. В 1968 году, в выпущенной правительством Малайзии «белой книге» говорилось, что коммунисты проводили подрывную работу в независимых китайских средних школах. Это усилило опасения, что эти школы могли закрыть.
Во время избирательной кампании в апреле-мае 1969 года лидеры Альянса (Alliance) выступали с беспочвенными и необоснованными обвинениями по поводу якобы имевшего место вмешательства лидеров Сингапура во внутренние дела Малайзии. Тан Сью Син, также являвшийся президентом Ассоциации китайцев Малайзии (АКМ – Malaysian Chinese Association), сказал, что он располагал «явными доказательствами» того, что ПНД, если не само правительство Сингапура, финансировала Партию демократического действия Малайзии (ПДД – Democratic Action Party), в прошлом ПНД Малайзии. Министр иностранных дел Сингапура Раджа выразил свое беспокойство послу Малайзии, который согласился, что эти высказывания не способствовали развитию хороших отношений между странами. Но двумя днями позже он сообщил, что Тунку поддержал обвинения Тана, заявив, что, согласно имевшимся сведениям, эти обвинения были правдивы. Затем Тунку лично появился на предвыборном митинге, чтобы заявить, что лидеры ПНД Сингапура надеялись победить на выборах в Малайзии и, «зная, что у них не было шансов получить голоса китайцев, у них не оставалось иной альтернативы, как расколоть малайский электорат. Поэтому они использовали Всемалайзийскую исламскую партию (ВМИП – Pan Malaysian Islamic Party), в качестве своего агента». Он сказал, что человеку, который снабжал ВМИП средствами, был запрещен въезд в Малайзию, но отказался назвать его имя.
В то время как предъявлялись все эти вздорные обвинения, я был в Лондоне. Я написал Лим Ким Сану, нашему министру обороны: «Я несколько изумлен безумными обвинениями Тунку и Сью Сина о нашем предполагаемом вмешательстве в ход предвыборной кампании в Малайзии. Меня также беспокоит, что все это может закончиться расовыми столкновениями и партизанской войной. Нам следует максимально ускорить создание наших вооруженных сил. Я уверен, что неприятности распространятся на Сингапур. Если уже сейчас тысячи людей в Куала-Лумпуре открыто протестуют и участвуют в уличной похоронной процессии, то будущее выглядит действительно мрачно». Я имел в виду похороны китайского юноши, члена группы, рисовавшей антиправительственные предвыборные лозунги, который был убит полицией.
На выборах, проходивших 10 мая 1969 года, ОМНО потеряла 8 парламентских мандатов из 59, которыми она располагала. ПДД получила 14 мест в парламенте, победив, в основном, в городских избирательных округах, включая Куала-Лумпур, нанеся поражение АКМ, партнеру ОМНО, в 13 из них. ПДД и «Геракан» (Gerakan) (еще одна партия, организованная не по расовому признаку) устроили парад в Куала-Лумпуре, чтобы отпраздновать свою победу, – они завоевали половину всех мест в ассамблее штата Селангор (Selangor). Малайские ультра из ОМНО ответили на это еще большим парадом, организованным главным министром штата Селангор, Харуном Идрисом (Harun Idris). 13 мая начались расовые столкновения. Статистика жертв волнений в Куала-Лумпуре была подобна статистике жертв расовых волнений 1964 года в Сингапуре, который тогда находился под контролем Куала-Лумпура. В то время и Куала-Лумпур, и Сингапур были, в основном, населены китайцами, а малайцы составляли в них меньшинство. Тем не менее, китайцев погибло больше, чем убитых в отместку малайцев. Официальный Куала-Лумпур сообщил, что было убито 25 малайцев, 13 индийцев, 141 китаец, 15 представителей других национальностей, ранено – 439 человек. Этого не могло бы произойти, если бы армия и полиция соблюдали нейтралитет. Зарубежный корреспондент, который был очевидцем волнений, оценил численность убитых в 800 человек.
