Вашингтон - Яковлев Николай Николаевич (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Вашингтона, уставшего быть праздным наблюдателем, осенила идея — к Ройалу Гифту привели ослицу. Великий экспериментатор усложнил опыт — к Ройалу Гифту сначала подводили ослицу, приводившую его в экстаз, а затем стремительно подменяли кобылицей, и мул, хотя «и медленно», огорчался Вашингтон, но «верно» выполнял свое дело.
Лафайет включился в игру, прислав несколько ослов другой породы, раздобытых на Мальте. Вашингтон тешил себя надеждой, что от этих животных пойдет более изящная порода, чем от могучего Ройала Гифта. Наконец в Маунт-Верноне завелся табун мулов. Вашингтон пытался заинтересовать соседей, расхваливая достоинства невиданных животных. «Но было больше забавы и смеха, чем для меня прибыли», — сокрушался новатор. Во всяком случае, нигде не зарегистрировано, чтобы Вашингтон выезжал в карете, запряженной мулами.
«Сельское хозяйство и деревенские забавы, — писал Вашингтон, — всю мою жизнь были самым приятным занятием и лучше всего соответствовали моему характеру». Забав было много, в том числе травля лис, скачки и пр., но мечта о прибыльной плантации не сбылась. На истощенной земле Вирджинии сказочных урожаев не получалось, а из собранного лучшее, как саранча, поедали толпы гостей, большая часть оставшегося шла арендаторам, «кабальным слугам», рабам и многочисленной дворне. Если до войны Маунт-Вернон все же носил характер товарного хозяйства, то, когда к «сельским радостям» вернулся генерал, горевший испробовать в поле идеи, родившиеся в дыму сражений, дела пошли весьма посредственно. В 1787 году плантатор заключил: «Мое хозяйство последние одиннадцать лет не могло свести концы с концами». Новатор не был во всем виноват, Маунт-Вернон пришел в запустение, пока он воевал. Пришлось добывать деньги (не на хлеб насущный, конечно) и другими занятиями.
Вашингтон никогда бы не узнал, во что лично обошлась ему война за независимость, если бы не Тобиас Лир. Тонкогубого, не по годам серьезного молодого человека президент Гарвардского университета рекомендовал герою в качестве доверенного секретаря и учителя для внуков. Лир приехал в Маунт-Вернон, как подобает самовлюбленному интеллигенту, внутренне ощетинившись, готовый отстоять свое достоинство перед великим человеком, нигде не уступить ни на дюйм. Он не слуга. Первые недели оправдали самые худшие предположения — Вашингтон был сух, надменен и высокомерно цедил слова. Лир уже было подумывал уехать, как внезапно перед ним раскрылся другой Вашингтон, каким он был со своими, — чарующе простой человек, весельчак, способный, часами потягивая вино, болтать о пустяках. Присмотревшись к молодому янки, судорожно цеплявшемуся за собственное достоинство, плантатор-южанин счел, что он хороший парень, хотя и с Севера. Стоило Лиру войти в семью, как к нему стали относиться как к сыну.
Первоначальный страх Лира перед Вашингтоном превратился в безмерное обожание, и почти все годы, вплоть до смерти Вашингтона, работящий и умный янки был его правой рукой. Лир разобрал деловые бумаги Вашингтона, накопившиеся за годы войны, и подбил итог — убытки составили по меньшей мере десять тысяч фунтов стерлингов, больше, чем компенсировал полководца конгресс. Да и не по этой статье расходов.
Коль скоро Маунт-Вернон не обещал обогатить семью, Вашингтон задумал честолюбивый план пустить в оборот принадлежавшие ему земли в бассейне Огайо. Он дал в газеты объявления, предлагая селиться на его землях — первые три года без всякой платы, но с условием: из каждых сорока гектаров два гектара расчищаются, и ставится «комфортабельный» дом. Аренда на 999 лет! Вашингтон загорелся объехать свои владения. Район Канауха пришлось сразу исключить — там индейские племена были на тропе войны, но до земель за хребтом Блю-Ридж. западнее Аллеган, рукой подать. По разумению и силам Вашингтона, в сентябре 1784 года с группой близких и слугами («я не брал никого, кто мог устать и затруднить мое путешествие») он верхом проехал свыше 1000 километров за 34 дня.
У него вошло в привычку говорить о подступающей старости, но путешествие, напоминавшее затянувшийся пикник, едва было бы по силам старику. Запаслись вином, приправами к еде, столовым серебром. Не забыли рыболовные снасти. Ехали весело, только дела на землях Вашингтона выглядели невесело для владельца.
Некий Симпсон, арендовавший мельницу (чуть не единственную в этих краях), надул Вашингтона, по скромной оценке, на тысячу фунтов стерлингов. Он многие годы не платил арендную плату. Продать мельницу с аукциона не удалось, местные жители были настроены враждебно. Они были скваттерами и яростно схватились с Вашингтоном. Им было безразлично, что перед ними Отец Страны, они только знали, что больше десяти лет обрабатывали участок земли свыше тысячи гектаров, а теперь нежданно-негаданно явился хозяин с абсурдным требованием арендной платы. Вашингтон посетил все тринадцать ферм, методически отметил, что сделано, и начался отчаянный торг. Стороны ссылались на бога, справедливость и не договорились. По преданию, один из скваттеров, местный мировой судья, оштрафовал Вашингтона за сквернословие.
Он уехал ни с чем и подал иск в суд. Через два года дело было решено в пользу Вашингтона. В 1796 году он продал весь участок, стоивший ему в свое время 55 долларов, за 12 тысяч долларов. Удалось реализовать и некоторые другие земли на западе, но великого богатства он не приобрел. Вашингтон не избег участи бывших офицеров континентальной армии. Ему пришлось расстаться с частью сертификатов, выданных конгрессом за службу главнокомандующим. Спекулянты приобрели их за пять процентов нарицательной стоимости. Если судить по размерам недвижимой собственности, Вашингтон по американским критериям был несметно богат, но, как и любой другой плантатор, он всегда страдал от недостатка наличных денег.
Хотя Вашингтон клялся, что никогда больше не коснется государственных дел, его личные предприятия неизбежно и в возрастающей степени зависели от судьбы всей страны. Поездка на запад вызвала у него тягостные опасения — за кем пойдут скваттеры? Население в этих районах к 1785 году перевалило за пятьдесят тысяч, занятых почти поголовно сельским хозяйством. Доставлять свои продукты на восток им было практически невозможно — стоимость транспортировки была чудовищной. Но они могли легко найти выход для своей продукции на север по рекам и на юг по Миссисипи. На севере в этом случае были бы установлены тесные связи с англичанами, а на юге с испанцами, закрывшими по условиям Парижского мира 1783 года устье Миссисипи. Последствия всего этого представлялись Вашингтону грозными.
«Страны связывает друг с другом, — писал он, — только интерес. Без этого цемента население западных территорий, которое неизбежно будет состоять в большей части из иностранцев, отнюдь не предпочтет нас. Мы можем привязать их к себе только торговыми связями... Поселенцы на западе стоят на распутье. Даже прикосновение пера может повернуть их в любую сторону... Надеюсь, что не потребуется много времени для открытия путей сообщения между атлантическими штатами и западными территориями». Прежде всего по этим соображениям он вернулся к старому плану — соединить каналом Потомак с верховьями рек бассейна Огайо.
То было громадное предприятие, потребовавшее поддержки легислатур Вирджинии и Мэриленда. Вашингтон убедил законодателей, и весной 1785 года на совещании в Маунт-Верноне была учреждена «Компания реки Потомак». Инициатор был вынужден стать ее президентом. Ассамблея Вирджинии вотировала вручить Вашингтону увесистый пакет акций компании, что поставило его в тупик. В горячке работы — бесконечные совещания, осмотр местности и даже рискованное обследование порогов Потомака в каноэ — Вашингтон меньше всего думал о предприятии с финансовой точки зрения. Он мыслил категориями штата и страны. Свое основное достижение Вашингтон видел в том, что побудил согласиться подозрительные, враждующие легислатуры двух штатов, откуда могло вырасти сотрудничество и других штатов в торговле и пр., и на тебе деньги!
Совместимо ли это с его достоинством? Вашингтон разослал письма друзьям, прося совета. Он заверял: «Я хочу, чтобы мои действия, являющиеся результатом размышлений, были бы свободны и независимы, как воздух, чтобы я мот беспрепятственно (в вопросах, которые знаю) выражать свое мнение и, если необходимо, предлагать меры, соответствующие моим глубоким убеждениям, и если к моим убеждениям могут придраться, чтобы не было ни малейшего сомнения, что никакие зловещие мотивы даже незначительно не повлияли на эти предложения. Как же будет рассматриваться дело глазами мира и что он подумает, если станет известно — Джордж Вашингтон вложил все силы в эту работу и Джордж В... получил двадцать тысяч долларов и пять тысяч фунтов стерлингов общественных денег как свою долю в предприятии».
