Криптография и свобода - Масленников Михаил (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Впрочем, это вопрос риторический. На него есть универсальный вопрос-ответ: «В какой стране живем?». Поэтому компьютер – только для подготовки бумаг, необходимых для перерегистрации.
Первый рубеж – регистрационная палата. Это та контора, где регистрируют вновь созданное или перерегистрируют ранее долбанное-передолбанное предприятие. Я опять со своим наивным вопросом: деятельности не прекращал, отчеты регулярно сдавал, нельзя ли просто сменить три буквы в названии? Это было воспринято как покушение на чиновничью Власть. Если все так легко будут менять только по три буквы, то и чиновников не послали бы после этого тоже на какие-то буквы в количестве, равном трем. Нет, тут надо просечь ситуацию, смириться и не рыпаться, все равно от регистрационной палаты никуда не деться. Итак, сперва нужен новый Устав. А старый не подойдет? Нет, там ничего не сказано про общее собрание акционеров (состоящих из одного человека), про распределение их доли в Уставном фонде и еще про кучу каких-то мудреных вещей вроде выпуска акций.
Устав я переписывал раза четыре и каждый раз инспекторша находила в списанном из какой-то типовой книжонки Уставе только ей одной ведомые погрешности. Но это не было еще самой большой проблемой. У ИЧП «Альба» был юридический адрес, совпадающий с моим домашним адресом, что было истиной на все 100%: я все время работал дома. А согласно – минуточку внимания – распоряжения Председателя Регистрационной Палаты, регистрация предприятия с юридическим адресом, совпадающим с адресом постоянного местожительства, осуществляется только при условии, что такое предприятие зарегистрируется в Комитете Поддержки Малого Предпринимательства при Правительстве Москвы. При социализме точно так же собирали взносы на ДОСААФ и Красный Крест, а незабвенная Нона Мордюкова в «Бриллиантовой руке» изрекла вечно актуальную фразу: «А не будут брать – отключим газ!».
Комитет для моей поддержки располагался в гостиничном номере отнюдь не самой плохой гостиницы. Комитетчиков двое: Председатель и Секретарь, мужчина примерно моего возраста и молоденькая девочка. Ну и, естественно, очередь, но хиленькая, всего каких-то часа полтора, не то, что в Регистрационную Палату, куда надо ездить записываться с утра. Мужчина, бегло пролистав мой Устав, вдруг изрек:
– А Ваш отец не в Курчатовском институте работал?
– Да, там.
– Я его знал, мы с ним вместе работали.
Видимо, тоже когда-то, в той еще жизни, был инженером. А потом вдруг занялся поддержкой доходяжного малого предпринимательства. Самая подходящая работа для инженера из курчатника. Естественно, пошла раскрутка «на бабки»:
– юридическая консультация (фактически обязательная);
– пакет бланков для заполнения при регистрации;
– пакет каких-то нормативных и прочих документов, типа журналов учета проверок предприятия, которые я почти сразу же забросил куда подальше;
– проверка на уникальность названия предприятия: старое – Альба – уже кем-то занято, надо новое, пусть это будет Альба-Софт;
– пошлины за регистрацию в этом Комитете.
Да и прием ведет эта лавочка, естественно, не каждый день. В общем, где-то пару недель я ошивался в этом заведении, пока наконец-то мне не выдали заполненное на бланке, напоминающем сталинские облигации обязательного займа, свидетельство, что мое теперь уже ООО «Альба-Софт» находится под бдительным присмотром Комитета (за мои же деньги). Пора опять в Регистрационную Палату.
Регистрационная Палата – это как отчий дом: из него уходишь, но потом вновь и вновь туда возвращаешься. Ибо после первой «ходки» дают всего лишь временную регистрацию на три месяца, за которые надо встать на учет в налоговой инспекции, обязательных фондах, статуправлении, открыть счет в банке. И только после всех этих ритуальных обрядов временную регистрацию меняют на постоянную. Но поскольку за три месяца все это провернуть часто бывает просто нереально, то приходится еще не раз заглядывать в эту чиновничью альма-матер за продлением временной регистрации.
Вообще-то дальнейшие похождения бывшего подполковника КГБ по перерегистрации в обязательных и примкнувших к ним фондах следовало бы описывать вверх ногами или задом наперед. Слишком уж сюрреалистическая картина, никак не укладывающаяся ни в какие рамки ни математической логики, ни простого здравого смысла. Неразумное объяснение может быть только одно: как на Украине обозвали ГАИ? Очень правильно: ДАИ – державна автомобильна инспекция. Гнусно не лицемеря, ясно и понятно. А как расшифровывается ГИБДД? Гони Инспектору Бабки и Двигай Дальше. Но это опять же совершенно абстрактные ассоциации.
Начнем со статуправления, ибо без кодов ОКПО любое предприятие будет как солдат без офицера. А еще бравый солдат Швейк, устами одного из своих многочисленных героев – майора Блюгера, отмечал, что «каждый офицер есть есть существо необходимое, – в то время как вы, рядовые, являетесь случайным элементом и ваше существование допустимо, но не обязательно». Офицеров-статуправлений в Москве много, есть и недалеко от моего дома. Но для перерегистрации надо идти в Центральный офис – к самому генералу, ибо офицеру заменить три буквы в солдатском имени не по силам. Штраф какой выписать – это запросто.
Старинное здание напротив Детского Мира напоминало пчелиный улей, а очередь уже с утра змеиным хвостом извивалась с третьего этажа до первого. Я практически никогда не интересовался, что же означают присвоенные мне кем-то и когда-то коды ОКПО. Попав за 5 минут до закрытия конторы в заветный кабинет, в котором сидели три уже абсолютно безразличных ко всему девушки, я только и смог произнести: «Все то же» и сунул девушке листок со своими старыми кодами. Она машинально взяла его и квитанцию об оплате и по ее лицу было видно, что ее состояние явно не лучше моего. Такое впечатление, что чиновники никак не могут жить без ажиотажа, очередей, шума и гама. При социализме такие же очереди были за выкидывавшимися в соседнем Детском Мире дефицитными товарами, а теперь сменивших идеологию правителей периодически охватывают приступы ностальгии по ним. Вот и устраивают они иногда такие искусственные шоу-представления с большой массовкой. Но хоть эта процедура проходит без взяток (?) – отвечаю только за себя, за всех – не знаю.
Ну а дальше пошли песни о Главном. Обязательные фонды.
Нормальное предприятие, где есть нормальные работники, начисляет им каждый месяц зарплату, с которой надо отстегивать определенные проценты в Пенсионный фонд, фонды обязательного социального и медицинского страхования, фонд занятости. Величина отстегиваемых процентов определяет отношение к тебе со стороны чиновников этого фонда: чем она больше, тем больше снобизма и желания раскрутить клиента по максимуму. Самый тихий и безобидный фонд – фонд занятости, туда отчисляется всего 1% от суммы заработной платы, самый гнусный – Пенсионный фонд, в который отчисляется 28% за счет предприятия и плюс еще 1% из самой зарплаты. Все разговоры про то, что каждый россиянин сам жутко заинтересован в легальном получении зарплаты, поскольку тогда к пенсии он сможет накопить себе на достойную жизнь – лукавые. На специальный пенсионный счет россиянина идет всего лишь этот 1%, а основная часть – 28%, уплаченных фонду предприятием, идут самому фонду и россиянину этих денег больше не видать, как своих ушей.
Налоговая инспекция не трясла мое предприятие столько, сколько Пенсионный фонд. Идеи простейшие: найти расходы предприятия, не попадающие под раздел «Себестоимость» в соответствии с незабвенной инструкцией о порядке определения затрат, включаемых в себестоимость. Такие расходы автоматически трактуются как скрытые выплаты работникам (?) и с них взимаются отчисления 28% в Пенсионный фонд плюс штраф за скрытые доходы. В общем, без особых усилий Пенсионный фонд может потопить практически любое частное предприятие.
Первый раз Пенсионный фонд проводил проверку ИЧП «Альба» года через два после его создания. Проводившая проверку женщина-инспекторша работала в нем недавно, а потому была еще в каком-то смысле идеалисткой. Я ей честно (насколько возможно!) рассказал про специфику работы ИЧП «Альба», что я бывший офицер, перешедший на вольные хлеба. И сначала мне казалось, что свершилось чудо – по результатам проверки она написала Акт, в котором говорилось, что нарушений (а следовательно и штрафов) нет. Моя идиллия длилась около недели. Затем, видимо, старшие и более опытные товарищи объяснили ей, что План – закон, его выполнение – долг, перевыполнение – честь. Через неделю она позвонила мне и попросила приехать.
