Последний император Китая. Пу И - Усов Виктор Николаевич (книги без сокращений .TXT) 📗

Прошло несколько дней. Сяо Жуй приводил в порядок постель и матрац Пу И, который велел ему вытрясти хорошенько свое одеяло. В камере столбом поднялась пыль и это вызвало всеобщее недовольство. Пу Цзе, надув губы, отошел в сторону; Сяо Гу, зажав нос, сказал Сяо Жую: «Может хватит? Задохнуться можно!». Тогда Сяо Сю схватил одеяла и бросил их на нары. «В комнате живете не только вы. Тут живут и другие! Почему вы не думаете о них? Не выйдет!» – возмутился он. Пу И сразу же подверг критике его манеру разговаривать.

Видимо такие «шероховатости» в семейных отношениях были замечены охраной, плюс к этому руководством тюрьмы было решено увеличить норму питания для бывшего императора и отдельных пожилых людей и чтобы не травмировать остальную родню вскоре Пу И приказали переехать в другую камеру, отделив от семьи. Племянники Сяо Жуй и Сяо Гу собрали постель и чемодан Пу И и помогли ему перебраться на новое место – в другую камеру, где было восемь незнакомых человек.

Новые жильцы встретили Пу И настороженно и сразу же замолчали. Новичок молча сел. Деревянные нары показались ему особенно жесткими. Поднявшись, он как маятник стал медленно ходить взад и вперед по камере. Через некоторое время он подошел к двери и постучал. Когда подошел невысокий коренастый надзиратель, Пу И попросил пригласить начальника тюрьмы, которому он объяснит, что никогда прежде не разлучался с семьей и ему без домочадцев очень непривычно и трудно. Надзиратель ушел. Вскоре он вернулся и сказал, что начальник разрешил новичку переселиться обратно.

Вновь последовал переезд в старую камеру, все возвращению Пу И были очень рады. Однако этим дело не закончилось, не прошло и десяти дней, как снова появился надзиратель и велел Пу И отправиться обратно. Племянники снова собрали постель, взяли чемодан и проводили Пу И в ту же камеру, что и в первый раз. В этот раз Пу И удалось выпросить у начальства разрешение для улучшения настроения ежедневно встречаться со своими домочадцами и разговаривать с ними.

В чужой камере без родни у бывшего императора возникло много трудностей. «За сорок с лишним лет я ни разу не сложил одеяло, ни разу не постелил постель, не принес воды, чтобы вымыться, – вспоминал Пу И в своей книге. – Я даже ноги не мыл себе сам, не завязывал шнурки на ботинках. Я ни разу не притрагивался к таким вещам, как ложка, ручка ножа, ножницы, иголка и нитка. Теперь я должен был делать все сам и оказался в крайне затруднительном положении. Утром, когда все уже успевали умыться, я еще только одевался; когда я готовился умываться. Кто-то напоминал мне, что я должен сначала прибрать постель. Когда я полоскал рот, собираясь почистить зубы, выяснялось, что на щетке нет порошка. Когда я заканчивал все свои дела, остальные уже доедали свой завтрак. Я вечно отставал от других, от чего голова шла кругом» [282].

Однажды начальник тюрьмы подошел к гуляющему во дворе Пу И и отчитал его за неряшливый вид и мятую и замаранную одежду. На его черной куртке карман с одной стороны был разорван, не хватало пуговиц, на коленях брюк виднелись чернильные пятна, одна штанина была короче другой, на двух ботинках было полтора шнурка. Он походил на чучело, над ним смеялись сокамерники. Пу И обещал привести себя в порядок и исправиться.

К этому времени началась Корейская война. Американская авиация стала вторгаться в воздушное пространство КНР. Так, 27 августа 1950 г. американские самолеты совершили налет на китайскую железнодорожную станцию Далицзы и город Аньдун. В сентябре 1950 г. американское командование предприняло отчаянную попытку спасения Южной Кореи от поражения в связи с быстрым и успешным продвижением войск Северной Кореи на юг страны. Используя свое господство на море, американцы высадили в районе Инчхона в Южной Корее крупный десант морской пехоты в составе 50 тыс. человек, который прикрывали около 500 самолетов. Уже к середине сентября командованию «войск ООН» удалось сосредоточить на Пусанском плацдарме 14 пехотных дивизий, две бригады, несколько отдельных частей, до 500 танков, свыше 1600 орудий и минометов различного калибра. Их превосходство в воздухе было абсолютным. К этому времени у западных берегов Корейского полуострова сосредоточилась мощная группировка военно-морских сил «войск ООН» – 230 кораблей флота США и их союзников, свыше 400 самолетов и около 70 тыс. человек. Этот мощный военный кулак был нанесен над Севером. Маятник войны резко покачнулся – на этот раз с юга на север. Армия северной Кореи стала быстро откатываться назад.

В последних числах августа 1950 г. советский посол в КНДР Т.Штыков докладывал в МИД СССР: «За последнее время в связи со стабилизацией фронта и усилением бомбежек американскими самолетами войск, коммуникаций и сильного разрушения промышленных предприятий у Ким Ир Сена все более появляется неуверенность обеспечить победу собственными силами, и он делает неоднократные попытки получить наше согласие на обращение к китайцам за помощью войсками» [283].

16 сентября «войска ООН» перешли в наступление. Им удалось прорвать оборону соединений КНА и развить наступление в северном направлении. Часть северокорейских сил оказалась в полном окружении. «Войска ООН» двигались к северным границам Кореи и Китая со скоростью 20 км. в сутки. В период с 16 сентября по 24 октября 1950 г. – за 38 суток – «войска ООН» продвинулись с северного участка Пусанского плацдарма до границ Кореи и Китая на 700 с лишним километров. Это была большая, но временная победа, вызвавшая эйфорию в Вашингтоне. Победителям казалось, что маршал Ким Ир Сен повержен, а его режим окончательно рухнул. Наиболее воинственные генералы «войск ООН» вслух высказывали свое желание перенести военные действия в соседнюю Маньчжурию. Главнокомандующий «войсками ООН» американский генерал Макартур высказывался об этом откровенно.

Китайское правительство неоднократно предупреждало США, что китайский народ не может оставаться равнодушным к обстановке, создавшейся в результате вторжения в Корею «войск ООН», и в связи с угрозой расширения войны. Однако США игнорировали предупреждения КНР и продолжали расширять военные операции в Корее.

1 октября 1950 г. в день первой годовщины КНР, И. Сталин направил срочную шифрованную телеграмму Мао Цзэдуну и Чжоу Эньлаю, в которой, в частности, в исключительно корректной форме советовал КНР оказать военную помощь КНДР: «Я думаю, что если Вы по нынешней обстановке считаете возможным оказать корейцам помощь войсками, – писал он, – то следовало бы немедленно двинуть к 38-й параллели хотя бы пять-шесть дивизий с тем, чтобы дать корейским товарищам возможность организовать под прикрытием Ваших войск войсковые резервы севернее 38– параллели. Китайские дивизии могли бы фигурировать как добровольные, конечно, с китайским командованием во главе.

Я ничего не сообщал и не думаю сообщать об этом корейским товарищам, но я не сомневаюсь, что они будут рады, когда узнают об этом» [284].

Тяжелое решение Пекина на участие в войне в Корее были принято после жестких и продолжительных дискуссий в высшем китайском руководстве. Немалая часть членов Политбюро ЦК КПК, участвовавшая в этих дискуссиях, в том числе Линь Бяо, Чжоу Эньлай, Гао Ган, Чэнь Юнь, выступили первоначально с резко негативных позиций, обоснованно полагая, что политическая власть КПК пока еще не утвердилась на местах, народное хозяйство находится в разрухе, а Народно-освободительная армия слабо вооружена. «Я думаю, что тяготы новой войны наша экономика не вынесет, – заявил, к примеру, руководитель Северо-Востока страны Гао Ган. – Вооружение нашей армии устаревшее, большей частью – трофейное. В США каждая армия имеет на вооружении 1500 стволов артиллерии, а у нас нет и 300, а танков и того меньше. При отсутствии двух-четырехкратного превосходства над американской артиллерией и бронетанковыми войсками нам не устоять. В этом случае войска США могут форсировать Ялунцзян, и тогда даже трудно представить себе последствия…» [285]