Вячеслав Тихонов(Тот, который остался!) - Захарчук Михаил (читать полную версию книги txt) 📗
Мне как-то сказал, что в целом доволен моими курсовыми работами, и посоветовал:
„Ты пристальнее следи за собой — не морщи лоб по любому поводу, не раздувай ноздри. Выявлению сути роли это наверняка не поможет, а лишнее хлопанье лицом ей только навредит. И не репетируй перед зеркалом. Такое любование собой всегда уводит от главного — персонажа, который тебе предстоит играть“».
Вот так, подробно, заинтересованно и, я бы даже сказал, щедро, педагог наставлял нас жить ролью, а не кривляться. Эта школа всегда со мной.
Назвать профессора Бибикова добреньким — да ни у кого бы из нас язык не повернулся. От него можно было получить такого нагоняя!.. Борис Владимирович, к примеру, слыл ярым противником киносъемок во время учебы. Бывали случаи, когда за выдачу разрешения на съемки под его разнос попадал даже сам ректор ВГИКа. Бибиков мог ворваться к нему в кабинет и на повышенных тонах отчитать: «Кто имел право дергать мою ученицу?»
По существу, ведь в фильме своего ученика Евгения Ташкова «Приходите завтра» наш учитель сыграл самого себя. Однажды ему пришлось схлестнуться с Василием Сталиным. Тот задумал организовать в Москве театр ВВС и в качестве актеров пригласил выпускников курса Бибикова 1950 года. Причем пообещал новоиспеченным звездам несусветно большое по тем временам жалованье.
Все были довольны, кроме Бибикова. Он буквально встал грудью против этой затеи и настоял на своем. Бибиков терпеть не мог актерских привилегий, выделения актеров в высшую касту, проявлений «звездности».
Вообще, если суммировать все воспоминания о нем, начинаешь понимать, чего он хотел от актеров помимо профессионализма. А хотел он, чтобы его ученики воспринимали свое призвание не как подарок судьбы, счастливый билет, а как крест, миссию, святой труд. Только бесконечно преданный искусству человек мог заслужить его благосклонность.
Одной из его любимых учениц была Катерина Савинова — та самая Фрося Бурлакова из фильма «Приходите завтра».
Собственно, он открыто называл ее своей любимицей и заявлял: «Я прожил большую жизнь, знавал много знаменитых актеров. Но видел лишь двух невероятных людей, которые были бы так беззаветно преданы искусству и поразительно талантливы. Это Станиславский и Катерина Савинова».
По итогам вступительных экзаменов все группы были укомплектованы полностью. Поэтому, несмотря на усиленные хлопоты профессора Бибикова, Слава Тихонов был зачислен только на один испытательный семестр, в продолжение которого ему, «условному студенту», предстояло доказать свою состоятельность. Это значило, что по общеобразовательным предметам он должен был получать только хорошие и отличные оценки. Но главное — зарекомендовать себя на артистическом поприще, проявить свои способности в умении хорошо, грамотно говорить, танцевать, показывать акробатические этюды и пантомимы, петь и декламировать. Наконец, продемонстрировать всем свою готовность играть на сцене.
Тихонов вполне успевал по всем предметам, занимался весьма прилежно, не получил к концу семестра ни единой «тройки», только «хорошо» и «отлично». А главное, вместе с Сережей Гурзо Слава начал репетировать большой этюд «Утро Обломова» из романа Ивана Гончарова. Поначалу между парнями даже возник спор: кому кого играть.
Потом Тихонов рассудительно предложил:
— Ты старше меня, значит, твой Захар. Ну а мне уже что осталось.
Гурзо представлял собой потрясающую личность, родился в многодетной патриархальной московской семье. Один из его дедов был протоиереем, отец — врачом, а мать преподавала точные науки в Гнесинке. Дядя по матери — Иван Михайлович Кудрявцев, народный артист, играл на сцене МХАТа. Жили они в коммунальной квартире на Кузнецком Мосту.
Шестнадцатилетний Сережа добровольцем ушел на фронт, в Польше получил тяжелое ранение. Год лечился в госпиталях, после чего и поступил во ВГИК. Феерически дебютировал на киноэкране в роли Сергея Тюленина из фильма Сергея Герасимова «Молодая гвардия». Помимо актерской работы Гурзо писал стихи и песни. Выпустил поэтический сборник «Далекое, близкое», часто выступал с концертами. Снялся в четырнадцати фильмах. Получил две Сталинские премии. Пользовался невероятным, фантастическим успехом у женщин. Скоропостижно скончался, не дожил четырех дней до своего сорок восьмого дня рождения.
«Утро Обломова» стало заметным событием во ВГИКе. На просмотр приходили студенты даже из других театральных вузов столицы. Тихонов и Гурзо получили по четверке. Из педагогических соображений пятерок им не поставили. Таким вот образом по всем итогам семестра Вячеслав Тихонов стал студентом на законных основаниях.
«Годы существенно стерли из моей памяти те сложные и тревожные перипетии моего зачисления во ВГИК, — вспоминал Вячеслав Васильевич. — До сих пор живо лишь ощущение огромного, ни с чем не сравнимого счастья. Так вот и началась моя дорога в кино.
Наши педагоги Ольга Ивановна Пыжова и Борис Владимирович Бибиков готовили нас к профессии артистов кино. Но путь к ней лежал через сценическую площадку. На театральных подмостках мы играли самые разноплановые роли — от комедийно-бытовых до трагических. И потому я окончил институт, по сути дела, театральным актером. А кино и театр, несмотря на свое кровное родство, говорят все же на разных языках.
Вот поэтому мои первые пять-шесть ролей в кино ушли, как мне кажется, на познание кинематографа. Надо было приучать самого себя к атмосфере работы на съемочной, а не на сценической площадке. Что такое театр, я знал, что такое кино — нет. Началось профессиональное изучение не только самого кинематографа, но и изучение себя в рамках кинематографа.
С нашим курсом больше других педагогов занимались Ольга Пыжова и Борис Бибиков — потрясающие знатоки театра, лучшие представители мхатовской школы. Учеба давалась мне непросто. Но рядом со мной всегда были Ольга Ивановна и Борис Владимирович. Не считаясь с собственным временем, они старались всячески давать нам все, что необходимо для овладения профессией актера. При этом, в не меньшей, а возможно, и в большей степени они заботились о формировании нашего внутреннего мира. До самого нашего выпуска из ВГИКа и даже после выпуска эта супружеская чета рассматривала каждого из нас как человека, которому в ближайшее время суждено будет разговаривать с миллионами людей на самом проникновенном для человеческой души языке — языке искусства. Языке, рожденном жизнью и уходящем в жизнь. Именно поэтому они так заботились о нашей личностной высоте.
За годы обучения во ВГИКе я прочитал в разы больше, чем за всю предыдущую жизнь. Пыжова или Бибиков могли как бы невзначай поинтересоваться: „Слава, а что вы сейчас читаете?“ Или, наоборот, порекомендовать. Мол, Слава, обратите внимание на „Русский дневник“ Джона Стейнбека. Они оба знали, что я безо всякого понуждения запоем читаю русскую классику, восполняя тем самым школьный пробел. А вот на иностранцев почти не обращаю внимания. И они исподволь, ненавязчиво подсказывали мне, на какие вещи из Ромена Роллана, Эрнеста Хемингуэя, братьев Томаса и Генриха Маннов, Лиона Фейхтвангера, Уильяма Сарояна, Андре Моруа, Луиджи Пиранделло следует обратить особое внимание.
„Понимаете, Слава, — говорил мне Бибиков, — все читать невозможно, да и не нужно. Но есть определенный минимум произведений отечественной и зарубежной литературы, не знать которых для интеллигентного человека как бы даже и неприлично. Это я вам говорю не в упрек и не порицая вас. Но вы должны знать и помнить, что на актере лежит большая, нежели на представителях других профессий, ответственность за собственный интеллектуальный уровень. Он поэтому не может быть посредственным, так как актер обязан показывать людей в действии, показывать их через определенные поступки, показывать через живые, воплощенные в конкретных типах характеры. А для этого вам нужна собственная интеллектуальная и духовная высота. Понимаете: лилипуты не могут играть Гулливеров. Если хотите воздействовать своим искусством на зрителей, то для этого вы сами должны быть во всеоружии“».
