Покрышкин - Тимофеев Алексей Викторович (книги бесплатно читать без txt) 📗
XI. Вадим Фадеев — волжский бунтарь
Он мог бы стать и трижды Героем...
Всегда, когда у Покрышкина после войны собирались фронтовые друзья, так любившие этот дом, наступало мгновение, и, взглянув мужу в глаза, Мария спрашивала его: «Саша, представь себе, что вот сейчас появился бы... Вадим?»
Он появился бы с шумом, заполнив комнаты своим великолепным, по-шаляпински рокочущим басом. Вдохнул ни в гостей радостное оживление, приковал к себе всеобщее внимание меткой шуткой на злобу дня, артистической декламацией стихов или оперной арией князя Игоря: «О дайте, дайте мне свободу...». Он сразу угадал бы настроение каждого, лишь мельком посмотрев на него веселым проницательным взглядом больших серо-голубых глаз...
И для каждого он нашел бы душевное слово. Вадим! Улыбались летчики, только услышав его приближение. Один Вадим Фадеев своим балагурством мог в час рассвета i пять томительное напряжение перед боевым вылетом в кубинское небо.
Рядом с Покрышкиным воевало созвездие асов, кто-то из них имел в 1945 году больший счет сбитых самолетов, чем Вадим Фадеев, но только о последнем Александр Иванович говорил: «Он мог бы стать и трижды Героем».
Наверно, нигде и никогда такого летчика-истребителя больше не было: почти двухметрового роста и весом около ста килограммов, но при этом стройного, спортивного сложения. На вопрос, как же он помещается в самолете, Вадим, смеясь, сравнивал себя со складным деревянным метром:
«Правда, во время боя иногда приходится искать дополнительную точку опоры, упираясь головой в потолок кабины». Его и направляли поначалу в бомбардировщики, где у штурвала есть место для великана, но Фадеев добился права быть истребителем. Он обладал острой реакцией, способностью совершить маневр с недоступной другим перегрузкой. По своему складу Вадим был истребителем — одиноким стремительным воином.
Каждое его появление на дорогах войны, или потом, на страницах воспоминаний, неповторимо, проникнуто особым смыслом. Это свойство только людей выдающихся.
Покрышкин и Фадеев знали друг о друге еще до первой встречи в штабе дивизии, где Александр Иванович получал свой первый орден. О лучших бойцах писали корреспонденты, слух о них передавался в полках из уст в уста, в отличие от суховатых газетных строк обретая живой блеск и обаяние.
О Фадееве заговорили вскоре после прибытия его на фронт 10 августа 1941 года. Вот две девятки И-16 успешно штурмуют автоколонну. Вадим шесть раз пикирует, поджигая машины. Затем, на прощание, вертикально уходит вверх, торжествующе показывая разбитому врагу безукоризненный иммельман. Возвращаясь на аэродром, истребители видят в степи в районе Кодыма изрубленную румынской конницей колонну беженцев. Догнав кавалеристов, они расстреливают их оставшимися снарядами и патронами. Израсходовав боекомплект, Фадеев в праведном гневе на бреющем полете рубит винтом офицера. На лопасти винта И-16, после его приземления, механики нашли кусок черепной кости оккупанта. О втором таком примере в годы войны слышать или читать не доводилось...
27 ноября 1941-го Вадим посадил поврежденный в ходе штурмовки самолет на нейтральной полосе у кургана «Пять братьев», северо-западнее Ростова-на-Дону. Успев во время планирования оценить немецкую оборону, Фадеев под обстрелом добежал до траншеи пехоты. После разговора с командиром гигант с автоматом в руке вышел из блиндажа и своим мощным басом поднял батальон в атаку: «Вперед! За Родину!» Самолет был спасен, высота взята. Застигнутые врасплох немцы не смогли оказать сопротивления. Командир пехотной дивизии сообщил в 446-й авиаполк о подвиге сержанта Вадима Ивановича Фадеева.
Зимой 1942 года Фадеев, которому не хватило горючего при возвращении из разведки, приземлился на аэродроме покрышкинской эскадрильи. Уже лейтенант с орденом Красного Знамени на груди, он поразил молодых летчиков лицом, обезображенным многократными обморожениями. Фадеев себя не щадил, летал с открытым фонарем кабины в любой мороз. В столовой гость огорошил командира БАО бумагой, подписанной самим генералом С. А. Красовским, с предписанием выдавать обладателю сего документа двойную порцию. После обеда Вадим завершил произведенное впечатление взлетом с присущим ему пилотажным шиком.
В первую же встречу с Покрышкиным Фадеев сказал:
«Готов стать другом!». Александр Иванович вспоминал тот день словами: «Судьба соединила наш путь...» Встретившись снова уже на Кавказе, у Каспийского моря, в августе 1942-го два летчика обнялись, долго хлопали друг друга по плечам... Узнав о том, что Фадеев направлен в запасной полк, Покрышкин первым делом зовет его в свой 16-й гвардейский. «Согласен! Будем воевать вместе!» — отвечает Вадим. Исаев дает добро на перевод, сраженный мощью фадеевского рукопожатия: «Ну и силища!» На вопрос Фигичева: «Бороду-то зачем отрастил?» последовали слова, вызвавшие общий хохот: «На страх врагам!»
Так началась боевая дружба двух Ивановичей — Александра Покрышкина и Вадима Фадеева. Еще с былинных времен на Руси, ведущей круговую оборону от вражеских набегов, появляется побратимство, крестовое братство. Два воина, казака менялись нательными крестами в знак братской преданности и верности по гроб. На груди у советских летчиков были в 1942-м ордена Ленина и Красного Знамени, но суть их дружбы осталась той же...
Вадим первым во всей глубине постигает покрышкинскую «науку побеждать» в воздухе, становится единомышленником друга, мгновенно схватывает его идеи и разработки еще до того, как они будут триумфально проверены в деле.
Наверно, именно Вадим с его чуткостью и необоримым жизнелюбием спас друга в самый черный час его жизни, когда Покрышкин, не дожидаясь трибунала, хотел сам кончить счеты с жизнью. «Ты что надумал, Сашка! Брось дурить! Еще не раз подеремся вместе против фашистов!»
На лодке Покрышкин с Фадеевым уходили в Каспийское море, вели свои беседы, как когда-то в штормовом Черном море говорил Александр со Степаном Супруном. Вадим был первым, кому Покрышкин рассказал о своих отношениях с Марией, о желании создать семью. «Вадим, — вспоминал Александр Иванович, — умел шуткой, вызовом на откровенный разговор быстро устранять недоразумения, которые возникали в наших взаимоотношениях с Марией». В Махачкале Фадеев усадил друга с любимой перед фотографом и прозорливо молвил: «А теперь сфотографируйте их вдвоем! Вы не смотрите, что девушка смущается. Я вас уверяю, что фотографию, которую вы сделаете, они будут хранить до конца своей жизни...» М. К. Покрышкина написала в своей книге:
«Предвидение Вадима сбылось. Эта фотография находится сейчас в Сашином кабинете на почетном месте, и каждый раз, когда я смотрю на нее, мысленно благодарю Вадима...»
Да, этот человек мог оставить в душе неизгладимый след... Замполит полка М. А. Погребной в знак памяти о нем пять лет носил бороду. Герой Советского Союза Аркадий Федоров, подружившийся с Вадимом в конце 1941-го, вспоминал через 20 лет: «Я и сейчас нередко советуюсь с ним мысленно, когда нужно принять какое-то важное решение». Герой Советского Союза Николай Искрин, его земляк из Куйбышева (Самары), сказал: «От всего облика Вадима Фадеева веяло могучей силой настоящего волжского богатыря. О таких, как он, слагались стихи, легенды и песни, им посвящали свои полотна художники. В нашем полку Вадим был всеобщим любимцем. Образ его никогда не сотрется в моей памяти».
Да, он был волгарем, вырос на берегах этой священной русской реки, матушки и кормилицы. Много талантов и целый ряд знаменитых летчиков дал России полный своеобразия мир великой Волги. О Нестерове и Чкалове уже упоминалось. Здесь же родился и корифей дальней авиации, сын капитана волжского парохода Александр Голованов, также необыкновенно красивый, двухметровый, щедро одаренный умом и железной силой.
...Вадим хорошо знал нрав родной реки. Уже старшеклассником получил права на вождение моторной лодки, любил простор, борьбу с сильной волной, брызги, летящие через голову. Работая перевозчиком почты, однажды уговорил почтальона переправляться, несмотря на приближение грозы. Шторм застал лодку на стремнине реки, повернуть было уже невозможно. Почтальон пережил стресс, Вадим от восторга горланил песни...
