Генерал в Белом доме - Иванов Роберт Федорович (книги онлайн полные .txt) 📗

В администрации Эйзенхауэра сложилось своеобразное разделение труда. Когда было необходимо, на передний план выступал Даллес-дипломат-авантюрист, балансирующий на «грани войны». Патологическая ненависть к коммунизму, слепая вера во всесокрушающие принципы политики «с позиции силы» были неотъемлемой частью самого его существа. В своей внешнеполитической стратегии Даллес отстал на целую эпоху. Он не понимал и не хотел понимать, что создание мировой социалистической системы, прогрессирующий паралич колониальной системы – все это предопределило совершенно новую расстановку сил на мировой арене и потребовало новых внешнеполитических идей, нового подхода к теорий и практике дипломатии. Даллес органически не мог смириться со всем этим. Когда руководитель государственного департамента настолько зарывался в своем рвении усилить эскалацию «холодной войны», что это порождало угрозу нового международного кризиса, на арену в качестве сдерживающего фактора выступал Эйзенхауэр.

Если Даллес балансировал «на грани войны», то в рамках республиканской администрации также было своеобразное балансирование – политика, которая в немалой степени способствовала созданию мифа об Эйзенхауэре-миротворце.

Разумеется, и Эйзенхауэру не чужда была неприглядная практика вдохновителей и организаторов деятельности ЦРУ, расследования которой, проведенные в 1975—1976 гг., свидетельствуют о том, что все президенты США, начиная с Рузвельта и кончая Никсоном, несут персональную ответственность за деятельность этого зловещего учреждения.

В докладе специальной комиссии сената по расследованию деятельности ЦРУ были приведены убедительные свидетельства существования заговора с целью убийства борца за свободу конголезского народа Патриса Лумумбы. «Должностные лица на самом высоком уровне, в правительстве США, – отмечалось в этом документе, – усматривали в Патрисе Лумумбе опасную для Соединенных Штатов силу в сердце. Африки». 18 августа 1960 г., после заседания Совета национальной безопасности, «один из советников президента напомнил специальной группе о необходимости принятия самых прямых мер против Лумумбы и предложил не исключать возможности любых акций, которые могут способствовать избавлению от него». На следующий день шеф ЦРУ А. Даллес послал своей резидентуре в Леопольдвиле телеграмму, в которой говорилось, что в «высоких инстанциях» устранение Патриса Лумумбы считают «неотложной и важнейшей задачей». Следуя этому указанию, ЦРУ разработало заговор с целью его убийства. В Конго были направлены смертоносные препараты. Попытки осуществить заговор, как говорилось в докладе, «закончились неудачей» [735]. Позднее, в январе 1961 г., Лумумба был зверски убит.

Для реализации экспансионистского внешнеполитического курса администрация Эйзенхауэра использовала все возможности. Политические, экономические, идеологические, психологические средства борьбы не способствовали, однако, успешному решению дипломатических задач, которые США поставили перед собой в 50-х гг. Во время президентства Эйзенхауэра было много сделано для милитаризации дипломатии, для создания военно-политических блоков, направленных против социалистических и молодых суверенных государств.

Ликвидация в сентябре 1949 г. американской монополии на атомное оружие, создание в СССР ядерного оружия означали подрыв военно-стратегической базы внешней политики США. «Все равновесие мировой политики было изменено резко и страшно…» [736] – комментировали это событие американские историки. Упомянутые факторы оказали определяющее влияние на развитие советско-американских отношений, с которыми были связаны важнейшие аспекты внешнеполитического курса США в период президентства Эйзенхауэра.

Эта связь была закономерна. Основное содержание международных отношений составляло противоборство двух противоположных систем, и естественно, что СССР и США, возглавлявшие их, сталкивались на всех важнейших перекрестках мировой политики. Об этом свидетельствует история войн в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке. Советско-американские отношения играли первостепенную роль при рассмотрении вопроса о разоружении на международных конференциях, в работе ООН, в определении путей и средств, которыми может быть достигнута коллективная безопасность в Европе.

Уже в годы президентства Эйзенхауэра роль Советского Союза и Соединенных Штатов в мировой политике и их ответственность за судьбы мира были огромны. Однако Советский Союз при осуществлении своего внешнеполитического курса никогда не абсолютизировал роль и значение СССР и США в мировой политике. Советское руководство всегда отмечало, что мировое сообщество состоит из множества стран и народов. Каждая из стран имеет свои исторические, национальные и прочие особенности, каждый из членов международного сообщества имеет свои интересы и вносит свой конкретный вклад в решение вопросов мировой политики.

Все сказанное не означало, конечно, что в сложных внешнеполитических условиях периода восьмилетнего президентства Эйзенхауэра советская внешняя политика была свободна от ошибок.

Президентство Эйзенхауэра характеризовалось возрастанием роли советско-американских отношений во внешней политике США. В 1952 г. избирательная программа республиканской партии предусматривала переход от политики «сдерживания» коммунизма, проводившейся демократами, к политике «освобождения» [737]. Руководители США придавали большое значение пропагандистскому обеспечению внешнеполитических акций. Эйзенхауэр заявлял: «Каждый доллар, потраченный на эти цели, если он умело использован, стоит пяти долларов, ассигнованных на чисто военные нужды» [738]. Однако в Вашингтоне считали, что только реальное превосходство в военной сфере создаст необходимую материальную базу для успешного проведения политики «освобождения».

В избирательной кампании 1952 г. и после прихода к власти Эйзенхауэр, критикуя политику демократической партии, неустанно подчеркивал: «Бесспорен тот факт, что за 20 лет пребывания у власти демократы добивались экономических успехов только на протяжении пятилетнего периода Второй мировой войны» [739]. Президент заявлял, что экономика, которая базируется на неустойчивом факторе военного производства, не может иметь хороших перспектив. Однако экспансионистский внешнеполитический курс и милитаризованная экономика неразрывно связаны друг с другом. И поэтому, сделав ставку на «освобождение», «массированное возмездие» и другие разновидности политики «с позиции силы», республиканское правительство постоянно держало в центре внимания проблему военного потенциала.

Мощным толчком в гонке вооружений стала война в Корее. Но и после ее окончания монополии не собирались расставаться с военными заказами, которые обеспечивали гарантированные государством сверхприбыли. В последний год войны в Корее военные расходы составляли 66 млрд, в 1956 г. – 54 млрд, в 1960 г. – 60 млрд долл.

Помимо всего прочего, военное производство во многом определялось развитием научно-исследовательских работ. На эти цели тратились многие миллиарды долларов, не проходившие по военным статьям бюджета.

Впервые в своей истории США в мирное время содержали большую регулярную армию. В 1950 г. она насчитывала 1,4 млн солдат и офицеров, в 1960 г. – 2,4 млн военнослужащих [740].

Стремление решать международные проблемы «с позиции силы» особенно активизировалось после того, как 1 марта 1954 г. в США была испытана термоядерная бомба. Создание термоядерного оружия подводило под американские внешнеполитические планы солидный военный фундамент в виде самого мощного на тот период оружия массового уничтожения.

Однако укрепление экономического и военного потенциала СССР и других социалистических стран, потеря американской монополии на стратегическое оружие, бурное развитие движения сторонников мира – все это свидетельствовало, что США не могут больше строить свою политику по старым образцам. Поэтому республиканское руководство стало уделять значительное внимание и пропагандистской деятельности на международной арене. Эйзенхауэр заявлял, что «НАТО нуждается в красноречивом и вдохновенном Моисее не меньше, чем в самолетах, танках, орудиях и военных кораблях» [741].