Автобиография - Кристи Агата (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Мы никогда не отличались осмотрительностью – поженились наперекор всем, а теперь собирались отправиться мир поглядеть, не задумываясь о том, что ждет нас по возвращении.
Дома все уладилось довольно просто. Квартиру удалось сдать с выгодой и за этот счет уплатить жалованье Джесси. Мама и сестра с восторгом согласились взять Розалинду с няней. Единственное осложнение возникло в последний момент, когда выяснилось, что мой брат Монти приезжает в отпуск из Африки. Сестра была вне себя оттого, что я уеду как раз в это время и не увижусь с ним.
– Твой единственный брат возвращается после стольких лет отсутствия, после ранения, полученного на войне, а ты отправляешься в кругосветное путешествие?! Я считаю это просто неприличным. Тебе следовало бы понимать, что брат важнее.
– Ну а я так не думаю, – отвечала я. – Для меня муж важнее. Он едет вокруг света, и я еду с ним. Жены должны следовать за своими мужьями повсюду.
– Монти твой единственный брат, и, быть может, ты не сможешь его увидеть еще много лет!
В конце концов она чуть было действительно не усовестила меня; но мама твердо оставалась на моей стороне.
– Обязанность жены быть рядом с мужем, – говорила она. – Муж всегда должен оставаться на первом месте, даже опережая детей, – а брат уже где-то за ними. Помните: если слишком часто оставлять мужа одного, вы в конце концов его потеряете. А с таким мужчиной, как Арчи, нужно быть особенно осмотрительной.
– Уверена, что ты ошибаешься, – возмущалась я. – Арчи – самый верный человек на свете.
– Мужчинам никогда нельзя доверять, – возражала мать в истинно викторианском духе, – женщина обязана быть подле мужа везде; если ее нет рядом, у него возникает ощущение, что он вправе забыть ее.
Часть шестая
«Вокруг света»
Глава первая
Кругосветное путешествие обещало стать одним из самых волнующих событий моей жизни. Я была в таком восторге, что никак не могла поверить в его реальность и без конца повторяла себе: «Я еду вокруг света!» Самым замечательным было, разумеется, ожидание отдыха в Гонолулу. Возможность побывать на одном из Гавайских островов превосходила все самые дерзкие мои мечты. Сегодня человеку трудно представить себе, что это значило тогда. Сейчас международные туры и круизы – дело обычное. Стоимость их весьма умеренная, так что рано или поздно любой может позволить себе такое путешествие.
Когда мы с Арчи ездили в Пиренеи, нам пришлось путешествовать вторым классом и всю ночь сидеть. (Третий класс на европейских железных дорогах можно было сравнить с самыми дешевыми местами на океанских кораблях. Даже в Англии дамы, путешествовавшие в одиночку, никогда не пользовались третьим классом, ибо их там ожидали, если верить Бабушке, лишь клопы, вши и пьяные мужики. Горничные, сопровождавшие дам, и те ездили только вторым классом.) В горах мы совершали пешие переходы, а ночевали в дешевых гостиницах. И у нас не было уверенности, что мы сможем повторить даже такое путешествие на следующий год.
Теперь же перед мысленным взором вставали картины истинно шикарного вояжа. Белчер, как и следовало ожидать, все организовал по первому разряду. Миссии Всебританской имперской выставки пристал лишь самый первоклассный прием. Все мы, как один, были теми, кого в наши дни называют ви-ай-пи.
Мистер Бейтс, секретарь Белчера, серьезный и доверчивый молодой человек, действительно был прекрасным секретарем, но имел обличье театрального злодея – черные волосы и вспыхивающий взор придавали ему зловещий вид.
– Похож на отъявленного убийцу, правда? – сказал о нем Белчер. – Так и кажется, что он вот-вот перережет тебе горло. А на самом деле – наивоспитаннейший молодой человек.
По пути в Кейптаун мы не переставали удивляться, как смиренно Бейтс сносил тяготы секретарской службы у Белчера. Тот обращался с ним грубо, заставлял выполнять свои поручения в любое время дня и ночи, когда ему заблагорассудится, проявлять пленки, стенографировать, писать и переписывать письма, содержание которых Белчер без конца менял. Полагаю, ему платили хорошее жалованье – другого объяснения такому многотерпению я не нахожу, тем более что никакой любви к путешествиям Бейтс не испытывал. Более того, пребывание в чуждых пределах страшно нервировало его – особенно он боялся змей, которые – он не сомневался – будут встречаться нам в огромных количествах в каждой из тех стран, куда мы направлялись, и которые только и ждали момента, чтобы напасть именно на него.
Хоть мы и отплывали в столь приподнятом настроении, моей, по крайней мере, радости вскоре пришел конец. Погода установилась ужасная. Все казалось чудесным на борту «Замка Килдонан» до тех пор, пока море не вступило в свои права. Бискайский залив показал худшее, на что способен. Я лежала у себя в каюте едва живая от морской болезни. В течение четырех дней я пребывала в прострации, не в силах ничего удержать в желудке. Наконец Арчи пригласил ко мне судового врача. Не думаю, чтобы доктор сколько-нибудь серьезно относился к морской болезни. Он дал мне что-то, что, по его словам, «могло помочь успокоить внутренности», но, как выяснилось, снадобье не произвело на меня никакого действия. Я продолжала стонать и чувствовать себя так, словно умираю, да и похожа я, видно, была на покойницу, потому что дама из соседней каюты, случайно увидев меня через открытую дверь, позже поинтересовалась у стюарда:
– А что, дама в каюте рядом с моей еще жива?
Однажды вечером я решила серьезно поговорить с Арчи.
– Когда мы прибудем на Мадейру, – сказала я, – если буду еще жива, я сойду на берег.
– О, я думаю, тебе скоро станет лучше.
– Нет, мне уже никогда не станет лучше. Я должна сойти с корабля. Мне нужно оставаться на твердой почве.
– Но тебе все равно придется как-то вернуться в Англию, – напомнил Арчи, – даже если ты сойдешь с корабля на Мадейре.
– Не придется, – ответила я, – я останусь там навсегда. Найду какую-нибудь работу.
– Какую работу? – не веря своим ушам, изумился Арчи. В то время спрос на женский труд и впрямь был невысок. Женщины были тогда либо дочерьми, которых следовало содержать, либо женами, которых тоже следовало содержать, либо вдовами, которым приходилось существовать на то, что оставили им покойные мужья или чем помогали родственники. Могли они еще жить в компаньонках у пожилых дам или при детях в качестве нянь-гувернанток. Я, однако, изыскала еще одну возможность и ответила:
– Я могу стать горничной, мне даже очень нравится быть горничной.
Спрос на горничных, особенно высокого роста, не падал никогда. Рослой горничной найти работу было не трудно – почитайте чудную книжку Марджери Шарп «Клуни Браун» – а я не сомневалась, что справлюсь с ней наилучшим образом. Я знала, когда какими бокалами сервировать стол, могла открывать и закрывать входную дверь, чистить столовое серебро – мы всегда сами чистили дома серебряные рамки для фотографий и всякие безделушки, – а также достаточно умело прислуживать за столом.
– Да, – подвела я итог своим размышлениям, – я смогу работать горничной.
– Ну ладно, посмотрим, – примирительно сказал Арчи, – давай сначала доберемся до Мадейры.
Однако к тому времени, когда мы туда прибыли, я была так слаба, что не могла и думать о том, чтобы встать с постели. Теперь я понимала, что единственный выход для меня – остаться и умереть в ближайшие день-два. Но за те пять-шесть часов, что корабль простоял на Мадейре, мне вдруг стало намного лучше. Следующее утро было ясным и солнечным, море успокоилось. Как и всякий, оправившийся после морской болезни, я стала недоумевать: что это я подняла такой шум из-за пустяков? В конце концов ничего страшного не произошло – всего лишь морская болезнь.
Нет пропасти более глубокой, чем та, что разделяет людей на страдающих и не страдающих морской болезнью. Друг друга понять им не дано. Я так и не смогла привыкнуть к качке. Все пытались меня убедить, что неприятны лишь первые несколько дней, а потом все проходит. Это неправда. Когда бы море ни начинало волноваться, особенно при килевой качке, я заболевала. Но, начиная с того момента и до конца путешествия, погода была в основном хорошая, мне повезло.
