Театр моей памяти - Смехов Вениамин Борисович (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
О Высоцком: рядом с нами снимался фильм "Место встречи изменить нельзя". Голос Хилькевича действительно напоминает хрипловатый баритон Владимира. Когда я исполнял этот стих в громкоговоритель, посреди киностудии, всем было весело, в том числе и Высоцкому. Увы, время встречи вернуть нельзя.
Итак, цитирую:
Перед вечерней съемкой мне польстила Рита Терехова, попросив продиктовать стишок: "Дай слова списать!"
Год спустя, в мае, на сцене Колонного зала в Москве праздновали День радио. К нему присовокупили и телевидение, и по этому случаю артист Юра Богатырев попросил меня придумать что-нибудь смешное про "Кинопанораму". Накануне Юра вел передачу, где четверо мушкетеров встречались в студии с чемпионами и чемпионками по фехтованию. Я исполнил Юрину просьбу, но перед праздником заболел и дома, по радио, слушал собственное сочинение в роскошном исполнении Ю.Богатырева, М.Боярского, Л.Гурченко и Н.Михалкова. Ночью позвонил Юра (один из самых интеллигентных актеров, не говоря уж о таланте художника) и благодарил и возмущался: руководство не разрешило со сцены объявлять имя автора "капустника"!
Из этого капустника – фрагмент на мотивы песен из фильмов "Я шагаю по Москве", "Карнавальная ночь" и "Три мушкетера":
Бывает так на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь.
А это просто ЧАС пришел: берешь, включаешь, ждешь…
Сверкнет улыбкой круглое лицо – ведущему* ура!
Мелькают кадры, за кольцом кольцо, ведет себя ведущий молодцом на кино-пано-ра…
И улыбка, без сомненья, вдруг коснется ваших глаз, и хорошее самомнение развивается у нас!
Если вы с работы тянетесь устало
(дома – дел по горло и забот – гора), вспомните, включите
Рязанова Эльдара —
Как рукой усталость снимет
Кино-пано-ра…
Пора-пора-порадуемся на хороший фильм!
Спасибо, телевизор: просветил нас, простофиль!
По ки-по ки-по кинопанораме знает зритель, кому он прокричит:
Мерси, "Мосфильм!"
– А если студия Горького?
– Мерси, дет-Горе-фильм!
– А если в Киеве?
– Мерси, Довже!
– А если в Грузии?
– ТбилисЕ, мерси!
– А если в Азербайджане?
(И все хором) – Мерси, Баку!
Тогда же, год спустя, я вылетал из Киева в Таллин, где в Молодежном театре начинал работу как режиссер. Был конец лета. Сильные грозы задержали в портах десятки рейсов. В залах ожидания тысячи людей сидели, сердитые, на своих мешках и чемоданах. Провожавшие нас пытались навести справки. Настроение падало. Выхода, казалось, нет, кроме возвращения к друзьям, за стол… Я беспокоился за завтрашнюю первую репетицию. Друзья сказали: в аэропорту точная информация – только в зале депутатов Верховного Совета. Пробуем пройти – запрещено. Вдруг из окошка кассы нам машет женщина: "Вы – Атос?" И все пошло как в сказке (спасибо т т. Дюма и Хилькевичу). К нам подскочил парень, он отвел нас в спецкоридор, нажал спецшифр на спецзамке, и мы с Галей оказались во Дворце Особого Отношения. Здесь, отделенные каменной стеной от шумного мира, просторно раскинулись залы с коврами, зеркалами и люстрами. Милая дежурная у пульта с множеством телефонов (прямая связь с Кремлем и всеми столицами СССР) призналась, что вчера смотрела первую серию, а сегодня вот дежурство, и посмотреть вторую – не удастся. Нас напоили чаем с «депутатскими» конфетами. Дежурная каждые десять минут давала информацию о возможном полете в Таллин. Дальше – три сцены.
Сцена первая. В пустой зал входит единственный депутат. Его помощник представляет нас друг другу. Маленький смуглый толстяк оказался министром лесной и деревообрабатывающей промышленности Узбекской ССР. Он угощал нас своим коньяком, а по телевизору уже пошла вторая серия. Мой авторитет возрастал. Я хамски поинтересовался, где в Узбекистане набрали столько лесов для его министерства. Он улыбнулся: "Но мы же вот смотрим кино и верим, что у нас есть мушкетеры?"
Сцена вторая. Милая дежурная посовещалась с начальством, и на ночь нас с Галей определили в шикарный номер, а на визитке стояло: "депутат А.Смехов" – очевидно, мне заодно присвоили имя Атоса.
Я бросился было за вещами, меня любезно остановили: "Не беспокойтесь, ваши вещи – наша забота. Отдыхайте, при первой же возможности вам позвонят и на машине подвезут к трапу". Как хорошо быть депутатом! И мы уснули, а в три утра нас разбудили: "Машина ждет, у вас есть двадцать минут, в Таллин уже позвонили, товарищи из Министерства культуры вас встречают".
Сцена третья. Самозванных депутатов подвезли к трапу. Поодаль толпились пассажиры. Измученные бесконечным ожиданием, с измятыми лицами и красными глазами, провожали они недобрыми взглядами двух странных депутатов: простенько одетых, без галстуков и габардинов, а в руках – два рюкзака. Провожающий усадил нас в пустой салон, удивился, что мы не в первом классе, и удалился, а "простой народ" повалил по билетам. За время полета мы успели позабыть о своем "депутатстве". Однако в аэропорту Таллина нам напомнили: попросили пассажиров не вставать со своих мест, разглядели нашу парочку и вывели первыми на сушу. Там усадили в автомобиль – без украинской любезности, по-эстонски сухо. Довезли, указали на общий зал с пассажирами, и мы влились в родную стихию.
Два года спустя после премьеры фильма я стал постоянным получателем писем. Поскольку в «киномоду» я вошел в возрасте сорока лет, головокружение мне не грозило. Два правила усвоил благодаря Вл. Высоцкому: читать каждое письмо и никогда не отвечать. Читать, ибо человек потратил на тебя эмоцию и часть своей души. Не отвечать, ибо в нашей больной стране почти не бывает цивилизованного уровня самооценки. Человек спрашивает: "Как Вы дошли до роли Атоса? Почему не Портос или Арамис? С Вашей классной внешностью гармонируется скорее Арамис"; или пишет: "Умоляю, ответьте мне"; или: "Пришлите, пожалуйста, автограф". Любой ответ может вызвать агрессивную реакцию адресата. У меня все-таки было два-три случая, от которых опытный Владимир предостерегал. В ответ на мой вежливо благодарный автограф немедленно пришла просьба ответить подробней на вопросы о семье и жизни. Затем прошел месяц ожидания моего письма, а дальше – пулеметная очередь все более «обвинительных» посланий: "Я думала, вы благородный, как Атос, а вы – как все…" – это самая скромная из обид.
