Множественные умы Билли Миллигана - Киз Дэниел (книги полностью .txt) 📗

Когда они вышли из зала суда, Голдсберри и Томпсон были настроены оптимистически, и Билли был в приподнятом настроении. Он был уверен, что судья Джексон посчитает показания четырех весьма уважаемых психиатров и психолога более весомыми, чем показания доктора Брауна.

Судья сказал журналисту, что через две недели он примет решение.

18 сентября, видя волнение Билли после возвращения из Ланкастера и зная о его страхе подвергнуться новому нападению, доктор Кол дал ему отпуск. Билли понимал, что в доме сестры, как и в клинике, он будет легкой мишенью. Поэтому было решено, что он остановится в придорожном мотеле Хокинг-Вэлли, в соседнем городке Нельсонвилле. Он возьмет мольберт, краски, холст и спокойно порисует.

Билли зарегистрировался в мотеле под вымышленным именем и постарался расслабиться. Однако напряжение было слишком велико. Рисуя, он слышал голоса. Проверив комнату и зал, он решил, что это в его голове – его собственные голоса. Он попытался не слушать их, сконцентрировавшись на работе кистью, но голоса не умолкали. Это не был Рейджен или Артур. Он сразу узнал бы их по акценту. Наверно, это были «нежелательные». Неужели с ним снова что-то не так? Он не мог работать, не мог спать, боялся вернуться к Кэти или в Афины.

В среду он позвонил Майку Рупу и попросил его приехать. Когда Руп приехал и увидел, как Билли нервничает, он позвонил доктору Колу.

– Все равно у вас ночное дежурство, – сказал Кол. – Оставайтесь с ним сегодня, а завтра возвращайтесь вместе.

В присутствии Майка Рупа Билли успокоился. Они выпили немного в баре, и Билли рассказал о своей надежде – лечиться у врача Сивиллы.

– Я лягу в клинику на пару недель, пока доктор Уилбур не скажет, что я могу жить в квартире один. Мне кажется, я смогу, потому что, даже когда у меня возникают затруднения, я в состоянии действовать. Потом я начну лечение и буду выполнять все ее рекомендации.

Руп слушал, как он говорил о своих планах на будущее, о новой жизни, которая его ждет, если судья Джексон реабилитирует его в Ланкастере. Они проговорили всю ночь и заснули только под утро. В четверг, после позднего завтрака, поехали обратно в клинику.

Билли сидел в холле и думал о том, что он уже ничего не может делать как следует. Он чувствовал себя тупицей, потому что терял все, что давали ему его другие личности: ум Артура, силу Рейджена, красноречие Аллена, знание электроники, которые имел Томми. Он чувствовал, что все больше и больше глупеет, ему становилось все труднее. Им овладевали подавленность и страх; шумы в голове усилились, цвета стали невыносимо яркими. Захотелось пойти в свою комнату, броситься на кровать и кричать, кричать, кричать…

На следующий день, когда Ванда Пенкейк заканчивала свой ленч в кафетерии, ее приятель вскочил со стула и подбежал к окну. Ванда повернулась и посмотрела в окно, пытаясь сквозь пелену дождя разглядеть, что такое он там увидел.

– Я видел кого-то, – сказал он, указывая на окно. – Парень в коричневом плаще бежал по мосту на Ричленд-авеню, а потом спрыгнул с моста.

– Где?

Она встала на цыпочки, вытянувшись, но ничего не увидела сквозь залитое дождем стекло – лишь машину, стоящую на мосту. Из нее вышел водитель, посмотрел через парапет, вернулся к машине, потом опять подошел к парапету и стал смотреть вниз, словно следил за кем-то или за чем-то там, внизу. Ванде стало нехорошо.

– Пойду-ка гляну, где там Билли.

Она осмотрела все отделение, спрашивая персонал, пациентов, – никто его не видел; потом проверила его комнату. Коричневого плаща в шкафу не было. Шарлотта Джонсон, заведующая секцией, пришла на сестринский пост и сказала, что ей позвонил один служащий, который был в это время в городе и видел Билли на Ричленд-авеню. Доктор Кол появился из кабинета. Ему позвонили, что видели Билли на мосту.

Все закричали разом. Они не хотели, чтобы за ним пошли охранники, потому что форма напугает Билли.

– Я пойду, – сказала Ванда, схватив пальто.

Охранник Клайд Барнхарт довез ее до моста. Она спустилась вниз и стала смотреть под мостом, среди труб. Потом пошла вдоль берега, оглядываясь по сторонам. Ничего. Вернувшись, Ванда увидела водителя той машины и удивилась, что он еще здесь.

– Вы видели парня в коричневом плаще? – спросила она.

Он показал на университетский Конференц-холл, стоящий неподалеку. Охранник подвез ее к этому современному зданию из кирпича и стекла, в форме именинного торта, украшенного куполом.

– Вот он! – Барнхарт указал на бетонную галерею, опоясывающую здание на уровне четвертого этажа.

– Ждите здесь, – сказала ему Ванда. – Я сама поговорю.

– Не входите с ним в здание, не оставайтесь наедине, – предупредил Барнхарт.

Ванда взбежала по пандусу и увидела Билли. Он ходил от двери к двери, пытаясь войти в здание.

– Билли! – крикнула она, сбегая с пандуса на галерею. – Постой!

Он не отвечал. Она попробовала другие имена:

– Денни! Аллен! Томми!

Он не обращал на нее внимания, быстро передвигаясь по галерее и пробуя открыть одну дверь за другой, пока наконец не нашел открытую дверь и исчез внутри здания. Ванда никогда не бывала внутри комплекса. Испугавшись, не зная, чего от него ждать, и не понимая, почему вообще Билли оказался здесь, она кинулась за ним и догнала у подножия лестницы. Он уже начал подниматься по крутой лестнице. Ванда осталась стоять внизу.

– Спускайся, Билли.

– Иди к черту, какой я тебе Билли!

Она никогда раньше не видела, чтобы он жевал жвачку, но сейчас он жевал, громко и быстро, чавкая при этом.

– Кто же ты? – спросила она.

– Стив.

– Что ты здесь делаешь?

– Не видишь, что ли? Хочу подняться наверх.

– Зачем?

– Прыгать буду.

– Спускайся вниз, Стив, давай поговорим. Билли не спускался, хотя она пыталась урезонить его.

Это было бесполезно. Ванде показалось, что он хочет покончить с собой. Она заметила, насколько он изменился: дерзкие манеры, высокий голос, быстрая речь, самоуверенность на лице и в тоне.

– Я пойду в ванную, – сказал он и прошел в дверь туалета.

Ванда бросилась к выходу, выбежала на край дорожки посмотреть, там ли Клайд с машиной. Охранника не было. Вернувшись в здание, она увидела, что Стив вышел из туалета и вошел в другую дверь. Она хотела войти за ним, но он заперся изнутри. Ванда увидела на стене телефон, набрала номер клиники и попросила доктора Кола.

– Я не знаю, что делать, – сказала она. – Теперь он Стив и говорит, что хочет убить себя.

– Успокойте его, – велел Кол. – Скажите, что все будет хорошо. Скажите ему, что не будет так плохо, как он думает. Он сможет поехать в Кентукки лечиться у доктора Уилбур. Скажите ему, чтобы он вернулся.

Ванда повесила трубку и подошла к двери – стучала, звала:

– Стив! Открой дверь! Доктор Кол говорит, что ты поедешь в Кентукки!

Через некоторое время проходящий мимо студент открыл дверь. Ванда увидела, что та ведет в узкий круговой коридор. Она бросилась в коридор, на бегу заглядывая в кабинеты и холлы, чувствуя себя словно на карусели в кошмарном сне.

«Не могу найти его. Ищи. Продолжай».

Пробегая мимо двух беседующих студентов, Ванда крикнула:

– Вы не видели здесь парня? Высокого, в коричневом мокром плаще.

Один из них показал:

– Вроде бы туда пошел…

Она продолжала бежать по этому кругу, время от времени проверяя двери, выходящие на улицу, на случай, если он вдруг вышел из здания. Наконец она увидела Миллигана на внешней галерее.

– Стив! – закричала Ванда. – Подожди минутку! Мне надо поговорить с тобой!

– Не о чем нам говорить.

Ванда обежала его и встала между ним и бетонной балюстрадой, чтобы не дать ему прыгнуть.

– Доктор Кол говорит, чтобы ты вернулся.

– Да пошел он, этот толстобрюхий сукин сын!

– Он говорит, что все не так плохо, как ты думаешь.

– Уж куда там. Черта с два!

Он ходил взад-вперед, с ожесточением жуя резинку.