Румынские мифы. От вырколаков и фараонок до Мумы Пэдурий и Дракулы - Осояну Наталия (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT, .FB2) 📗

Тудор Памфиле уточняет, что схожий обычай есть у македонцев: в фундаменте нового дома нужно оставить чей-то отпечаток стопы. И да, этот человек тоже через сорок дней умрет, чтобы превратиться в духа-хранителя, без которого ни одно строение не продержится долго.

Любопытный момент: первый кандидат на то, чтобы стать жертвой во имя еще не возведенных стен, — мужчина по имени Опря или Стан или женщина по имени Стана. Имя Опря созвучно с глаголом a opri, то есть «остановить», а Стан/Стана — имена славянского происхождения, имеющие тот же смысл. Считается, что призраки таких людей будут особенно эффективны в том, чтобы не подпускать нечистую силу к жителям дома или прихожанам храма.

Итак, стафия (а также умбра или фантазма) — привидение, обреченное бродить вокруг строения и защищать его от других духов, жаждущих его уничтожить или причинить вред обитателям. Сами по себе стафии не опасны, они просто пугают неподготовленного человека. А как быть с призраками людей, которые были убиты, а не принесены в жертву? Их называют по-разному: ведений, арэтэрь, нэлучь и т. д. Вот они-то могут навредить, потому что от живого человека у них лишь облик, а внутри — дьявольская сила и дьявольская же воля.

У ворот румынского дома. Фотография из альбома «Румыния. Пейзаж, постройки, народный быт» (1933)

Kurt Hielscher. Rumänien; landschaft, bauten, volksleben. Publisher: Leipzig, F. A. Brockhaus, 1933 / Wikimedia Commons

Если маястра и пажура при всех своих волшебных качествах с точки зрения облика выглядят обычно как птицы, то со згрипцором и его женской версией згрипцороайкой все обстоит намного сложнее. «Румыно-русский словарь» подсказывает варианты «орел» (в том числе двуглавый), «хищник» и «гриф» (с пометкой «в сказках»). Згрипцороайка — «самка орла», «ведьма», «злюка» и «мегера». Ни один из этих вариантов ничего не объясняет и сказочной истине не соответствует. Путаница усугубляется тем фактом, что иногда слова «згрипцор» и «пажура» оказываются взаимозаменяемыми.

Изображение згрипцора на серебряном перстне (Средние века)

http://clasate.cimec.ro / CC BY-SA 4.0

Ромулус Вулкэнеску собрал разные варианты згрипцоров, опираясь на их сохранившиеся изображения на предметах домашнего обихода и фресках: тело у этого существа может быть змеиным, четвероногим, птичьим; голова — иногда птичьей (причем похожей как на голову ястреба, так и на голову какой-нибудь домашней птицы), а иногда человечьей; у него заостренные уши, перья, длинный хвост, который оканчивается змеиной головой, внушительные когти хищника… Одним словом, згрипцор — это химера, у которой нет стандартного, общепризнанного облика. Как пишет Вулкэнеску, внешний вид згрипцора — «инфернальный, абсурдный, странный», он плод буйного воображения, которое не страшится несообразностей и сочетания несочетаемого[34].

Часть 3. Пространство повседневной магии

Глава 7. Ритуалы и поверья

Возвращаясь к теме сотворения человека, отметим интересный нюанс: согласно румынским преданиям, человеческое жилище придумал темный демиург, дьявол. Однако в его архитектурный план закралась досадная ошибка, связанная, видимо, с недостатком опыта: первый дом в истории нашего мира не имел окон, и поэтому внутри было очень темно. Дьявол подошел к решению проблемы нетривиально и попытался наполнить жилье светом, таская последний при помощи мешка; нетрудно догадаться, что даже в условиях, близких к космогоническому хаосу, где возможно абсолютно все, попытка не привела к успеху. Тогда светлый демиург попросил отдать дом ему, дескать, он знает, что надо делать.

Он действительно знал: он прорубил в стенах окна, а оконные рамы уподобил кресту, и с той поры темный демиург не может просто так попасть внутрь собственного творения, хотя очень стремится.

Итак, центр мира — центр жизни румынского крестьянина, который постоянно пребывает в шаге от сверхъестественного, одновременно остерегается его и старается воспользоваться теми благами, которое оно может предоставить, — это дом, жилище, в каком-то смысле мир в миниатюре. В роли «среднего» мира выступает село: оно не огорожено стенами или сплошным забором, но их роль выполняет борозда, которую обновляли в трудные времена — например, если начиналась эпидемия чумы. Конечно, самая главная «зона контакта» между внутренним и внешним мирами — это дверь, ворота (точнее, порог), но в целом таких зон несколько, и у каждой свои мифологические особенности.

Традиционное румынское жилище

Paul Horia Malaianu / Shutterstock

Прежде всего окно, которое по своим мифологическим и сказочным функциям не уступает двери, потому что представляет собой нечто вроде прорехи в границе (стене) между мирами. К окну прилагается богатый ассортимент примет, поверий и табу. Например, нельзя заглядывать в окно снаружи, можно ослепнуть; нельзя пить воду, которую передали через окно, и это относится как к людям, так и к животным — и те и другие могут в этом случае серьезно заболеть. Чума и Холера, явившись в гости, стучатся не в дверь, а в окно, и то же самое часто делают стригои. В окно проникают предвестники смерти — птицы, влетевшие в дом. Существует также ряд ритуалов, связанных с окном и применимых в тех семьях, где часто болели и умирали дети. Выжившему ребенку могли организовать ритуальную смерть: его передавали через окно соседке, у которой дети чаще выживали и были здоровыми, она говорила: «Бодапросте»[35], [36] — так принято отвечать, когда принимаешь поминальный подарок, — и после возвращала дитя родителям, но уже через дверь. В более сложных версиях ритуала ребенку при этом давали новое имя или меняли фамилию на Лепэдату («подкидыш»).

Печь в традиционном глинобитном доме

Fotokon / Shutterstock

Следующее место сосредоточения магической силы — домашний очаг, печка. Это обиталище духов предков, которые обычно настроены к жителям дома благодушно и могут изредка вступать с ними в контакт. В некоторых случаях кого-то могли похоронить под очагом или вблизи от него, и тогда покойник становился настоящим хранителем жилища и рода. С печью связаны гадательные ритуалы и попытки предсказывать будущее, а также попытки исцеления больных и хилых детей путем символического «сжигания» в пламени печи и возрождения к новой жизни. Таким образом, печь — место благое, но не лишенное опасности из-за того, что, по сути, оно открывает проход в иной мир. И еще, как говорили в селах, «в печи сидит дьявол» — быть может, банально-практичный смысл этой фразы заключался в том, что ошибки в обращении с печью могли привести к пожару или другим неприятностям.

Дымоход — часть печи, наделенная особыми функциями. В символическом смысле связи с предками у дымохода уже нет, зато связь со сверхъестественным, с потусторонним миром гораздо крепче. По дымоходу в дом проникают злые духи — в первую очередь похотливый збурэтор — и сама смерть; по нему же отлетает душа. В определенные дни, чтобы в дом не проникли стригои, дымоход изнутри мазали чесноком. Во многом он представляет собой нечто вроде туннеля в другой мир.