Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении - Бейлькин Михаил Меерович (электронные книги без регистрации txt) 📗
Особенность работы с латентными гомосексуалами, стремящимися, подобно Яну, обрести гетеросексуальность, заключается в том, что врачу приходится обходить молчанием истинную причину их половых нарушений. Существенную помощь оказывает в таких случаях библиотерапия. Она позволяет подменить разговор о собственных проблемах пациента обсуждением коллизий, описанных в книге. Так преодолевается невротическое сопротивление и снижается уровень гомосексуальной тревоги. Параллельно активируется гетеросексуальный потенциал либидо. Впрочем, если в процессе самопознания взгляды больного меняются настолько, что он не только осознаёт свою гомосексуальность, но и начинает расценивать её как неотъемлемую часть своего Я, позиция врача может также существенно измениться.
Что касается Кирилла и Андрея “Рембо”, то они не были невротиками. Помогая им обрести способность вступать в гетеросексуальную близость, врач не столько лечил своих пациентов, сколько помогал им адаптироваться к условиям жизни в гетеросексуальном обществе.
Одним из главных аргументов в преодолении гомофобных предрассудков служит доказательство того, что гомосексуалы способны любить точно так же, как представители гетеросексуального большинства. Правда, любовь, избирательность, моногамность в сексуальных отношениях – всё это вызывает у части исследователей – психологов и психотерапевтов – отнюдь не однозначную оценку.
Глава V. Любовь: эволюционно-биологические и философские аспекты
Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны
и имею всякое познание, и всю веру, так что могу
и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.
Апостол Павел
Психоаналитик, не верующий в любовь
Немецкий психоаналитик Иоганнес Кемпер написал превосходную книгу “Практика сексуальной психотерапии” (1994). У этого отличного врача есть одна странность: он скептически относится к любви. “Должен сознаться, – пишет он, – что у меня всегда вызывали ужас книги о сексуальности, пронизанные рассуждениями о любви. Я считаю важным разделять понятия любви и сексуальности. Не говоря уж о том, что каждый под любовью понимает что-то своё, она так перегружает собой несчастную сексуальность, что люди заболевают от этого. <…> Существовавшая в течение длительного времени экзистенциальная связь секса и любви (секс без любви рассматривался обществом как грех) оказалась чрезмерным требованием к человеку и неиссякаемым источником конфликтов, вплоть до бесчеловечности (смерть за измену и т. д.). Речь идёт о том, чтобы помочь сексуальности как структуре, не связанной с ценностями, восстановить свои прежние права путём освобождения от связанности высшими системами ценностей, например, любовью”.
Если кто-то поверил автору, назвавшему любовь хоть и мешающей сексуальности, но, тем не менее, “высшей ценностью”, то он заблуждается. Кемпер иронизирует; общепризнанные проявления супружеской любви и верности он называет “заблуждениями”. К ним относится, по его мнению, всё то, что привычно считается неотъемлемыми свойствами любви и супружеского взаимопонимания, выражаясь в следующих формулировках: “Мой партнёр должен быть также моим лучшим другом”, “Чем сильнее любовь, тем счастливее брак”, “Измены разрушают любую связь”, “Партнёры не должны иметь тайн друг от друга”, “Я обязан сделать счастливым своего партнёра” и т. д. Надо признать, что, перечисляя дальнейшие “заблуждения”, а их ни много, ни мало, больше дюжины, пришлось бы назвать и явно наивные. Дело, однако, не в частностях. Позволительно ли Кемперу отрицать альтруистические принципы, лежащие в основе любви? Само слово “альтруизм” предложил французский философ Огюст Конт. Он назвал так нравственный принцип, противоположный эгоизму. Термин “эгоизм” происходит от латинского “эго” (я), а “альтруизм” – от “альтер” (другой). О. Конт сформулировал сущность альтруизма фразой: “Жить для других”.
Кемпер же этот принцип отрицает, посвящая альтруизму следующие убийственные фразы: “Альтруистическое представление о любви опасно. Я считаю, что человек сконструирован так, что всё, что он делает для другого, должно быть полезно ему самому. Если мысль о собственной пользе отвергается, то часто она просто выводится из-под контроля и проявляется в различных ожиданиях благодарности и признания, а также разочарования, когда эти ожидания не оправдываются.
Самоотверженной любви не бывает. Возможность воспользоваться предложением партнёра, быть одаренным и избалованным им, не связывая себя никакими претензиями с его стороны, поначалу кажется заманчивой. Но это иллюзия. Даже если одаривающий партнёр в самом деле ни на что не претендует, то вы таким образом всё же испытываете долг благодарности к нему, ведущий к болезнетворным последствиям в виде обязанности, зависимости и чувства вины”.
Даже чилийскому нейрофизиологу Умберто Матуране (Maturana H., 1978), которого он боготворит и с уважением упоминает чуть ли не на каждой странице своей книги, Кемпер не прощает ни малейших потакательств “идеологии любви”. Так, Матурана заявил однажды: “без любви нет человеческой социализации. <…> Это условие чисто биологической природы было основополагающим в эволюции человеческого вида, определив протекание развития человечества, приведшее к появлению речи, и через сотрудничество, а не конкуренцию, ставшего источником формирования интеллекта”.
Отдавая должное глубине этих рассуждений, Кемпер, тем не менее, отказывает им в правоте: “Насколько бы симпатичным ни казалось это высказывание и как бы обнадёживающе ни звучало соединение биологии, коммуникации и языка, но оно не более чем идеология, гипотеза и словесная конструкция”.
Спор Кемпера с Матураной ошибочно может показаться схоластическим, далёким от реальной жизни, но это не так.
Если Кемпер и не прав, то сексологам близки и понятны мотивы, которыми он руководствовался. Нельзя не поразиться смелости, с которой он пошёл против общепринятых истин. Кемпер питает неприязнь к ложной патетике. Он не выносит фальшивых славословий в адрес любви и альтруизма. Сексологи не понаслышке знают, как лживы морализаторские словоблудия фарисеев, говорящих на эти вечные темы.
Тем не менее, вступаясь за сексуальность, ориентированную на удовольствие, Кемпер затрагивает слишком противоречивую проблему. “Психоанализ занимается тем, что определяет, как принцип удовольствия может быть внедрён в Я”, – пишет Кемпер. Справедливое утверждение, с которым полностью согласится любой сексолог. Но, становясь на позиции гедонизма и защищая примат удовольствия, Кемпер закрывает глаза на то, что этот принцип обладает психогенным потенциалом, причём это проявляется особенно наглядно именно в сексологии.
Женщина, ориентированная на то, чтобы получить максимальное удовольствие – потребительница, подспудно оценивающая своего партнёра. А вдруг она выбрала не того любовника; что если с другим она испытала бы гораздо более яркий оргазм?! В конце концов, в силу своей гедонистической жадности она не испытывает оргазма вовсе. То же относится и к мужчине-потребителю. Коль скоро он ждёт от очередной связи лишь сексуальной разрядки, а не любви, то выбирает женщину-стандарт. Как правило, это сопряжено с неуважением к партнёрше, даже со скрытым презрением к ней. Именно таким образом относятся к своим подругам, именуя их “тёлками”, юнцы с незрелой половой психологией: они боятся ответственности, а потому избегают девушек, заслуживающих уважения. В результате яркость впечатлений у юношей и мужчин, вполне взрослых, но так и не обретших психологическую зрелость, сводится к минимуму; их сексуальные ощущения обеднены, оргазм смазан. Нередко половая жизнь, основанная на погоне за удовольствием и лишённая любви, приводит к развитию сексуальных расстройств.
