Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
Несколько часов Лэндис рассказывал все, что знал и о чем догадывался относительно использования допинга в команде US Postal. Он передал агентам свои дневники, в которых кодом были записаны расписания приема препаратов, чтобы подтвердить свои слова. Он опасался, что, если что-то окажется в его показаниях неточным, его привлекут к уголовной ответственности.
Новицки поинтересовался, хочет ли Лэндис содействовать им в расследовании, за что они, в свою очередь, не будут заводить на него дело. Лэндис согласился, но, так как он был обязан хранить свои признания в тайне, намерение во всем признаться открыто пришлось снова на время отложить.
Увлекшись идеей, что Лэндис станет его тайным агентом, Новицки рассказал ему, что в настоящее время работает с калифорнийской командой Rock Racing. Идея ее создания принадлежала лос-анджелесскому дизайнеру одежды Майклу Боллу, автору бренда джинсовой одежды Rock & Republic, который хотел воплотить в этой команде образ плохих парней. Велогонщики были одеты в черную форму с белыми черепами на груди, у большинства из них на теле красовались большие татуировки и имелись проблемы с допинговыми тестами. Команда пригласила к сотрудничеству Тайлера Хэмилтона, который вернулся в спорт после двух лет дисквалификации и тут же снова попался на внеплановой проверке в 2009 году, когда в его организме обнаружили полифункциональный стероид дегидроэпиандростерон. Хэмилтон заявил, что тест выявил лекарственное растение, которое он принимал после прописанных ему антидепрессантов. Другой велогонщик из команды Rock Racing признался, что употреблял ЭПО.
Майкл Болл был темноволос, подтянут и имел приятные черты лица. Хотя ему уже было за пятьдесят, выглядел он на тридцать пять, а вел себя как двадцатилетний – ухлестывал за моделями, отрывался на вечеринках, вспоминая юность. Болл называл антидопинговых инспекторов гестаповцами и считал, что допинговые тесты должны проводиться тихо, как в Национальной футбольной лиге или в Главной лиге бейсбола. «Это жестокий спорт, – говорил он в интервью 2008 года. – Тут каждый сам за себя».
Новицки считал, что Болл снабжает своих велогонщиков ЭПО и другим допингом, имеющимся в лаборатории Виктора Конте. Расследование шло полным ходом, и Новицки надеялся собрать достаточно улик, чтобы получить ордер на обыск его дома. Он подключил к работе представителей других агентств, в том числе Федеральное бюро расследований, чтобы раздобыть необходимую информацию.
Флойд Лэндис знал Болла. Пока велись разговоры о том, чтобы войти в его команду – намного более высокого уровня, чем команда Лэндиса, – он бывал на вечеринках в его доме и видел, как гости нюхают кокаин. Новицки спросил Лэндиса, не согласится ли тот помочь собрать улики с помощью специального оборудования.
Флойда тошнило от такой роли. Одно дело признаться в том, что делал сам и твои товарищи по команде, особенно испытав такое отношение Армстронга, Брюнеля и Оховица к себе, и другое – сдавать человека, у которого хочешь работать и который не сделал тебе ничего плохого. К тому же он думал, что Болл не продает ЭПО, не говоря уже о том, чтобы делать на этом какой-то бизнес. Однако ему было важно, чтобы Новицки не утратил к нему доверия, и он решился на сотрудничество. Он не признался в своих сомнениях и дал согласие носить с собой жучок.
«Я должен», – сказал он себе.
{Примечания к Главе 13}
Глава 14
Преследование
В день старта гонки «Тур Калифорнии», 16 мая 2010 года, Флойд Лэндис позвонил Майклу Боллу, сказал, что он проездом в Лос-Анджелесе, и предложил встретиться. В назначенный вечер несколько агентов ФБР, приставленных к Новицки, пришли в гостиничный номер Лэндиса и начали прикреплять на его тело аудиозаписывающее устройство.
На всю подготовку ушел час, и в итоге торс Флойда был перевязан как у мумии. Однако незадолго до назначенного времени встречи Болл сообщил, что задержится. Прошло шесть часов, и Новицки, который следил за ситуацией из Сан-Франциско, забеспокоился.
«Кажется, он догадался, – говорил Новицки Флойду по телефону. – Он точно что-то заподозрил. Нужно все отменять».
Флойд попытался его успокоить, предположив, что Болл, скорее всего, просто отдыхает со своей девушкой за городом. Он сказал, что назначит новую встречу утром. Согласовав с агентами время своей очередной «мумификации», Лэндис отправился в бар отеля. Мысли о том, что ему предстоит сделать, не давали покоя. На нем был микрофон, а агенты ФБР ходили с пистолетами вокруг дома Болла. Во что он ввязался? Он выпил, потом еще, потом еще. Возвращаясь в номер, еле волочил ноги.
Следующим утром агенты ФБР снова нацепили на него оборудование. Дом Болла находился через дорогу от гостиницы. Флойда мучило похмелье. Болла, по всей видимости, тоже, потому что Лэндис застал его полусонным в кровати. Он встал, кое-как оделся и, болтая с Лэндисом, начал просматривать новости в интернете. «Велогонщик Флойд Лэндис признался в употреблении допинга и обвинил в том же Армстронга» – в статье Wall Street Journal говорилось о письме Лэндиса, которое тот отправил в Федерацию велоспорта и другим представителям спорта.
Лэндис был обескуражен. Он знал, что Wall Street Journal работает над публикацией, потому что не так давно ему звонил Рид и расспрашивал о деталях. По наставлению следователей Лэндис ничего ему не сказал и надеялся, что на выяснение содержания и подлинности его сообщений журналистам потребуется гораздо больше времени. Статья появилась в сети ночью 20 мая, как раз в то время, когда Лэндис, пьяный, плелся к себе в номер.
«Что за бред?» – сказал Болл. Он нисколько не злился, а, наоборот, поддерживал Флойда. Болл сказал, что Лэнс и другие велогонщики команды US Postal были подарком судьбы для всего велоспорта. «Сейчас где-то в стране сидит следователь, читает это и раздумывает о том, чтобы завести дело», – добавил Болл. «Думаешь?» – ответил Флойд.
Он чувствовал себя не в своей тарелке, но отступать было поздно. Он дал обещание Новицки и не мог его нарушить. Он спросил Болла, есть ли у него что-нибудь выпить, и заглянул в холодильник.
В холодильнике Флойд увидел упаковки с гормоном роста. На камеру, которой снабдили его агенты ФБР, он снял этикетки. Впоследствии благодаря этому видео Новицки получил ордер на обыск в квартире Болла и конфисковал препараты.
К уголовной ответственности Болла не привлекли, ведь он был всего лишь спонсором малоуспешной команды и не инициировал употребление допинга спортсменами. На гормон роста ему удалось раздобыть рецепт. Информация, предоставленная Лэндисом, указывала путь к более крупной цели. После того как Новицки и Тайгарт досконально допросили Лэндиса и на основе его показаний сделали вывод, что допинг действительно проник в самые верхи спорта и в этом были замешаны самые большие спортивные звезды, Новицки задумал намного более амбициозное расследование с привлечением федеральных прокуроров, которые возбудят уголовное дело. С ним работали два прокурора: Дуг Миллер – методичный, опытный специалист и Марк Уильямс – молодой энергичный юрист, который занимал свою должность всего пару лет.
Армстронг не догадывался о начавшемся расследовании и, ошарашенный опубликованной в газете историей, занял привычную боевую позицию: отрицал все обвинения и набрасывался на обвинителей. Он со своей армией журналистов отзывался о заявлениях Лэндиса как о нелепых упреках обиженного члена команды, который был тем еще лжецом. «Флойд уже давно потерял к себе доверие, – говорил Лэнс журналистам на “Туре Калифорнии”. – Этот человек несколько раз под присягой выдавал противоречащие друг другу версии, а в книге предложил еще одну… он собрал около миллиона долларов с невинных людей, чтобы защищаться в суде. Теперь, когда деньги кончились, легенда меняется».
Кроме этого, Армстронг обвинил Лэндиса в многолетних нападках и шантаже. На самом деле и он, и его помощники прекрасно понимали, что заявления Лэндиса во всех подробностях описывают реальную ситуацию и ставят под угрозу карьеру Армстронга. На следующий день в той же газете появилось сообщение о том, что ведется расследование, а значит, контролировать ситуацию уже не представлялось для них возможным.
