Боги и люди Древнего Египта - Уайт Джон Мэнчип (книги онлайн TXT) 📗
4,5 тысячи лет спустя, когда был построен Суэцкий канал, эта система продолжала функционировать, но на гораздо более низком уровне. Турецкий паша не был тем просвещенным правителем, какими были древние фараоны, а люди, работавшие на строительстве, по сути, находились на положении рабов. Видимо, вид этих людей убедил европейских египтологов в том, что фараоны Четвертой династии были тиранами подобно турецкому паше. Конечно, греков, с которыми мы сейчас совершаем свое воображаемое путешествие, вовсе не так шокирует идея рабства. Институт рабства был неотъемлемой частью греческого общества. С другой стороны, в Египте рабство не было распространенным явлением, и число рабов было невелико. Более того, почти все они были пленными чужеземцами. Египтяне, рожденные свободными, редко становились рабами, а поскольку, безусловно, именно они строили пирамиды, очень немногие из строителей были рабами.
Однако теперь наш руководитель в присущей ему резкой и деловой манере направляется к стоящему впереди нас пилону, а мы безропотно следуем за ним. Он знает, что делает. Мы видим, что фасад именно этого пилона представляет собой еще большую смесь стилей, чем тех, которые мы видели раньше. Фактически мы смотрим на обратную, восточную часть храма. Еще до того, как правители династии Тутмосидов начали «усовершенствовать» его в начале Нового царства, он имел открытую, весьма примитивную структуру. Теперь же он походит на коралловый риф где-нибудь в оживленной части Индийского океана. Еще один пилон пристроен к изначальному фасаду, замыкая таким образом кольцо вокруг обелисков царицы Хатшепсут из красного базальта: их покрытые медью верхушки виднеются за пилоном на фоне ярко-синего неба, производя великолепный эффект. Это нагромождение архитектурных элементов не дает возможности оценить реальные масштабы и гармонию всего ансамбля. Та часть внутреннего храма, через которую мы сейчас проходим, лишь немногим отличается от причудливого смешения гранита, базальта, гравия и крашеной извести. Конечно, симметрия, присущая египетской культуре, сохранена, но она превратилась в совершенно ненормальную симметрию. Создается впечатление, что ты попал в своего рода супермаркет, торгующий всем, что имеет отношение к религии. Десяток фараонов соперничали между собой, принося храму дорогостоящие подарки. И в своем стремлении взять верх над другими они без колебаний уничтожали шедевры, созданные их предшественниками. Ремесленники, трудившиеся в храме (в особенности те, кто занимался декоративной росписью стен, пилонов и потолков), работали день и ночь. Наши греческие спутники, привыкшие к более «чистой» архитектуре, демонстративно высказывают свое презрение и негодование при виде этого смешения стилей и форм. И мы должны признать, что вся эта роскошь также произвела на нас не вполне благоприятное впечатление, поскольку она разительно отличается от всего виденного нами раньше в полных гармонии и целостности комплексах в Дейр-эль-Бахри и Луксоре. И тем не менее именно такими хотели видеть свои храмы древние египтяне. Да и какое право мы имеем критиковать их, если наши собственные соборы забиты часовенками, гробницами крестоносцев, мемориальными досками, мраморными изваяниями епископов и торговцев, а также покрытыми ржавчиной железными печками?
Однако нам еще предстоит пересечь третий двор, если мы хотим снова оказаться в благословенной прохладе внутренних покоев храма. Теперь мы находимся в шестом, и последнем отсеке святилища. Здесь чрезвычайно темно. Мы приближаемся к священному месту – самому дальнему алтарю; атмосфера здесь гнетущая. Помещение чрезвычайно мало, и мы едва не задыхаемся от дыма и аромата горящих факелов и благовоний. Мы осторожно пробираемся мимо выступающих углов раскрашенного камня, обходя согбенные фигуры коленопреклоненных жрецов и молящихся. Кто-то из них мягким высоким голосом поет гимн солнцу.
В затемненной и удушливой атмосфере этой части храма нет ничего случайного. С каждым шагом окружающая нас темнота сгущается. Это сделано намеренно. Посетитель храма попадал через ряд широких и шумных дворов в узкие и переполненные тишиной помещения, из хорошо освещенных залов – в мрачные. Все его чувства и восприятие действительности постепенно менялись по мере приближения к концу пути, и, когда он наконец оказывался в священной обители бога, он был в подавленном состоянии, полон благочестия и готов к встрече с богами.
Наконец, мы пришли туда, где можем, подняв глаза, увидеть нишу, в которой находится самая священная из всех статуй Карнака – статуя Амона-Ра, покровителя Фив и фиванских монархов, которые подняли Египет до зенита славы. Действительно, покровитель таких великих фараонов достоин звания Царя царей (рис. 24).
Рис. 24. Амон-Ра
Мы замечаем сияние золота, эмали и драгоценных камней. Создается впечатление, что на нас сквозь завесу облаков с выражением спокойного величия смотрит золотое лицо. Мы низко кланяемся, поворачиваемся и медленно выходим из святилища – точно так же, как это делали люди, приходившие в храм помолиться.
Наш визит в Карнак завершен.
Даже руководитель нашей маленькой группы, ревностный защитник и почитатель всего афинского, поражен богатством и роскошью увиденного. Египтяне – богатый и щедрый народ, но нигде это не проявляется так, как при почитании ими своих богов. А боги Египта – существа весьма и весьма состоятельные, и они знают, как вознаградить своих преданных слуг. Они добры к людям, живущим в долине.
Выйдя из храма через узкие боковые двери, мы направляемся к широкому квадратному озеру, расположенному возле старого храма. Возле многих храмов имеются подобные священные озера с каменными ступенями, ведущими в глубь водной глади, обрамленные каменными бордюрами. Озера играют ведущую роль во многих религиозных обрядах. На краю озера в Карнаке мы видим качающуюся на волнах деревянную лодку – точную копию той лодки, в которой бог Ра ежедневно проплывает по небесам. Во время торжественных процессий ее несут как символ божественной силы Ра, и она является неотъемлемой частью интерьера каждого египетского храма (рис. 65). Дотрагиваясь до инкрустированного золотом дерева, мы размышляем о том, что эта религия, какой бы абсурдно усложненной и детской по своей сути она ни была, дала глубокие корни в сердцах египтян, искренно отправляющих свои религиозные обряды. Это размышление заставляет нас почувствовать некоторую неловкость. Может быть, в этом культе незнакомых нам богов заключено нечто большее, чем мы традиционно предполагали?..
Приятно задержаться на несколько мгновений под благодатной сенью пальм. Здесь даже иногда ощущается легкое дуновение ветерка. В спокойной глади озера отражается неподвижный диск солнца. Позади нас тянется гладкая и белая стена, обрамляющая территорию храма. И стена, и храм выглядят такими мощными и прочными, что трудно поверить в то, что со временем исчезнут и могущественный Амон-Ра с его божественной компанией, и их храмы. Однако, без сомнения, в веках останется представление о строителях Фив как об очень талантливых и благородных людях.
Дома
Сначала мы осмотрели пирамиды и храмы Египта. Действительно, было бы просто невозможно не отвести им в нашем повествовании достойного места.
Теперь мы вполне можем обратить внимание на менее значимые вещи и посмотреть, в каких домах жили древние египтяне, что было местом их повседневного существования. Однако нам следует помнить, что их дома строились по образу и подобию культовых и царских построек, которые были основополагающим стандартом в проектировании и постройке зданий. Эти приемы впервые были применены при строительстве древних гробниц (мастаб) первых египетских правителей и позже использовались при постройке жилых зданий. Более того, мы видим, что в том влиянии, которое дворцы и храмы оказывали на жизнь простых людей, был особый смысл. Это влияние было таким, как если бы Букингемский дворец, Хэмптон-Корт, Вестминстерское аббатство и собор Святого Павла определяли и контролировали ход экономического и художественного благосостояния населения. Во все эпохи, везде и всегда именно монархи и служители культа (а монарх и был верховным служителем культа) были законодателями моды. Так, дома высших придворных были точными копиями царских дворцов, а дома провинциальной аристократии и земледельцев строились по образу и подобию дворцов придворных.
