Хроника Монтекассини. В 4 книгах - Марсиканский Лев (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

125. Итак, император, отпраздновав вместе с папой праздник святого мученика Христова Маврикия⁸⁰⁰ в церкви блаженного апостола Петра, пригласил аббата Гвибальда вместе с братьями Монтекассинской обители на завтрак, сказав: «Я, если не ошибаюсь, полагаю, что это последний день, когда я смогу поесть и попить вместе с вами», что впоследствии и доказал исход дела. А по окончании пиршества император Лотарь, призвав в свою консисторию Петра Дьякона, велел, чтобы он с переданными ему его императорским величеством предписаниями отправился вместе с ним в Галлию, дабы постоянно нести там императорскую службу. Гвибальд, услышав об этом, воспринял это с досадой и неудовольствием и стал просить не лишать его службы Петра Дьякона, не оставлять без утешения с его стороны. Император Лотарь, согласившись с просьбами Гвибальда, в присутствии Пильгрима, патриарха Аквилейского, а также архиепископов, епископов, аббатов и других магнатов Римской империи, взяв Петра Дьякона за руку и передав Гви-бальду, сказал: «Наше хранимое Богом императорское величество сделало того, кого ты видишь, учеником Генриха, канцлера и епископа Регенсбургского, наградило его должностью логофета, секретаря и аудитора и разрешило сидеть у наших ног. Только он один нашёлся в народе римском, кто выступил против константинопольцев в защиту империи и римского понтифика. Поэтому, раз ты говоришь, что не хочешь оставаться без него, я поручаю его величайшему усердию твоей верности, величайшей душевной любви, но с тем условием, чтобы ты, если в твоём сердце есть хоть немного любви ко мне, доказал это на нём и ради нашей любви относился к нему, как к своему любимому и единственному сыну». В тот же день этот благочестивейший и милосерднейший император по ходатайству августы Рихенцы выдал названному аббату Гвибальду грамоту⁸⁰¹, утвердив за Монтекассинской обителью все её владения. Затем, попрощавшись с аббатом Гвибальдом и братьями и препоручив себя отцу Бенедикту, император в сопровождении уже названного папы Иннокентия прибыл к золотому городу. Приняв клятву верности от Птолемея, римского герцога, консула и диктатора Тускуланского, и взяв в заложники его сына Регинульфа, он перстнем, который носил на руке, на веки вечные утвердил за ним и его наследниками всю землю, которая принадлежала ему со стороны его родителей по наследственному праву. В это же время император направил в Монтекассино к аббату Гвибальду письмо такого содержания: «Лотарь, Божьей милостью римский император август, своему любимому верному Гвибальду, иерарху Монтекассинскому, канцлеру, магистру капеллану Римской империи и князю мира⁸⁰², [шлёт] свою милость и добрую волю. Сей императорской грамотой мы поручаем твоей верности, чтобы ты позаботился отправить к нашему Богом хранимому величеству Петра, монтекассинского дьякона, который поставлен нашей императорской светлостью итальянским логофетом, секретарём, архивариусом и капелланом Римской империи, дабы он получил достойную награду за свою верную службу. Ибо ты несомненно знаешь, что наше величество и доверенные имперские советники ввиду уважения к нему и наград за совершённые деяния не желает мириться с его отсутствием. Пришли с ним также все грамоты наших предшественников, которые мы, помнится, некогда дали ему на хранение в Ла-гопезоле. Дано в пригороде Тибуртины 30 сентября». Те же, которые доставили императорские послания, когда прибыли в Монтекассино, обнаружили, что Гвибальд собирается на войну, которая ему предстояла, и стоит наготове. Ибо Райнальд, который был отстранён императором и понтификом от аббатства, когда получил точные сведения об уходе императора, собрав отряд рыцарей из тех, которые поддерживали короля Рожера, а также созвав живших вокруг магнатов, которые были связаны с ним узами родства, и приняв колонов, которые населяли замок святого Ангела, предал огню и мечу всю окрестную землю. Однако, когда Гвибальд прочитал послание августа, он воодушевился и приободрился от тех сведений, что император прислал через послов, и через четыре дня отправил императору со своими рыцарями письмо, в котором говорил о несчастьях и тяготах своих, монастыря и всей провинции, которые они претерпели от Рожера и его войска, и умолял его о помощи и защите.

126. Итак, король Рожер, узнав об уходе императора Лотаря из Кампании, собрал войско и всю землю, кроме Бари, Трои и Неаполя, которую легко потерял, стал возвращать с ещё большей лёгкостью. В свою очередь Райнульф, герцог императора, храбро противостоял ему с немцами и апулийцами. Гвибальд же, предчувствуя то, что произойдёт, вновь отправил к императору, уже находившемуся в Тоскане, письмо, содержавшее среди прочего следующее: «Оказавшись в различных несчастьях, я изо дня в день надеялся на вашу помощь, но, как вижу, надежды мои напрасны. Ибо, насколько мы узнали из сообщений вашего благочестивейшего величества, дошедших до нас в Монтекассино, вы уже почти приблизились к Аквилее, и даже от одного слуха об этом крайне опечалилась наша душа, и нас поразило такое горе, что человеческий язык не в силах его описать. В ваших достопочтенных речах, которые вы прислали нам через ваших послов, [говорится] о присяге норманнов и лангобардов - о если бы они её не давали. Ведь лучше было им не присягать, чем присягать и не исполнить клятву⁸⁰³. Ибо все, которые живут в этих землях, совершив отступничество, обратились к Сатане и не говорят и не делают ничего, кроме того, что дьявол пишет в их сердцах. О том же, какие несчастья, какие мучения и какие гонения я терплю от них, я решил поведать вам через моего возлюбленного сына Петра, но, поскольку этому мешают длительность пути и преграды на нём, я сообщу об этом в нескольких словах. Так вот, после вашего ухода сарацины, норманны и лангобарды, обнаружив эту землю в покое, куда бы ни направлялись, всюду опустошали её грабежом, поджогами и убийствами, и разорили дотла, нисколько не пощадив плодоносящих садов, дабы их плодами не могли питаться те, которых укрывали горные пещеры или другие труднодоступные и удалённые места. Они свирепствовали с такой жестокостью, что никто не остался цел от общения с ними, ни одно место не осталось невредимым от их вражды. Особенно преступно они свирепствовали во владениях Монтекассинского монастыря, а также в других церквях, в базиликах святых и в монастырях, так что в огромных пожарищах сжигали дома молитвы, а насколько возможно - города и все крепости⁸⁰⁴. И исполнилось ныне в церквях то, что святой муж восклицал, обращаясь к Господу: «[Дом освящения нашего], где отцы наши прославляли тебя, сожжён огнём⁸⁰⁵». Уже настал ныне час, чтобы все те, которые грабили, сжигали, опустошали нашу землю, вязали ремнями крестьян и монахов, обременяли их цепями и кандалами, убивали, продавали, мучили и преследовали, решили, что оказали услугу Богу. Там же, где ворота достойного дворца они находили запертыми, они наперебой ударами топоров прорубали себе вход⁸⁰⁶, так что истинно сказано: «Словно в лесу деревья они топорами разрубили его ворота, секиры и бердыши разрушили их, они предали огню святилище твоё, смешали с землёй жилище имени твоего⁸⁰⁷». Сколько епископов, священников, дьяконов, монахов, знатных и незнатных обоего пола и разного возраста было перебито ими! Сколько людей было замучено, чтобы они отдали, если имели, золото и серебро, своё и церковное, и, в то время как они под пытками легко отдавали то, что имели, их вновь подвергали ещё более жестоким пыткам, думая, что те отдали часть, а не всё. И чем больше они давали, тем больше злодеи думали, что у них осталось что-то ещё. Ни более слабый пол, ни осмотрительность знати, ни почтительность священников, ни монашеское звание не смягчали их беспощадные души. И даже напротив: там усиливалась бешеная злоба, где они замечали достоинство честных людей. Почтенная старость и достойные уважения седины, которые убелили волосы на голове подобно белоснежному руну, не снискали к себе у врагов никакого милосердия. Отнимая даже младенцев от материнских грудей, варварская ярость разбивала невинное дитя о землю⁸⁰⁸. И исполнилось ныне то, что некогда пели иудеи: «Он сказал, что пределы мои сожжёт, грудных младенцев бросит о землю⁸⁰⁹». В зданиях же больших церквей, домов, городов, где они не могли устроить посредством огня разрушительного пожара, стены были сровнены с землёй, так что ныне старинная красота зданий является совершенно не такой, как была в действительности. Если кто не верит моим словам, то свидетелями являются города Путеолы, Алифы и Телезия, которые не показывают ничего иного, кроме того, что было раньше. Но и многие другие города либо слабо, либо вовсе не населены жителями. Ведь и сегодня, если они где уцелеют, то вскоре становятся безлюдными, как враги сделали и в городе Капуе, которая некогда была после Рима главой и славой всей Кампании. Ведь после того как они истребили в ней людей, похитили золото и серебро, они, дабы место ни на час не избавилось от беззакония, сожгли её огнём, обратили в рабство её древнюю, прирождённую и благородную свободу, увели в плен наиболее знатных граждан, а золото, серебро, драгоценные камни и одежды и всё самое дорогое, что они нашли привлекательным, увезли⁸¹⁰. А сколько всего они и их полководец причинили Монтекассинской обители и после вашего ухода, и перед вашим приходом, кто бы мог рассказать? По этой причине мы просим, о непобедимый император, чтобы вы пришли на помощь вашему филиалу, брошенному и разорённому, дабы никогда не говорили сарацины, норманны и лангобарды: Где ваш император?⁸"». Но тот, кто нёс послания, хотя и пришёл в Лигурию и доставил послание милосерднейшему императору Лотарю, так и не смог получить никакой действенной помощи. Ибо император был изнурён недугом и в то же время отчаянием и, видя, что вот-вот придёт конец его жизни, отправился в Клузу⁸¹² в Лигурии и, назначив там Генриха, герцога Баварии, своего зятя, своим наследником в Саксонском герцогстве, вступил в блистательные небесные чертоги⁸¹³, чтобы править без конца вместе с Христом, а тело его было доставлено в Майнц и почтительно погребено там.