СВР. Из жизни разведчиков - Полянский Алексей Иванович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
Ведь до Бадена отсюда по меньшей мере десятка три километров. Да еще город нужно пересечь из конца в конец. Это не короткий маршрут от Восточного вокзала до Пратера, когда можно было потерпеть неудобства в битком набитом вещами салоне автомобиля. Значит, нужно сбросить балласт: оставить половину чемоданов и сумок здесь, у меня.
А уж я найду возможность потом перебросить их в Москву.
Если я скажу об этом «Фреду», он заупрямится, будет артачиться. Ведь он, как я смог убедиться, одержимый барахольщик. Начнется торг, уговоры. А в итоге потратим драгоценное время на никчемную нервотрепку. А тут указание Центра, против него не попрешь.
Я все правильно рассчитал. «Фред» пробежал радиограмму, покраснел, разнервничался, но сдержался и промолчал. Надо было ковать железо, пока горячо.
— Давай спланируем так, — предложил я. — Сперва попробуем выявить возможную причину твоего прокола, чтобы не задерживать ответ Центру. Не исключено, ты наследил где-то, привлек к себе внимание. Не тянется ли что-нибудь из Лейпцига…
— Нет, со мной все в порядке, — перебил «Фред». — Гарантирую!
— Верю тебе, — продолжил я, не реагируя на его неуместный в этой ситуации апломб, — но давай еще раз все обдумаем. Потом сочиним ответ в Москву. К тому времени «Магда» успеет приготовить обед. А после принятия пищи, как говаривал мой старшина, я поеду к военным, чтобы обговорить вашу отправку. Тем временем ты и «Хельга» разберете свои вещи, чтобы часть взять с собой, а другую я отправлю потом багажом. Затем после ужина вы ляжете отдыхать, чтобы завтра встать пораньше и без спешки собраться на аэродром.
«Фред» согласился со мной: деваться ему было некуда.
«Магда» постаралась на славу и накормила гостей вкусным русским обедом, от которого они порядком отвыкли. Она не поскупилась на закуски, подав всего понемногу, но в широком ассортименте.
Затем последовали щи деревенские и котлеты пожарские, на которые моя супруга была великая мастерица.
Мы с «Фредом» пропустили пару рюмок хорошо охлажденной «Столичной»: на ее черно-золотой этикетке красовались оттиски четырех медалей, которые свидетельствовали о первых местах, завоеванных на международных выставках.
«Хельга» и «Магда» тоже выпили с нами по рюмке. А маленький Карл засыпал всех вопросами по поводу странных, на его взгляд, кушаний, которые с большим аппетитом уплетали взрослые. Ведь эта еда сильно отличалась от скучной немецкой кухни, которую он знал и над которой посмеивались не только мы, но и жители прекрасной Вены. Венский стол — вековой сплав лучших южнонемецких, венгерских, чешских, польских и итальянских блюд, — конечно, не мог идти ни в какое сравнение с лишенной фантазии едой пруссаков или саксонцев. Здесь, на берегах голубого Дуная, люди издавна иронически относились к жителям Пруссии, Бранденбурга и Мекленбурга. Их окрестили обидным прозвищем «пиффке». В этом трудно переводимом на правильный немецкий язык слове отразилось увлечение северян милитаристской шагистикой и преклонение перед военными атрибутами, их архиуважительное отношение к бюрократическим порядкам и даже непомерная любовь к пиву, которое они поглощали в непомерном количестве.
Правда, и северяне не остались в долгу перед своими южными братьями, называя их «чем-то средним между обезьянами и людьми».
Конечно, великогерманцев задевало за живое, что Гитлер по происхождению австриец. Но они утешались тем, что, по сути дела, фюрер стал настоящим немцем, ибо на него снизошел германский дух.
Во время обеда мы непринужденно беседовали о достоинствах и недостатках русской, немецкой и австрийской кухни. При этом мы не забывали отдать должное великолепным блюдам, которыми нас потчевали «Магда» и помогавшая ей «Мария», жена «Чико». Не было ничего удивительного в том, что в конце несколько затянувшейся трапезы предпочтение единогласно было отдано российским яствам. Даже бедный несмышленыш Карл, похоже, присоединился к нам, расправившись с солидным куском торта, изготовленного по рецепту кондитера знаменитого московского ресторана «Славянский базар».
После приятного обеда, за которым мы на пару часов отвлеклись от суровой действительности, мы с «Фредом», преодолев подступившую предательскую дремоту, принялись за составление ответной шифровки Центру.
И все-таки мне не до конца было ясно: почему «Фред» попал под подозрение американцев? Когда мы дошли до этого, он после некоторого раздумья сказал:
— Я проанализировал всю свою жизнь в Германии и здесь, в Вене, самым тщательным образом. Перебрал наши с «Хельгой» поступки, все связи и контакты. И ничего подозрительного не нашел. Понимаешь, за нами все чисто. Неприятных случайностей не было. Значит, остается одно — предательство.
Я вздрогнул, хотя и был уверен, что в конце концов это страшное слово обязательно прозвучит.
— Но кто мог предать? — прервал я «Фреда». — Здесь о тебе знают всего лишь двое. Ты что, подозреваешь меня или «А-восьмого»?
— При чем тут ты? Зря заводишься! А вот об «А-восьмом» я бы подумал.
— Напрасно валишь на старика, — возразил я несостоявшемуся нелегалу. — Он начал работать с нашей разведкой, когда мы с тобой еще под стол пешком ходили. Он проверен и перепроверен. Сомневаться в нем грех. Тут что-то другое.
Физиономия моего собеседника покраснела. Глаза недобро сверкнули.
— Я понимаю, что тебе это неприятно, — бросил он. — Ведь ты отвечаешь за «А-восьмого» и поэтому боишься за свою шкуру, если обнаружится, что он встал на путь предательства. Страх туманит твои мозги, и ты по справедливости не сможешь разобраться в этом деле.
«Вот ведь куда клонит мой собрат по оружию, — подумал я. — Нет, он вовсе не глуп, этот красавчик. Смотри, как старается нажать на меня, чтобы я не оспаривал его версию, не защищал „А-восьмого“. Предупреждает: плохо, мол, тебе будет — он найдет, что сказать начальству обо мне. Доказывай тогда, что ты не верблюд…»
Я решил сделать вид, что уступаю «Фреду», и сказал:
— Ладно, докладывай в Москве, как сочтешь нужным. В конце концов это твое дело, и ты за него в ответе. Я оказывал тебе помощь в рамках, установленных Центром. Ведь это они решили привлечь «А-восьмого» к решению твоих проблем. И у них гораздо больше возможностей глубоко проверить агента, чем у меня.
«Фред» успокоился.
Мы быстро составили шифровку, в которой сообщали, что его выход из нелегального положения прошел нормально, ничего нештатного не отмечено и что вся семья завтра в установленный срок будет отправлена домой самолетом.
После этого «Фред» отправился отдыхать.
Оставшись один, я в конце депеши приписал, что «Фред» напрасно обвиняет в своем провале «А-восьмого». На мой взгляд, дело тут в другом. Свои соображения я подробно изложу в докладной, которую отправлю через три дня по курьерской связи.
Заделав радиограмму своим личным шифром, я передал ее «Чико».
Через два часа она ушла в Центр.
Утром я доставил «Фреда» с женой и сыном на военный аэродром.
На следующий день, переночевав на промежуточной базе в польском городе Легнице, они благополучно прибыли в Москву.
Моя докладная была отправлена «Урбану» с курьером, как и планировалось, через три дня.
В ней я подробно изложил все, что произошло с «Фредом». И все, что мной было предпринято по этому делу. Я категорически возражал против версии «Фреда», который обвинял в своем провале «А-восьмого».
Наш старый помощник был вне подозрений.
Я не сомневался, что «Фред» струсил, испугался трудностей и опасностей нелегальной работы и решил оговорить «А-восьмого», чтобы выйти сухим из воды. И тут, видимо, немалую роль сыграла «Хельга».
Почему-то тогда я решил, что эта маленькая, хрупкая блондинка с невыразительными чертами и круглым лицом крепко держит в руках своего красавца-мужа.
Две недели Центр молчал по поводу «Фреда».
Первые дни я напряженно ждал реакции начальства, волновался, переживал.
Но потом конвейер текущих дел, будни разведки целиком захватили меня.
