Артек - Степная А. Ф. (прочитать книгу txt) 📗
— Все равно не уйти мне от медведей, так хоть перед смертью пойду и разыщу ту девушку, из-за которой погибло столько храбрых горцев.
Пошел горец по лесу. Видит стоит избушка. Постучался. Вышла девушка, увидела горца, вскрикнула: давно она людей не видела — испугалась.
Рассказал ей горец, как бились храбрые горцы с медведями, чтобы ее освободить, и что он один только в живых остался. Взяла девушка горца за руку, ввела к себе в избушку, стала за ним ухаживать, раны его залечивать.
Начал горец поправляться. Рассказал он девушке про людей да про жизнь людскую. И захотелось ей уйти от медведей к людям. Только как уйти?
Узнают медведи, рассердятся — так несдобровать ей. Думала она, думала и придумала:
— Придет весна, пойдут медведи дань с людей собирать, вот мы и убежим.
Пришла весна. Пошли медведи дань собирать. Девушка вышла на крыльцо и захлопала в ладоши. И тотчас из лесу прибежали олени. Запрягла их девушка в повозку и приехала с горцем к морю. Опять девушка захлопала в ладоши — прибежали лисицы-строители, волки-дровосеки, крысы-плотники. Говорит им девушка:
— Сослужите мне службу: выстройте корабль.
Закипела работа. Вот и корабль готов, только мачту поставить осталось. Вдруг слышит девушка страшный рев по лесу идет. Догадалась — это медведи из похода домой спешат. Знать, проведали, что девушка задумала — раньше срока возвращаются.
Испугалась девушка, торопит лис, крыс да волков:
— Скорей, скорей, не то всем нам лютая смерть.
А те и сами спешат. Вот уже и мачта поставлена, и корабль на волнах. И вот девушка с горцем на корабле, и гонит их попутный ветер к берегам Кавказа. Медведи тоже не мешкают, подбежали к морю и давай пить воду, глотают волну за волной. Стало море от берега отходить, стало сохнуть. Вот-вот выпьют медведи все море и сядет на мель корабль. Что делать? Видит девушка над морем чародей летит. Борода на ветру раздувается, ветер волосами играет.
Увидела его девушка и взмолилась:
— Помоги мне, чародей. Чем хочешь отслужу тебе, всю жизнь не забуду. Усмехнулся чародей и говорит:
— Спой мне песню, только такую, какую никогда никому не пела, тогда помогу тебе.
Запела девушка да так, что никогда потом больше не пела.
Понравилась чародею песня и стал он колдовать. И от этого колдовства вот что произошло: „Медведь — серая гора“, который глотал своей огромной пастью самые большие волны, вдруг почувствовал, что задние лапы у него стали тяжелые, претяжелые. Хотел он подползти ближе к воде, да не мог. Хотел выгнуть хребет — не гнется. С трудом уже и пасть открывается, хотел волну глотнуть — не может: волна выливается обратно в море. Другие медведи тоже окаменели и остались лежать на берегу моря.
А девушка и горец благополучно добрались до Кавказа. Там они поженились и счастливо прожили до глубокой старости.
А в Крыму с той поры нет медведей-великанов. Только лежит, уткнувшись в море, огромный каменный медведь — гора Аю-Даг».
Выезжают отряды обычно на целый день, с собой берут запасы еды. Разводят костры, варят кашу, кипятят чай. Все так вкусно на прогулке!
По пушкинским тропам
Наши ребята знают и любят Пушкина. Их интересует все, что связано с великим поэтом, всякая деталь его жизни. И вот, приезжая в Артек, они узнают, что по этим самым тропинкам, где они бегают, гулял когда-то Пушкин, проезжал через грот, лазил по тем же скалам, так же, как они, любовался морским прибоем. О чем он думал тогда? Какие образы вставали перед его умственным взором? Какие песни слагала здесь его муза?
Из лекции «Пушкин в Крыму» пионеры узнают много интересного о том, как по соседству с тем местом, где теперь раскинулся веселый пионерский лагерь, жил их любимый поэт.
Высланный под предлогом перемены службы из Петербурга Пушкин в 1824 г. оказался на Северном Кавказе; отсюда по приглашению своих друзей Раевских он переезжает в Крым.
В стихах и письмах Пушкина того времени ярко отражается величественная природа Крыма. В первую же ночь в Крыму, в безлунную звездную ночь на Черном море, при переезде из Керчи в Феодосию, Пушкин вспоминает всю горечь своей жизни:
И один настойчивый, как прибой волн, припев ко всем его воспоминаниям прошлого:
Слова эти перекликаются со словами другого великана человечества — Горького:
Пушкин почти не спал эту первую ночь в Крыму. «Перед светом я заснул, — пишет он другу своему Дельвигу. — Между тем корабль остановился в виду Юрзуфа. Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам; тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ними; справа огромный Аю-Даг и кругом это синее, чистое небо и светлое море и бисон и воздух полуденный». Это горячее чувство восхищения Крымом долго жило в сердце Пушкина. Через десять лет в «Странствии Онегина» он восторженно писал о Гурзуфе:
