Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Горбунов Евгений Александрович (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Прогноз в этих статьях был определен правильно. Начиная с 1932 года дальневосточная группировка советских войск усиливалась значительно быстрее, чем группировка Квантунской армии. В результате выполнения первой и особенно второй пятилетки Советский Союз стал обладать достаточной мощью, чтобы протянуть руку на Восток. В соревновании «кто кого» империя проиграла. В итоге к 1937 году советские войска на Дальнем Востоке превосходили Квантунскую армию в полтора раза при абсолютном превосходстве в средствах подавления: артиллерии, авиации и танках. Поэтому вывод статьи о том, что СССР является крупной угрозой для Маньчжурии, но не для японских островов, был правильным. Но в 1931-м статьи вызвали недовольство в Москве. Конечно, Хата был не одинок в своих выступлениях. В Японии хватало и других авторов, которые на страницах газет и журналов выступали с тех же позиций. Но Хата был крупным военным чиновником и поэтому в Москве решили сделать ответный ход.
4 марта 1932 года в советском официозе – газете «Известия» была опубликована передовая статья «Советский Союз и Япония». В статье стандартные фразы о миролюбии Страны Советов, о росте японских провокаций. В качестве антисоветской интриги было представлено заявление представителя японского МИДа о неизбежности военного столкновения между Советским Союзом и Японией. Статья отмечала рост агрессивных намерений японских милитаристских кругов и предостерегала любителей военных авантюр, заявляя: «Советское правительство вело, ведет и будет вести твердую политику мира и невмешательства в происходящие в Китае события…» Это была бы обычная передовица, в которой говорилось о миролюбии, если бы не одно обстоятельство.
Для доказательства агрессивной политики Японии в Маньчжурии в статье цитировались два документа. Именно те два документа, которые были добыты политической разведкой и легли на стол Сталина. Оба абзаца, отмеченные генсеком, полностью вошли в статью. Резюме посла было опубликовано полностью. Конечно, отрывки из японских документов попали в редакцию газеты из сталинского кабинета и именно он решал, что надо напечатать в «Известиях». Такая публикация, когда в официозе ссылались не на японских авторов, выражавших собственное мнение, а на документы, появилась в советской печати впервые. И она явилась поводом для дипломатического демарша с японской стороны.
На следующий день состоялась беседа заместителя Наркома иностранных дел Карахана и посла Японии Хирота. Содержание беседы в советских газетах тогда не публиковалось. Этот дипломатический документ был опубликован только в 1969 году в очередном 15-м томе Документов внешней политики. Беседа в основном касалась положения на КВЖД, но говорили и о статье в «Известиях». Посол попал в пикантное положение. Он отлично помнил содержание своего предложения начальнику генштаба и, конечно, узнал текст, опубликованный в передовице. И в то же время ему приходилось делать вид, что к этому тексту он отношения не имеет. Вот выдержка из записи беседы:
«Хирота. Вчера в официальной газете опубликована статья, в которой сказано, что советская сторона располагает документами, которые касаются разных серьезных вопросов. Посол сожалеет, что создается атмосфера, которая волнует общественное мнение, нужно устранить такую атмосферу.
Карахан. Неверно, что дело в статье. Статья «Известий» является ответом, отражением фактов, уже в течение месяцев создаваемых в Маньчжурии, среди белых, у корейской границы. А документы, приведенные в статье, также написаны раньше самой статьи. Так что неправильно искать источник «атмосферы» в самой статье. А если Вы вспомните серию статей Хата, выступления Кухара и ряд других агрессивных выступлений японских деятелей, Вы согласитесь, что вредную атмосферу создают с японской стороны.
Хирота. Да, но у нас опубликовывают только личные мнения, а у вас перевозят войска.
Карахан. Мы усиливаем наши дальневосточные гарнизоны – это факт. И это совершенно естественно после всех фактов последних месяцев усиления агрессивной деятельности белогвардейцев против СССР, многочисленных агрессивных против СССР выступлений японских деятелей, когда рядом у границ СССР происходят факты, о которых Вы знаете лучше меня. Вы должны согласиться, что позиция, занятая статьей «Известий», совершенно правильна. Мне казалось, что вы должны были отнестись с полным и искренним уважением к мнению, высказанному в этой статье.
Хирота. … в статье вашей газеты есть документы, из которых видно, что японская сторона имела заднюю мысль и придерживается агрессивной политики и что Япония имеет намерения вмешиваться в дела СССР.
Если это случилось, значит японский дипломат, находящийся в СССР, не разъяснил энергичным образом, что у Японии нет никакого намерения вмешаться в дела СССР. Надо создавшуюся атмосферу очистить.
Я жалею больше всего о том, что в статье «Известий» пишут, что располагают документами, в которых некоторые отдельные лица пишут о том, чтобы как можно скорее начать войну против СССР.
Опираясь на такое мнение частных лиц, СССР перебрасывает свои войска. С одной стороны, мнение частных лиц, а с другой – войска.
Карахан. Во-первых, газета пишет, что это мнение очень ответственных людей, так что с ними надо серьезно считаться. Во-вторых, если мы усиливаем наши дальневосточные гарнизоны, это не нарушает наших обязательств по существующим договорам. В-третьих, я не думаю, чтобы в Японии это усиление наших гарнизонов могло бы возбудить какие-либо вопросы, когда известно, что японские войска находятся за пределами своей территории и на КВЖД и у советско-корейской границы…
Хирота. Меня беспокоит статья «Известий». У советской стороны есть документ, который дал основание для отправки войск. Это создает атмосферу нехорошую».
Конечно, Карахан как первый зам. Литвинова знал многое. И содержание японских документов, и их авторы ему были известны. Сказать Хирота, что он автор одного из документов, заместитель наркома не мог. И два дипломата соревновались друг с другом. Японский дипломат делал все, чтобы не выдать своего авторства. Советский дипломат, видя что тот нагло врет, должен был делать вид, что не догадывается об этом. Старое правило: «язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли» действовало в полной мере.
Хирота сделал блестящую карьеру. Он был министром иностранных дел и некоторое время премьером. После войны вместе с другими японскими военными преступниками сел на скамью подсудимых. Судил его Международный трибунал для Дальнего Востока. И во время суда опять появились эти же документы. Их фотокопии были представлены трибуналу советским обвинением. И Хирота, и выступавший в качестве свидетеля Касахара признали их подлинность. Советский обвинитель Голунский в своем выступлении в октябре 1946 года дал такую оценку этому документу: «В первой половине 1931 года, когда еще только разрабатывался план захвата Маньчжурии и подготовлялось его осуществление, японским генштабом был командирован в Европу генерал-майор Харада. Есть все основания предполагать, что одной из главных целей его командировки было изучение ситуации в Европе в связи с проводившейся в то время подготовкой к активизации японской агрессивной политики. Из записи беседы (Харада – Хирота) можно убедиться в том, что еще летом 1931 года вопрос о нападении на СССР стоял в повестке дня не только у руководителей японской военщины, но и у японских дипломатов. Этим документом мы докажем, что японское правительство и генштаб точно знали от своих официальных представителей в Москве, что Японии со стороны СССР ничего не угрожает и, следовательно, все разговоры об обороне являлись только маскировкой, замышлявшей агрессию».
В заключительной речи обвинения упоминается также резюме беседы Хирота и дается его оценка: «Большое значение при разработке в Токио планов войны против СССР, несомненно, имела информация, исходившая от японского посла и от японского военного атташе в Москве. Подсудимый Хирота в бытность его японским послом в Москве в 1931 году передал начальнику генштаба свои предложения: „… придерживаться твердой политики по отношению к CCCР и быть готовым воевать с Советским Союзом в любой момент, когда это понадобится. Целью, однако, является не столько защита против коммунизма, сколько захват Дальнего Востока и Сибири“. Здесь Хирота с полной откровенностью высказал суть агрессивной политики, которая проводилась Японией в то время и в последующие годы и руководителем которой он сам был впоследствии на протяжении нескольких лет, являясь премьером и министром иностранных дел».
