Фашистская Европа - Шамбаров Валерий Евгеньевич (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
В Древнем Риме высших должностных лиц, консулов и трибунов, сопровождали ликторы – почетный эскорт и охрана. Они приводили в исполнение приговоры о наказаниях: кого-то высечь, кого-то казнить. Атрибутом ликторов являлись фасции – связки прутьев, в которых закреплялся топорик. Изображение фасций неоднократно использовалось в различных эмблемах в качестве символа государственной власти. Но от фасций произошло и слово «фашизм», оно означало связку, союз. Первые организации с таким названием возникли в XIX в. Например, группы социалистов и революционных демократов Сицилии в 1895 г. объединились в «Сицилианский союз» («Fasci siciliani»). Соответственно, именовались «фашистами».
А вскоре среди левых активистов замелькало имя Бенито Амилькаре Андреа Муссолини. Его отец, мелкий ремесленник, был ярым социалистом, постоянно лез выступать на митингах, несколько раз попадал в тюрьму. Будучи убежденным атеистом, он отказался крестить сына. Отец дал ему имена в честь социалистов Андреа Косты, Амилькаре Чиприани и мексиканского реформатора Бенито Хуареса. В школе мальчик из-за буйного нрава периодически оказывался под угрозой исключения, менял учебные заведения, но при этом проявил блестящие способности, получил солидное образование. По окончании гимназии он получил диплом учителя, начал работать в начальной школе.
Но отец еще ребенком таскал Бенито по митингам. Он тоже вступил в социалистическую партию, начал писать статьи для партийных газетенок. Вдобавок отец заразил его пацифизмом, и Муссолини в 1902 г. уклонился от призыва в армию, сбежал в Швейцарию. Здесь околачивалось много итальянцев, приезжавших на заработки. Бенито выделялся среди них образованием, отличным знанием французского языка. В различных спорных ситуациях брался отстаивать интересы итальянских рабочих, пробовал себя в роли лидера. В Швейцарии он близко сошелся и с русскими революционерами, Ульяновым-Лениным и Балабановой. Она стала одной из политических учительниц Муссолини. Под влиянием Балабановой будущий диктатор начал читать Маркса, Бабефа, Ницше, Штирнера, Сореля. Особенно его заинтересовали идеи о необходимости силового свержения «декадентской либеральной демократии». Он посещал также лекции профессора Парето, учившего, что власть всегда захватывает меньшинство.
В 1903 г. по запросу из Италии швейцарская полиция арестовала дезертира. Его депортировали на родину, хотя вскоре освободили по амнистии. Однако мировоззрение Муссолини менялось. После уроков Парето и Балабановой он стал апологетом «прямого действия», революции. Военное дело также заинтересовало его. Он подал прошение о зачислении в армию добровольцем, удостоился в полку самых лучших аттестаций. После службы продолжал работу учителем, его взяли профессором во французский колледж.
Но и политические страсти затягивали его. Он пишет статьи для социалистических газет, организует забастовки. Попадает в тюрьму то за публичные оскорбления, то за несанкционированный митинг. Наказывали мягко, сажали на 10–15 дней. Но с преподавательской работой пришлось расстаться. Муссолини целиком переходит на стезю партийной журналистики. В эти годы у него появляется прозвище «пикколо дуче» – «маленький вождь». Он жил в разных городах, работал в редакциях социалистических газет. Писал хлестко, ярко и весьма плодовито, статьи будто сами выскакивали из-под пера Бенито. Буйной творческой энергии хватало и на большее. В соавторстве с Санти Корвайя Муссолини настрочил антицерковный роман «Клаудиа Партичелла, любовница кардинала», создал повесть о жизни чешского реформатора Яна Гуса.
В это же время «пикколо дуче» выделяется в качестве оратора. Речи тоже выплескивались из него как бы «сами». Муссолини говорил напористо, эмоционально, не считал нужным придерживаться каких-либо ограничений, в том числе и правил приличия. Но грубости и непристойности вплетались в его язык вполне естественно и только сильнее увлекали слушателей. Для простонародья он выглядел «своим». Очередной толчок его карьере дала война в Триполитании. Муссолини со свойственной ему энергией взялся отстаивать антивоенную линию социалистов. Участвовал в акциях протеста, клеймил политику правительства и «военщину», добился исключения из партии «ренегатов», поддержавших экспансию в Африку. За нападки на власть и армию он получил самый значительный в своей жизни срок заключения – пять месяцев. Но стал в партии «героем», его поставили редактором, а потом и главным редактором главного органа социалистов, газеты «Аванти» («Вперед»). Тут он проявил свои недюжинные таланты, поднял тираж «Аванти» с 20 до 80 тыс. Она стала самой популярной из левых газет.
Но загрохотал август 1914-го. Европу перечеркнули линии фронтов. А в итальянском правительстве, парламенте, прессе заштормили споры: вступать ли в войну, и на чьей стороне? Социалистическая партия, как и прежде, отстаивала идеалы пацифизма, заявляла о верности принципам Социалистического интернационала – бороться против империалистических войн. Но… Муссолини неожиданно оказался иного мнения! В «Аванти» вдруг появилась его статья, что война войне рознь, выступать против всех войн – «глупость, граничащая с идиотизмом». Он доказывал, что победа Германии будет означать «конец свободы в Европе», поэтому необходимо поддержать Францию. Немцев он называл «европейскими пиратами», австрийцев – исконными врагами и «палачами» итальянского народа. Указывал, что германские и австро-венгерские социалисты проголосовали за войну. Следовательно, пацифистские установки Социалистического интернационала все равно перечеркнуты.
За такое выступление Муссолини выгнали с поста главного редактора и из партии. Но он уже чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы создавать собственную организацию. Назвал ее «Fasci autonomi d’azione rivoluzionaria» – «Союз автономного революционного действия». Правда, тягаться с ортодоксальным крылом партии ему было рано. Фракция получилась малочисленной. Но споры о войне вызывали новые расколы среди социалистов и других левых партий, появлялись аналогичные группы. В январе 1915 г. они объединились в более крупную организацию «Fasci d’azione rivoluzionaria» («Союз революционного действия»). Муссолини возглавил ее. Объединение произошло на собрании в Милане, и членов этой организации называли «миланскими фашистами».
Между тем правительство Италии усиленно торговалось с обеими сражающимися сторонами. Армия Италии насчитывала почти миллион солдат, в составе флота было 14 первоклассных линкоров, не считая крейсеров, эсминцев и прочих кораблей. Завязывались переговоры то с Антантой, то с Германией и ее союзниками. Прощупывалось, от кого можно получить больше. Правда, в России оценивали боевую мощь Италии очень невысоко, полагали, что союз с ней может принести больше проблем, чем пользы. В Германии к возможностям этой державы относились тоже скептически. Приходили к выводу, что полезнее будет нейтралитет итальянцев, чтобы получать через них промышленную продукцию, стратегическое сырье.
Куда там! Римские политики считали ситуацию слишком выгодной, боялись продешевить. Даже за свой нейтралитет они требовали, чтобы Австрия отдала им часть Тироля и Трентино – приграничную область, где проживало много итальянцев. Их попытались удовлетворить другими перспективами: после победы над Францией отобрать у нее и передать Италии Корсику, Савойю, Ниццу, Тунис. Нет, в Риме воротили нос – дескать, еще неизвестно, одолеете ли вы Францию. Поэтому извольте «платить вперед». Но отдавать свои земли просто так, за обещания не нарушать мир, отказывалась уже Австрия.
Вокруг потенциального союзника суетились и Англия с Францией. Им-то самим приходилось туго, и они рассуждали, что дополнительный миллион солдат станет той самой «гирей», которая перевесит чашу весов к победе. Что ж, в переговорах с ними итальянские дипломаты также проявляли разыгравшиеся аппетиты. Требовали обещаний, чтобы британский флот взял под защиту их побережье, а русские начали наступление и отвлекли на себя Австро-Венгрию. Тут-то и вмешается Италия, ее армии триумфальным маршем рванут прямо на Вену. Но за это после победы ее надо будет вознаградить. Передать из территорий Австро-Венгрии Триест, Истрию, Далмацию. Из территорий Турции – Анталью и Измир, отдать Албанию. Претендовать на земли Германии Риму было трудновато, но и здесь римские дипломаты сориентировались. Заявляли – если Германию будут делить без Италии, ей должны выделить компенсации в Африке.
