Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на совет - Ракитин Алексей Иванович
Сам Уиллард Либби объяснял свой интерес к поиску трития довольно странно. По его словам, он хотел создать точный способ определения возраста выдержанных вин. Для биологических образцов возрастом 30 и более лет технология поиска сверхтяжелой воды давала отличную точность… Вот только вряд ли можно верить тому, что дорогостоящие исследования Либби на самом деле финансировались в интересах американских виноделов. Остается добавить, что ученый имел отличные связи с американскими военными и в 1940-х гг. работал над технологией газодиффузионного разделения изотопов урана. А в 1960 г. он получил Нобелевскую премию. Если принять во внимание, что ее присуждение всегда носило политизированный характер, трудно удержаться от подозрений, что, вручив Уилларду Либби «нобелевку», влиятельные заказчики его исследований публично сказали ему таким образом «спасибо».
Начиная с 1952 г. военная разведка США приступила к регулярной засылке на территорию СССР как разведчиков-одиночек, так и групп разведчиков, имеющих единственную задачу: сбор образцов грунта и воды из районов предполагаемого размещения объектов атомной промышленности. После 1956 г., когда технология Либби была уже достаточно отработана, к ним добавился и сбор биологических образцов. Надо сказать, что к этому времени американцы, а также англичане, их ближайшие союзники по НАТО, имели определенный опыт ведения диверсионной войны против СССР. С момента окончания Второй мировой США и Великобритания оказывали значительную военную и техническую помощь прибалтийским и западно-украинским сепаратистам. На этой же ниве подвизалась и разведка Ватикана, а начиная с 1955 г. с националистами стали активно работать итальянские спецслужбы.
Хорошо известно, что английские десантники из SAS (Special Air Service) занимались диверсионной подготовкой ОУНовских партизан прямо в местах дислокации их отрядов. История пленения начальника службы безопасности ОУН Мирона Матвиейко (в некоторых источниках — Матвиенко) хорошо известна, не станем ее пересказывать, поскольку она совсем уж далека от темы исследования. Заметим лишь, что Матвиейко, десантированный с борта английского транспортного самолета в июне 1951 г. (либо доставленный планером — тут нет полной ясности), прилетел в СССР не один — помимо телохранителей его сопровождал британский десантник, инструктор по минно-взрывной подготовке. А при разгроме трех ОУНовских отрядов в окрестностях Львова, последовавшем вскоре после его задержания, были уничтожены пять англичан, также инструкторов из SAS. По неполным советским данным, ставшим достоянием гласности уже в 1990-е гг., МГБ-КГБ захватило по меньшей мере 33 ОУНовских диверсанта, засланных из-за рубежа; сам же Мирон Матвиейко говорил о 200 добровольцах, направленных на обучение в разведшколы Великобритании и США во второй половине 1940-х гг. Не подлежит сомнению, что подготовка ОУНовских подпольщиков и диверсантов осуществлялась иностранными разведками массово и на регулярной основе.
Очень интересна история прибалтийских диверсантов, засылавшихся обычно с территории Великобритании или Швеции. Считается, что эти «лесные братья» расстреливали председателей колхозов и депутатов районных советов, занимались мелким бандитизмом и терроризировали местное население, но это очень упрощенная картина их настоящей подрывной деятельности. Подчас опытные диверсанты устраивали настоящие бои с подразделениями внутренних войск МВД и частями Вооруженных сил. В 1956 г. высаженная с быстроходного катера диверсионная группа в составе четырех эстонских националистов (старший — Аксель Порэ) вступила в бой с советскими пограничниками, убив нескольких из них (в том числе и командира заставы старшего лейтенанта Михаила Михайловича Козлова), и ушла от преследования.
В период 1947–1955 гг. МГБ СССР и его наследнику КГБ удалось внедрить в ряды прибалтийских националистов, а также перевербовать несколько серьезных агентов, способных давать довольно полную информацию о деятельности «лесных братьев». Фамилии некоторых из этих людей сейчас известны — это Йонас Декснис, Ян Эрглис и некоторые другие. Благодаря их деятельности сомнений в том, что английская разведка самым активным образом поддерживала сепаратистов, не может быть никаких. Эрглис, например, ездил в Лондон для встречи с полковником МИ-6 Гарри Карром, курировавшим в «Сикрет сервис» прибалтийское направление.
Англичане пытались использовать свои довольно сильные агентурные позиции в среде прибалтийских националистов для того, чтобы ориентировать их на сбор сведений о ядерной программе СССР. Об одной из таких операций, организованной МИ-6 в 1954 г., известно довольно подробно благодаря телеинтервью, данному в 1987 г. генералом КГБ Янисом Лукашевичем, имевшим к ней непосредственное отношение.
Англичане потребовали направить на Южный Урал группы разведчиков для сбора образцов почвы и воды из района с указанными координатами. Распоряжение было отдано двум отрядам латышских националистов (оба контролировались КГБ Латвии, если точнее, были созданы Комитетом, т. е. являлись «подставными», о чем англичане, разумеется, не знали). Как нетрудно догадаться, настоящих проб из указанного района никто англичанам не предоставил — вместо этого им передали воду, побывавшую, видимо, в атомном реакторе, поскольку уровень ее радиоактивности оказался очень высок. Англичане, получив передачку, очень удивились величине радиации и даже уточнили, из какого именно места водоема эту воду зачерпнули — со дна или с поверхности? Для чекистов вопрос оказался непосильно сложным, после некоторых раздумий было решено ответить, что воду зачерпнули у дна. После такого ответа английская разведка прервала контакт с обеими группами партизан, раскусив «подставу» советской госбезопасности. Примечательно, что эта история не отразилась на карьере молодого тогда Яниса Лукашевича, курировавшего операцию со стороны латвийского КГБ. Лукашевич со временем стал генерал-майором, работал во внешней разведке КГБ и даже пробыл 8 лет в Великобритании, дослужившись там до резидента — что и говорить, серьезный рост!
Борис Федорович Пашковский испытывал вполне понятное любому контрразведчику недоверие к агентам, находящимся длительное время на территории противника. Ведь невозможно было быть уверенным в их полной надежности, не существовало никаких гарантий того, что эти люди не работали под контролем советской госбезопасности. По мнению Паша, которое он сумел донести до высшего руководства военной разведки США, для выполнения миссий, связанных с «атомным шпионажем», надлежало готовить по специальным программам особых людей и засылать их в СССР в полной тайне от других разведывательных организаций США и союзников по НАТО.
С самого начала разработки концепции подобных «разведывательных рейдов» предполагалась полная автономность заброшенных агентов как от местных резидентур, так и от агентов, внедренных ранее в рамках реализации других разведывательных программ. «Атомные шпионы» Пашковского должны были выступать в роли этаких «транзитных пассажиров», попавших в нужное им место на короткий срок и быстро его покидающих после выполнения задания. Не случайно применительно к такому агенту иногда использовался термин «транзитный разведчик» (или просто «транзитер») — он весьма точно выражал специфику его действий. Разведчик прибывал в назначенный ему район разведки поездом, высаживался на требуемой железнодорожной станции, проходил пешком известный ему маршрут, собирая по пути образцы воды и грунта, после чего выходил в район другой железнодорожной станции или речной пристани и навсегда покидал территорию разведки. Этакий турист с рюкзаком за плечами… или группа туристов, в зависимости от того, какой величины район требовалось обследовать.
Чтобы дать представление о том, как такие операции должны были осуществляться реально, приведем несколько конкретных примеров.
В ночь с 17 на 18 августа 1952 г. советскими пограничниками в северной части о. Сахалина, в совершенно необжитом районе, был задержан неизвестный мужчина, вылезший из воды в прорезиненном костюме, маске и ластах. Он был идентифицирован впоследствии как Евгений Голубев, 1923 года рождения. Целью его появления на территории СССР было выполнение специального задания в интересах разведки Министерства обороны США. Голубев был высажен с быстроходного катера на удалении примерно 700 м от берега, с собою разведчик имел два водонепроницаемых мешка. В них находились 2 радиостанции для работы на разных частотах, богатый набор химических препаратов — обезболивающие средства — производные морфия, снотворные, яды как мгновенного, так и отложенного действия, 25 тыс. рублей мелкими банкнотами, 100 тыс. рублей в облигациях крупного номинала, а также 25 золотых «червонцев» царской чеканки. Само собой, разведчик был неплохо вооружен: 2 пистолета-пулемета, 3 боевых ножа, один из которых имел выстреливаемое лезвие. Перед Голубевым была поставлена задача проникнуть в окрестности Челябинска-40, произвести разведку объекта, добыть документы военнослужащих, охраняющих закрытый город, собрать и законсервировать пробы воды и грунта вне охраняемого периметра, после чего выехать в указанный ему район Армении и самостоятельно перейти советско-турецкую границу в известном ему «коридоре». Способ и время перехода были обусловлены заранее. Голубев должен был действовать полностью автономно, не вступая в контакт с представителями американской разведки на территории СССР.
