Японские записи - Федоренко Николай Трофимович (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Среди буддийских храмов Киото большой известностью пользуется действующий храм – так называемый «Холл тридцати трех отсеков» («Сандзюсангэндо»), именуемый так благодаря тому, что все помещение храма состоит из тридцати трех секторов, отделяемых друг от друга опорными колоннами. Строительство этого старинного храма относится к 1164 году, но он пострадал от пожара и был восстановлен в 1251 году. Храм славится огромной деревянной статуей тысячерукой богини милосердия Каннон, восседающей со сложенными руками на колоссальном цветке лотоса. Справа и слева от этой статуи, окрашенной в золотистый цвет, установлена 1001 фигура этой же богини размером почти в человеческий рост, а также 28 образов ее преданных последователей. Все эти фигуры и образы изготовлены из дерева и представляют собой ценнейшие образцы высокого художественного мастерства знаменитых японских резчиков по дереву и скульпторов, в частности прославленных Инкэй и Танкэй.
Небезынтересно упомянуть, что «Холл тридцати трех отсеков» широкую известность приобрел не только благодаря своей редчайшей коллекции фигур бодисатвы, но также в связи с происходившими на его территории спортивными состязаниями – стрельбой из лука. Соперники, находясь у одной стены снаружи «Холла», выпускали стрелы вдоль всего храма, стремясь попасть в мишень на противоположной стене «Холла». Впервые состязания начали проводиться в 1566 году, и, согласно имеющимся в храме записям, стрелок из лука Дайхати Васа в 1687 году установил рекорд, выпустив в течение суток 8133 стрелы. В вечерние часы игры проводились при освещении больших костров и представляли собой весьма своеобразное зрелище.
Нам показывают также один из лучших здесь японских буддийских храмов под названием Киемидзу. Огромный этот храм был построен из дерева в 805 году в духе китайского храмового зодчества и реконструирован в 1633 году. Храм Киемидзу был создан в честь одиннадцатиликой бодисатвы, богини милосердия Каннон, огромная деревянная статуя которой является большой ценностью храма. Он расположен на возвышенности, и отсюда, особенно со стороны фронтальной платформы перед храмом, открывается прекрасная панорама на всю древнюю столицу Японии. Своеобразным украшением усадьбы храма Киемидзу служит взметнувшаяся ввысь трехъярусная пагода, архитектурные и композиционные достоинства которой проявляются особенно контрастно при ярком освещении утренних лучей или во время заката, когда ее ажурные резные фигурки как бы покрываются жидкой солнечной позолотой. Усадьба храма представляет собой большой парк с прекрасными аллеями японской декоративной сакуры и клена. Цветущие вишни, окутанные бархатистыми нежными цветами, оставляют неизгладимое впечатление.
Не меньшее внимание посетителей Киото привлекает и храм под названием Хэйан, расположенный в прекрасном парке японского стиля. Этот храм был построен в 1895 году в связи с 1100-летней годовщиной создания древней японской столицы Киото и в честь императора Камму (737—806), считающегося основателем Киото. Храм Хэйан, отличающийся строгостью и изысканной простотой линий, представляет собой яркий образец китайской классической архитектуры эпохи Танской династии. Нельзя не восхищаться этими неповторимыми историческими памятниками, сохранившими чудеса зодчества древних веков.
Из храма Хэйан мы направляемся в огромный парк, находящийся у подножия холма Кинутасаяма в юго-западной части города. Мы оказываемся среди гигантских деревьев естественного первородного леса и густой растительности субтропиков.
Необыкновенные, веерообразные кроны вечнозеленых деревьев, округлые формы низкорослых кустарников с мелкими кожистыми листьями – вся окружающая нас живая природа парка скорее напоминает собой громадную оранжерею со столь же буйным, сколько и изысканным растительным миром. И мне кажется, что еще немного, какое-то мгновение, и человеческий глаз способен проникнуть в загадочность природы и ему удастся заметить живой рост клеток, листьев, цветов.
Но рядом с вековыми гигантами, возвышающимися на десятки метров, и густыми стихийными зарослями кустарников рукою человека созданы многочисленные дополнения к естественной природе. Почти каждый японский парк создается по установившемуся плану, приближается к своего рода стандарту. В нем обычно устраиваются многочисленные водоемы, в которых часто разводятся специальные породы рыб, напоминающих наших аквариумных. Берега таких водоемов нередко украшаются грудами огромных камней, искусственными насыпями и скалами. В центре водоема по возможности устраивается небольшой остров или каменная гора. В парке непременно сооружается несколько мостов или настилов, деревянных или каменных, необычной формы и конструкции.
Японский парк – это, прежде всего, огромная и многообразная коллекция флоры растительного мира. Здесь, как правило, собираются наиболее самобытные деревья и кустарники японской островной флоры: низкорослые карликовые сосны с причудливо искривленными ветвями, разнообразные пальмы, многочисленные разновидности деревьев цветущей сливы и вишни, стройные криптомерии, напоминающие наш пирамидальный тополь, кипарисы, бамбуковые заросли, бесконечное многообразие громадных кактусовых растений и т. д. и т. п.
Классический японский парк немыслим без старинных храмов, пагод или кумирен. И здесь, у подножия Кинуга-саяма, мы долго любовались двумя архитектурными жемчужинами – Кинкакудзи («Золотой павильон»), а затем Гин-какудзи («Серебряный павильон»). «Золотой павильон», или храм Рокуондзи, представляющий собой в высшей степени ажурное архитектурное сооружение трехъярусного типа, был первоначально построен в 1397 году. Однако в 1950 году Рокуондзи сгорел во время пожара и был восстановлен лишь в октябре 1955 года.
Пожар – страшный бич для деревянных сооружений в Японии. Нет, кажется, ни одного храма в Японии, который бы не пострадал от этого неумолимого стихийного бедствия. Недаром в Японии широко распространена поговорка: «Пожар, землетрясение и наводнение – три беды народа».
Утонченность линий, особенно слегка приподнятых краев шатровой кровли, поразительная соразмерность составных частей всего архитектурного ансамбля и удачно найденная планировка придают этому сооружению необыкновенную легкость, воздушную невесомость. Рокуондзи считается высшим образцом японской национальной архитектуры. Своим каменным основанием Рокуондзи упирается в берег, но частично врезается в воду небольшого озера, а позади павильона пышная вечнозеленая растительность создает ему фон – живописную панораму из хвойных растений и криптомерии. Рокуондзи окрашен в золотистый цвет, яркое сияние которого особенно восхитительно в лучах весеннего солнца.
Неизменное внимание привлекает и «Серебряный павильон», также представляющий архитектурный и художественный интерес, хотя по своему замыслу и воплощению он значительно менее оригинален, чем «Золотой павильон». «Серебряный павильон», являющийся двухъярусным сооружением, был построен в 1483 году в качестве виллы известного сегуна Асикага Ёсимаса. Сегун в осуществлении своей власти опирался в основном на своих вассалов, получавших лучшие угодья и ответственные посты в административном управлении. Начало существованию первого сегуната (1142—1333) было положено в Японии Минамото Ёритомо, присвоившим себе титул «Сэйи тайсегун» (великий полководец, карающий варваров).
Павильон также расположен на берегу пруда и в окружении великолепной тропической растительности. Рокуондзи и «Серебряный павильон» представляют собой яркое свидетельство того, что сегуны, являвшиеся фактическими правителями страны, были окружены необыкновенной роскошью и богатством.
Во многих японских старинных дворцах и особняках мы часто видели изображение ветви сосны и белых аистов – этих излюбленных символов долголетия и благоденствия. Они как бы призывались «морально споспешествовать» продлению земного существования сильных мира сего.
Но ни божественные храмы, ни «эликсиры жизни» и символы бессмертия, ни легионы монахов и жрецов с их беспрестанными молитвами и магическими заклинаниями, ни роскошь дворцов и бесценные сокровища – ничто не в силах было остановить неумолимое движение времени, продлить жизнь земных владык, задержать приближение уготованного для них смертного часа.
