Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России? - Зорина Светлана (мир книг .txt, .fb2) 📗

Вы упомянули и об издательских планах.

Мы хотим наладить взаимодействие с издательствами. Не буду скрывать: лично я мечтаю об издательстве «Переделкино». Хочу, чтобы крупнейшие издатели и самые опытные книжные менеджеры проводили здесь серии семинаров. Полагаю, большой круг тем предложат наши молодые резиденты. Они хотят глубокого погружения, что меня на самом деле удивляет и радует. Мы привыкли считать это IT-поколение несколько поверхностным. Это не так, что показал уже семинар Олеси Николаевой, которая привела сюда своих студентов. Хорошо бы сделать серию таких вечеров: «Учителя и ученики». Помните, с чего началась великая русская литература? Жуковский написал: «Победителю-ученику от побежденного учителя». Большего благородства, большей высоты духа я не знаю. Сегодня эта важная цепочка учитель-ученик почти разрушена, а в литературе она очень важна. У каждого должен быть учитель – то есть человек, который для тебя является авторитетом, которого ты слышишь, слушаешь и делаешь определенные выводы. И как раз переделкинские старожилы, к которым я и себя отношу, могут многое дать в этом смысле.

На территории Переделкина создано пять федеральных музеев. Планируется ли еще какие-то дома отводить под музеи?

Для меня это очень сложный вопрос. Я против музеефикации городка писателей. Это путь к консервации. Я хочу, чтобы здесь была жизнь, а не консервы. У нас есть интересный проект «История моего дома», и он мне представляется очень перспективным. Наверное, он будет связан с будущими туристическими направлениями. Я мечтаю снабдить табличками с хорошим текстом каждый дом каждого писателя. Везде обозначим, кто здесь жил, когда, что написал. Заиграет городок, оживет. Туристический кластер можно начинать от платформы «Переделкино». Сама эта платформа историческая, воспетая в стихах и прозе. Моя мечта оформить платформу «Переделкино» стендами, историческими фотографиями. Многие приезжают в резиденцию патриарха. Разве плохо, если они попутно прикоснутся к литературе? Я бы хотела, чтобы там стоял памятник, который бы символизировал городок писателей. И человек, проезжающий мимо и глядящий в окно, спросит: «А что это тут?» Новое вокзальное здание архитектурно будет воспроизводить прежнее, времен Пастернака, описанное в книге «На ранних поездах», ажурное, воздушное, только из современных материалов.

Планируются ли аудиоэкскурсии?

Будут и аудиогиды, и живые экскурсии по нескольким маршрутам. У человека должен быть выбор, да и поселок наш довольно разбросанный, не все такой путь одолеют целиком.

Когда откроется усадьба Самариных постройки конца XVIII века, в одном месте соединится история XIX, XX и XXI веков. Уверена, что такого места нет больше на земле, потерять его и упустить возможность восстановления будет преступлением. Тут вспоминаются слова одного знаменитого государственного деятеля: «Это больше, чем преступление, это ошибка».

«Все болит у древа жизни земной»

Восстановление Переделкина – дело большое и важное. Скажите, а за всеми этими многочисленными заботами и проектами остается ли время для собственных стихов и прозы?

Для меня всегда творчество находилось в интимной сфере. Я никогда и никого старалась не затруднять: «Я работаю! Все молчите!»

В электричке, на коленке…

На коленке, да. Поэзия, которой я отдала большую часть своей жизни, прекрасна тем, что не требует расходных материалов. Я давно уже пишу стихи в телефоне, и мне это совершенно не мешает. Как успеваю? Ответ простой: пораньше встать и попозже лечь. И все успеешь. Сейчас заканчиваю большой роман. Помимо этого, сотрудничаю с несколькими изданиями: «Учительской газетой», «Литературкой», «Культурой», несколькими интернет-порталами. Отдаю дань и социальным сетям. Не могу сказать, что я какой-то суперблогер, но тем не менее достаточно заметна. Это никак не мешает, это и не должно мешать.

Вы сказали, что заканчиваете роман. Если не секрет, как будет называться, о чем он?

Как называется, не скажу. Во-первых, есть варианты, а во-вторых, все еще в процессе. В двух номерах журнала «Алтай» вышли большие куски. Это очень сложная вещь. Я никак не могу дописать не потому, что мало времени, а потому, что там сложно все выстраивается. Это роман о боли – о боли как историческом чувстве, так и о боли физической. История мировой науки и религии – история победы над болью. Там много, очень много временных пластов. Все дело в том, что моя старшая сестра – анестезист. В реанимационном отделении медицинская сестра порой важнее, чем врач. Я сама неплохо знаю, что такое обезболивание, знаю и что такое боль. Я дважды почти умирала от болевого шока. Боль – это метафора, но это метафора жизни. Наверное, надо поставить эпиграфом слова Константина Леонтьева: «Все болит у древа жизни земной». Пока человек испытывает боль, он жив. Но есть предел боли, за которым она становится бессмысленной и даже аморальной, ее надо побеждать, с ней надо что-то делать. Это касается страданий и душевных, и физических.

Один из главных героев романа – выдающийся борец с болью, русский святой епископ Лука (Войно-Ясенецкий). Это тоже глубоко неслучайно. В родном Тамбове у меня было любимое место прогулок по улице, которая исторически называлась Дубовой. Я тогда ничего про это не знала, была совершенно девчонкой. Почему-то меня туда тянуло… И там мое внимание привлекли два студента. Мы разговорились. Один из них был из очень верующей семьи. И он рассказал мне, что в доме № 11 по этой улице жил знаменитый хирург Войно-Ясенецкий. Теперь в этом доме открыт музей святителя Луки. Сейчас я знаю буквально каждый день его пребывания в моем родном городе. Меня крестили в храме, где он служил. Это был единственный работающий храм. Он никогда не оставлял служения. И я знаю все проповеди, которые он прочел. И все госпитали, в которых он оперировал. Но это я знаю теперь, а тогда я не знала ничего. Я стала много читать, меня очень любили в областной библиотеке им. Пушкина и пускали в разные запретные залы. Я очень много прочла про святителя Луку. Он был не только выдающимся хирургом, но и выдающимся анестезиологом. Его первый больной умер от неправильного наркоза. Тогда Войно-Ясенецкий не помышлял о церкви, он хотел стать художником. И хотел избавить человека от избыточной боли, но еще не знал как, медицина еще этого не знала.

Но на этом история не закончилась. Выяснилось, что после революции рядом со святителем Лукой в доме № 9 жила родная сестра моей бабушки со своим мужем. Они спасли мою бабушку, вывезли ее из оккупированной немцами Литвы. Спасли и мою прабабушку, свою маму. И они жили все в одном доме № 9 на улице Дубовой. Вот такие бывают чудеса. Частично я описала это в своей повести, вышедшей в издательстве «Арт Хаус медиа». Другая часть будет в романе. Проза требует усидчивости. Есть и достаточно серьезная работа по истории литературы, которую я никогда не оставляла, исследования о Достоевском и о Гоголе.

Вам пора уже открывать свою литературную школу.

Сейчас не до этого. Сейчас нужно построить всю работу по восстановлению Переделкина, закончить ремонт и провести реконструкцию помещений. Я хочу иметь право сказать как Высоцкий: «Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним, мне есть, чем оправдаться перед Ним». Я надеюсь, что Переделкино я все-таки спасла. Это, может быть, прозвучит смешно и самонадеянно. Конечно, без огромного количества людей и помощников, без инвесторов и благотворителей я никогда бы в жизни не справилась. Но для себя, в своей душе, я его уже спасла. И я знаю, что можно будет предъявить потом.