Откровения Виктора Суворова - Суворов Виктор (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Все, что делалось в Советском Союзе для обороны после того, как Сталин почувствовал, что он может нанести удар по Гитлеру, что Гитлер уже «вляпался» во Вторую мировую войну и напасть не может, все это начало уничтожаться, а подготовка Красной Армии была исключительно наступательной.
И последнее. Разгром Советского Союза в 1941 году объясняется тем, что все планы, все приготовления — все это шло именно на наступление, ничего не делалось для обороны.
— Большинство «оппонентов Суворова» раздражает, буквально приводит в бешенство сама идея, что Советский Союз мог в 1941 году на Германию напасть и что сама по себе такая подготовка велась. К науке это позиция отношения не имеет. Она — порождение традиционных ложных пропагандистских советских стереотипов.
— Эта точка зрения моих так называемых «оппонентов» оскорбительна и для всего нашего народа, и для нашей истории. То есть даже если отвлечься от того, кто прав, а кто виноват, если абстрактно посмотреть на саму идею, то их точка зрения аморальна. Получается, что Советский Союз вел войну с фашизмом вынужденно, что мы освободители Европы поневоле, антифашисты поневоле. Если бы Гитлер не напал, то мы бы так и оставались друзьями Гитлера, так бы и пили шампанское с ним, так бы и крушили вместе Европу, проводили совместные карательные операции, например в Польше, так бы развевались красные флаги над гитлеровскими и над сталинскими концлагерями.
Вот именно так возражал против меня Маршал Советского Союза Виктор Георгиевич Куликов. Воевал он с 22 июня 1941 года. Но ведь тогда получается, что вы, Виктор Георгиевич, антифашист поневоле. Если бы на вас не напали, вы бы остались верным гитлеровцем. Вот Власов, оказавшись в плену, начал сотрудничать с немцами, это нехорошо. А в чем же разница между ним и вами?
Ведь вы служили в той армии, что была союзницей Гитлера. И Власов служил в той же армии, что была союзницей Гитлера. В чем же разница между вами? Просто Власова Гитлер взял на службу, а с вами не хотел иметь дело. Вот и вся разница. А если бы захотел, то вы верой и правдой ему бы служили. Так же получается?
— Меня тоже всегда удивляло, почему считается, что предположение о том, что Советский Союз готовился напасть на Германию, каким-то образом компрометирует Советский Союз. Иначе он был бы хорошим, а так получается, что он плохой. После всего, что Гитлер уже успел совершить, казалось бы, стать его открытым врагом — только на пользу репутации страны.
— Вот союз с Гитлером — это компрометирует Советский Союз. Когда говорят, что мы в 1939 году подписали с Гитлером союз, ибо ничего иного нам не оставалось делать, и пошли крушить соседей, чтобы самим живыми остаться, — это уж, извините, чисто уголовное, уркаганское отношение к жизни: умри ты сегодня, а я умру завтра. Давай убивать кого угодно, лишь бы самому живым остаться.
Моя концепция даже формально гораздо патриотичнее. Ведь очевидно благороднее намереваться порвать с Гитлером, чем в союзе с ним завоевывать остальной мир. Последний вариант гораздо более компрометирующий.
— В этих рассуждениях есть один момент, который работает против Суворова. Они ведь основаны на парадоксе, который многие могут принять за чистую монету. Получается, что союз с Гитлером аморален, а нападение на Гитлера как бы моральнее. Оппонентов такой поворот темы, конечно, обескураживает, но при этом напрашивается совершенно ложный тезис, что Сталин «хорошим» нападением на Гитлера компенсировал «плохой» союз с ним. Есть историки, которые поддерживают «концепцию Суворова» о подготовке нападения на Германию и Европу, но считают при этом сталинскую политику совершенно правильной и оправданной. Ну и хорошо сделал бы, если бы напал. Перед СССР открылись бы ослепительные внешнеполитические перспективы.
Хотя, конечно, в реальности о благородстве помыслов Сталина говорить не приходится ни при каких обстоятельствах. Сталин ведь не собирался ни бороться с фашизмом, ни наказывать нацистов за какие-то там грехи. Ему было все равно, на кого нападать первым, на нацистскую Германию или на западные демократии. Он в любом случае собирался сокрушить их все.
Вообще-то можно понять, почему массу людей раздражает сама идея, что Сталин мог хотеть напасть на Германию. Скорее всего, потому, что она тянет за собой еще одну очень опасную мысль. Если согласиться с тем, что Сталин нападение готовил, то возникает следующий вопрос: а дальше на кого? И еще один вопрос — о том, какой в целом была внешняя политика Сталина, чего он хотел достигнуть. А ответ напрашивается крайне неприятный: никаких иных целей, кроме достижения мирового господства, у Сталина, а следовательно — у СССР, не было. Немедленно рушится привычный миф о советском антифашизме, об освободительной миссии советского народа и т. д.
— Да-да, именно это всех и раздражает! Про Европу никто не вспоминает.
— Еще один интересный психологический момент о чисто советском восприятии истории. Вы рассказывали раньше о полковнике, который вам читал историю войны. О том, что про разгром 22 июня можно было говорить, а о разгроме под Киевом — нет. Ведь, в общем-то, это был сознательный обман. Люди, которые читали эту историю, они-то понижали, что это ложь?
— Нет.
— Кто-то же это вранье конструировал?
— Дело в том, что все это вранье конструировалось с самого начала. Уже 22 июня сразу же было заявлено, что вот на нас напали и забудьте все, что было до этого. И всем сразу хотелось забыть, и все всё сразу забыли! Мы же жертвы, на нас напали…
— Включая генералов, которые все это разрабатывали?
— Ну… Дело в том, что у многих вышибло это из памяти. В Советском Союзе вообще было принято помнить только то, что безопасно. Для здоровья было лучше. Ведь настоящими воспоминаниями ни с кем нельзя было поделиться. Когда я опубликовал свои книги, в которых на пальцах объяснил, как было дело, то начал получать множество писем от фронтовиков, где говорилось: «Да, правда!» А вот до этого они как-то и не думали об этом и не помнили.
Но если заходит речь о разработчиках этих планов, то номер один — нарком обороны, Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко. Он никогда никаких воспоминаний о войне не писал. На него давили, требовали, но он не поддался. Это был честный человек. Он понимал, что правду сказать не позволят, а врать не хотел. Номер два — это Георгий Константинович Жуков. Начальник Генерального штаба. Все планы были в его руках. Вот он мемуары писал. В своих книгах я показываю, что практически все, что он писал, было враньем. Жуков все понимал, он знал, что врет, вранье у него отовсюду лезет.
Я его постоянно ловлю на слове. Вот он пишет, что раньше они сомневались, но когда вечером 21 июня пошли перебежчики, «мы поняли — это война». А потом, через несколько страниц, он сообщает, что вот 22 июня где-то там в три часа утра он начинает звонить Сталину, тот не просыпается, вот такой глупый Сталин!
Я говорю: стойте, подождите, если тебе, товарищ Жуков, вечером 21 июня было ясно, что нападут, и ты сидел в сталинском кабинете, и Сталин пошел спать, как же ты его отпустил, а?
Чепуха же получается, чего же ты его начал в 3 часа будить, если тебе накануне все было ясно… В мемуарах твоих эта сцена должна быть ключевой, основополагающей! «21 июня мне было все ясно, мы сидели в кабинете Сталина, мы ругались, он мне не верил…» Вот ему все ясно было, но он сидел, молчал, а потом в три часа ночи начал названивать Сталину, его будить. Жуковское вранье у меня разоблачено в двух специальных книгах, посвященных Жукову, и в остальных книгах тоже, от случал к случаю…
Еще один человек, который разрабатывал такие планы, — Маршал Советского Союза Василевский. Он был генерал-майором в Главном оперативном управлении. Этот тоже врал.
