Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Кантор Юлия (читаем книги онлайн .TXT) 📗
1 мая 1927 г. «Правда» поместила статью Свечина «Военное искусство в будущей войне», в которой автор, вновь касаясь «варшавской операции» Тухачевского и Красной Армии в 1920 г., оценил ее как «злоупотребление революционными лозунгами».
План Тухачевского не был принят. Весной 1928 г. Тухачевский подал в отставку. Его направили в Ленинград – командовать округом.
Находясь в Ленинградском военном округе, Тухачевский в ноябре 1929 г. поставил задачу по совершенствованию технической подготовки войск. «В будущей войне важное значение приобретет автомоторизация, – отмечал он. – Поэтому… мы приступаем к систематическому изучению бронетанкового вооружения и к тренировке в применении моторизованных частей. В результате к моменту практического разрешения вопросов моторизации Красной Армии командный состав будет знать тактику моторизованных частей и сможет овладеть искусством оперативного их использования» [91].
Тогда же, на заседании РВС СССР Тухачевский, поддержанный И. П. Уборевичем (в 1929 г. – начальником вооружений РККА и зампредом РВС), высказался за ускоренное развитие технических родов войск, которые должны были, по убеждению Тухачевского, играть главную роль в будущей войне. Этому со свойственной ему прямолинейностью воспротивился Буденный, колоритно заявивший: «Тухачевский хочет перевести конницу на пеший лад. Якир был у немцев, они ему мозги свернули, хочет пешком гнать конницу». Еще более определенно выразился Ворошилов: «Я против тех, кто полагает, что конница отжила свой век» [92]. Конфликт между «конниками» и «техниками» завершился, разумеется, не в пользу последних.
В январе 1930 г. развернулась дискуссия о новых формах оперативного искусства. Впервые в истории РККА Тухачевский провел в ЛВО тактическое учение с применением воздушного десанта (посадочным способом). В сентябре состоялись маневры, на которых была осуществлена комбинированная высадка и выброска воздушного десанта с тяжелым оружием и боевой техникой [93]. На подведении итогов командующий ЛВО Тухачевский говорил:
«Можно с удовлетворением отметить, что комбинированная высадка и выброска воздушного десанта удалась. Таким образом, заложен первый камень в строительство воздушно-десантных войск. За этим должно последовать формирование специальных воздушно-десантных соединений и создание авиации, способной осуществить десантирование в больших масштабах. Применение крупных авиамотодесантов открывает совершенно новые перспективы в области оперативного искусства и тактики. Высадка таких десантов во вражеском тылу позволит им совместно с наступающими с фронта танковыми и стрелковыми частями полностью окружить и уничтожить обороняющегося противника» [94].
В середине 1929 г. ЦК ВКП(б) принял Постановление «О состоянии обороны страны», в котором излагались требования коренной технической реконструкции армии, авиации и флота. Одновременно ставилась задача добиться в ближайшее время получения от промышленности новых опытных образцов, с тем чтобы после испытания в войсках осуществить серийное производство современной артиллерии, танков, бронемашин, самолетов и моторов для военной техники. Реввоенсовету и Народному комиссариату по военным и морским делам было предложено разработать первый пятилетний план военного строительства.
Переписка Сталина, Ворошилова и Тухачевского по этому вопросу хранится в Российском Государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). Тухачевский 11 января 1930 г. направил Ворошилову докладную записку, в которой на основе предшествующей докладной записки от 20 декабря 1927 г. изложил развернутую программу и план модернизации РККА с учетом геостратегических целей и геополитического положения СССР. Тухачевский, в частности, намечал концепции оперативно-стратегического характера, в которых ясно просматривались новые аспекты будущей «войны моторов». Он считал необходимым к концу пятилетки довести состав Красной Армии до 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерии большой мощности и минометов, а также обеспечить войска к указанному времени 40 тыс. самолетов и 50 тыс. танков [95].
«Количественный и качественный рост различных родов войск вызовет новые пропорции, – писал он, – новые структурные изменения… Реконструированная армия вызовет и новые формы оперативного искусства». В записке отмечалось, что увеличение количества танков и авиации позволяет “завязать генеральное сражение одновременным ударом 150 стрелковых дивизий на фронте в 450 км и в глубину на 100–200 км, что может повлечь полное уничтожение армии противника. Это углубленное сражение может быть достигнуто высадкой массовых десантов в тыловой полосе противника, путем применения танководесантных прорывных отрядов и авиадесантов”» [96].
Ворошилов немедленно переслал записку Сталину, снабдив ее комментарием:
«Тов. Сталину
Направляю для ознакомления копию письма Тухачевского и справку Штаба по этому поводу. Тухачевский хочет быть оригинальным и… “радикальным”. Плохо, что в К. А. есть порода людей, которые этот “радикализм” принимают за чистую монету. Очень прошу прочесть оба документа и сказать мне твое мнение.
С приветом – Ворошилов» [97].
В своем ответе Сталин однозначно встал на сторону Ворошилова. Письмо Сталина по поводу предложений Тухачевского было оглашено на расширенном пленуме РВС СССР 13 апреля 1930 г. Характерен и стиль общения Сталина и Ворошилова – «на ты».
«Совершенно секретно
Тов. Ворошилову
Получил оба документа и объяснительную записку Тух-го, и “соображения” Штаба. Ты знаешь, что я очень уважаю т. Тух-го, как необычайно способного товарища. Но я не ожидал, что марксист, который не должен отрываться от почвы, может отстаивать такой, оторванный от почвы, фантастический “план”. В его “плане” нет главного, то есть учета реальных возможностей, хозяйственного, финансового, культурного порядка. Этот “план” нарушает в корне всякую мыслимую и допустимую пропорцию между армией, как частью страны, и страной, как целым, с ее лимитами хозяйственного и культурного порядка…» [98]
Сталин недоумевал, как мог возникнуть такой план в голове марксиста, прошедшего школу Гражданской войны, и резюмировал: «план» Тухачевского – результат модного увлечения «левой» фразой, увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. «Осуществить» такой «план», – считал генсек ВКП(б), – наверняка загубить и хозяйство страны, и армию: это было бы хуже всякой контрреволюции. Отрадно, что Штаб РККА, при всей опасности искушения, ясно и определенно отмежевался от этого плана [99].
Тухачевский утверждал, что имел в виду отмобилизованную для ведения войны армию с учетом потерь и потенциальных резервов мобилизационных возможностей военной и гражданской промышленности. «По моим расчетам, – пояснял командующий ЛВО, – для организации нового типа глубокого сражения необходимо по мобилизации развернуть 8-12 тыс. танков, о чем я заявлял на РВС, еще не зная Вашего письма… Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до сего времени подходят очень консервативно к конструкции танка, требуя, чтобы все танки были специально военного образца… Танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть несколько меньшей быстроходности и большего габарита… А это значит, что такой танк может являться бронированным трактором» [100].
