Демократия без прикрас - Борцов Андрей Геннадьевич "Варракс" (книга бесплатный формат txt) 📗
Опять же — нет смысла перебирать все варианты «как нам обустроить демократию через службу» — в любом случае, какой бы идеал не изобрели, всё упирается в переходный период. А мы тут о действительности рассуждаем, а не о фантастике разговариваем…
Ещё один концепт, который в несколько отличающихся вариантах встречается достаточно часто: непосредственные выборы, как бы Советы. Суть приблизительно такова: должны избираться лично знакомые. Например, цех на заводе избирает представителя от себя, они избирают представителя от завода, те уже избирают кого–то там по отрасли регионального масштаба…
Звучит хорошо — но на самом деле грустно. Для начала: а по каким именно группам избирать–то? Ладно, пусть по месту работы. А как быть фрилансерам, домохозяйкам и безработным (да, мы про существующее общество говорим)? С чего бы думать, что на работе изберут именно того, кто умеет управлять, а не просто узкого профессионала (уважаемого в коллективе, да), «просто хорошего человека» или даже вообще «пусть идёт депутатствовать, а то всех тут задолбал»? И такой способ избрания не гарантирует качеств управленца.
И, к слову, помните про американских выборщиков?
Что же делать, спросите вы?
Всё просто. Надо понять три тезиса:
Во–первых, если кто взял власть — то добровольно он её отдаст вряд ли. Мне вспоминается лишь Гай Аврелий Валерий Диоклетиан, но это было в самом начале IV века.
Во–вторых, в современном мире демократический строй — это лишь прикрытие власти, которая стоит над партиями и политиками, и использует их в своих целях. По сути выборы ничего не меняют, кроме ширм и взаимозаменяемых лозунгов.
В-третьих, настоятельно рекомендую прочесть «Притчу про толерантность» Олега Новоселова: необходимо избавляться от паразитов, а не голосовать всем вместе.
Дилемма: надо оставить демократию (условие задачи), но её нельзя оставлять! Но… а, может, есть другая демократия — не менее демократичная, но основанная на иных принципах?
Собрались как–то в кишечнике одного человека глисты. И стали обсуждать свои политические интересы. Сперва выступила аскарида. Она поведала высокому собранию о новых веяниях общественного прогресса. Прошли, дескать, те темные времена, когда с глистами жестоко и бесчеловечно боролись. И нужно де решительно и окончательно покончить с дискриминацией глистов в организме, потому как прогресс не повернуть вспять.
Описторхи восторженно аплодировали и скандировали равенство в правах склеткам печени.
Потом взял слово широкий лентец. Сделал доклад об истории вопроса. Дескать, было раньше золотое время, когда про глистов никто и не знал, не то, чтобы с ними бороться. Но потом наступило смутное и темное время, когда глистов стали травить и выводить. Однако прогресс не стоит на месте. И теперь никто не смеет поставить под сомнение равноправие глистов на питание и свободу их самоопределения в организме. Угнетать глистов медпрепаратами и прочим мракобесием никому не позволено. И что нужно всеми мерами искоренять глистофобию. Так как глисты равны всем органам человека. И что негоже стоять на пути прогресса.
Печеночный сосальщик в блоке с описторхами выступил за то, чтобы выделить глистам квоту на кровоснабжение в соответствии с их потребностью. И приравнять в правах к головному мозгу.
Слово взял бычий цепень. Он говорил про то, что шовинизм по отношению к глистам совершенно недопустим, так как нарушает согласие в организме и ведет к последствиям. Он предложил издать закон, запрещающий неполиткорректные выражения. Отныне вместо слова «глист» следует употреблять термин «автономный человеческий орган», а вместо слова «паразит» следует говорить «симбиотик второго рода». Идея о политкорректности была встречена бурными аплодисментами, переходящими в овацию.
Все были очень рады и довольны установившимся либеральным порядком и совсем было устроили глист–парад. Но тут вдруг все собравшиеся почувствовали, что почему–то стало холодать. И кислороду с питанием стало маловато. И решили они даже устроить акцию протеста против такой вопиющей дискриминации. Однако не успели.
Человек умер. Не справился его организм с паразитами. Не сдюжил нагрузки. Вот и не стало в его кишке ни питания, ни условий. Издохли вместе с ним и его глисты.
Мораль: Если в человечестве завелись глисты, то срочно нужен глистогон, а не толерантность и борьба с глистофобией и шовинизмом.
11. Демократия по–русски
Отношение к демократии в западных странах — это, по сути, такая вера, почти религиозная: «нет ничего лучше, причём осуществлено это должно быть единственным способом, а и именно — нашим». При этом стремление скопировать западный вариант демократии, слепо наложив его на русский менталитет, подобно навязыванию чуждой религии — мол, уверуйте, и всё поймёте, для нас это — Истина, и для вас должно быть так же. И те, кто пытаются внедрить у нас именно западный вариант демократии — в лучшем варианте исповедуют культ карго, а зачастую являются осознанными сторонниками замены русской культуры на «общечеловеческую» (что de facto означает уничтожение русских и, следовательно, России).
Недаром в 2002–м году в США приняли закон «О демократии в России» (Russian Democracy Act of 2002, H. R. 2121). Цитирую [20]: «Объявляя “успех демократии в России” предметом “национальной безопасности” США (ст. 2 (а)(6), 3 (а)(1)), закон заявляет о необходимости “правительству США выработать долговременную и гибкую стратегию, направленную на усиление российским обществом поддержки демократии и рыночной экономики” (ст. 2 (а)(6)). На реализацию поставленных целей в 2003 финансовом году Конгресс выделяет 50 млн. долларов (ст.6)». Это какая же забота — за такие деньги помогать другим развиваться! Не поверю: если при капитализме тратятся на что–то деньги, то только для получения прибыли — и, понятно, в свою пользу.
Давайте посмотрим на демократию именно как на «власть народа» — в том виде, как она рекламируется в современном мире, а не практическое содержание, которое мы уже разобрали.
Чем же характеризуется западная демократия? Тем, что в этой системе готовы соблюдать формальный закон даже в ущерб себе. Дело в том, что законопослушность на Западе внедрена в мозги на куда более глубоком уровне, чем в России. Это у нас, чтобы закону подчинялись добровольно, он должен быть справедливым, на Западе закон заменяет справедливость. Как на это дрессируют в современности — см. ссылки из части IX про полицию США как пример, как это воспитывали исторически — см. историю Европы. Не будем отвлекаться, в контексте важно то, что закон, т.е. правила игры, считается чуть ли не сакральным понятием.
Однако эти правила — абсолютно законно — могут меняться власть предержащими, что мы уже разбирали. Таким образом, насаждение демократии западного образца — это расчистка политического поля под нужды Запада. Это очевидно, и для нас сейчас важнее другое: западное понимание демократии — это именно борьба интересов разных групп. Такой подход очевиден на Западе (священная конкуренция!), и все имеющие отношение к делу законы заточены именно под него.
Однако русское восприятие власти совсем другое. Исторически русские сформировались как великодержавная нация: огромная территория, при этом постоянно атакуемая врагами с разных сторон. В таких условиях можно выжить лишь при наличии сильной вертикали власти — поэтому для русского менталитета характерно восприятие власти как «лучше поменьше сталкиваться», но при этом присутствует понимание её необходимости. Отношение к центральной власти практически сакральное — я не раз приводил пример, как народовольцев сами крестьяне тащили сдавать властям, едва они переходили от критики местных управителей до царя.
Для русского менталитета не характерно отслеживать политические интриги по мелочам: либо власть вызывает доверие, либо нет. Великая Октябрьская революция, в частности, произошла потому, что Николай II Кровавый [21] полностью десакрализовал державность. Стрелял ворон, пока в стране была война и недовольство — не только пролетариата и крестьянства, но вообще всех слоёв населения. Среди «белых» монархистов было мало — достал всех.
