Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России? - Зорина Светлана (мир книг .txt, .fb2) 📗

Ирина Прохорова: Я начну, а Андрей Константинович продолжит «песнь». Подозреваю, что это будет одна мелодия…

Культурное издательство, или то, что по-английски называется high quality publishing, – это, скорее, миссия, нежели бизнес в узком понимании. В каких-то странах такие издательства живут и развиваются, а в каких-то – выживают. С моей точки зрения, лучшие годы культурного книгоиздания в России пришлись на 1990-е. Несмотря на гиперинфляцию и другие сложности, лучше была представлена система распространения: еще продолжала функционировать централизованная система, и при этом появлялось большое количество независимых распространителей. Кроме того, в 1996 году по инициативе Б.Н. Ельцина в целях поддержки прессы и культурного книгоиздания был снят НДС на книги. И этого оказалось достаточно для абсолютного взрыва интеллектуальной книги. Если вы помните, в Москве существовала по крайней мере дюжина небольших книжных магазинчиков, которые продавали интеллектуальную литературу.

Сейчас, когда ситуация, казалось бы, стабилизировалась, когда нет такого хаоса, культурному издательству очень тяжело и с каждым годом становится еще труднее. За эти тридцать лет так и не было выстроено сознательной политики в плане поддержки культурного книгоиздания. У нас поддержка всегда почему-то связана с надзиранием: то за нравственность боремся, то за идеологическую чистоту.

Андрей Сорокин: Действительно, культурное, научное, high quality publishing книгоиздание – это миссия. Во вторую, а может, в десятую очередь это бизнес, как и любая деятельность в области культуры. Нам необходимо производить некоторые хозяйственные операции, которые являются инструментом имплементации, как теперь модно говорить, той самой миссии, к которой мы считаем себя призванными.

Абсолютно соглашусь и с оценкой состояния и тенденций развития этой сферы. В книгоиздании за эти тридцать лет ничего не изменилось, во всяком случае в лучшую сторону. В этом виноваты отчасти и сами книгоиздатели, и, конечно, органы государственного управления. Но при этом 1990-е годы по сравнению с текущей ситуацией сильно разнятся по ряду параметров. На тот момент в стране сохранялась интеллигентская культура позднего советского времени, в которой интеллектуальная книга и вообще чтение занимали определенное и достаточно серьезное место. Но за прошедшие годы выросло поколение, которое с этой культурой уже не имеет практически ничего общего. Появились досуги, которые заместили книгу и чтение и в общественном сознании, и в культуре людей в целом. С этими вызовами, естественно, столкнулась книжная сфера и во многом уступила пальму первенства разного рода электронным развлечениям, масс-культуре. И эти процессы происходили не без помощи уважаемых книжных олигархов, не без помощи государства, которое не до конца осознает смысл и значение культуры в сохранении единого государственного пространства, в обеспечении той самой национальной безопасности, о которой модно говорить последние несколько лет. Очень хочется надеяться, что внимание к сфере культуры будет меняться, становиться более пристальным. Вроде бы симптомы этого изменения мы наблюдаем сегодня, и, может быть, в рамках усиления внимания государства к культурным проблемам нам удастся изменить ситуацию и в области поддержки интеллектуального книгоиздания. Тем более что мировой опыт являет не просто примеры, но и некоторые технологии такой поддержки. Набор мероприятий известен, и налог на добавленную стоимость – один из них.

И.П.: Я хочу немножко поспорить. Наличие книжных олигархов – это не повод нагружать книжный рынок дополнительными налогами. И после отмены льготного НДС олигархи остались, а для культурного книгоиздания наступили трудные времена. Когда принимаются решения на государственном уровне, профессионалы должны объяснить законодателям, как строится книжный рынок.

Есть еще одна огромная проблема. Не знаю, как будет развиваться обсуждаемый сегодня проект Закона о культуре, но пока я вижу симптомы угрожающие – все эти разговоры об истории, «которую нельзя фальсифицировать», являют собой фактически попытку введения цензуры. А это удар опять же по культурному книгоизданию, по академической книге. Теперь любой человек, стоящий во главе какого-нибудь комитета, будет по своему усмотрению судить, чтó мы фальсифицируем, а что не фальсифицируем.

Я могу согласиться с тем, что издателям, возможно, не хватило политической воли объединиться для отстаивания своих интересов. Издатели до сих пор, к сожалению, слабо ассоциированы, каждый сам по себе. Поэтому, возможно, нас и не слышат. А между тем по всей стране из центра городов выдавливаются книжные магазины. Для них установлена такая же арендная плата, как для бутиков. Совершенно очевидно, что книжный магазин без дополнительных субсидий и льгот никогда не сможет конкурировать с модным бизнесом. В Нью-Йорке, например, создана специальная государственная программа поддержки маленьких интеллектуальных книжных магазинов. Им дается грант на развитие (небольшой, 50 000 долларов), чтобы они могли встать на ноги.

Кроме того, я не верю, что в России выросло целое нечитающее поколение. Кто сказал, что люди не читают? Это никем не проверено. Да, стало больше развлечений, это действительно так. Но если книг в городе нет, если их невозможно заказать – люди и не читают. Одно с другим связано. Пропаганда чтения, несомненно, нужна, но мы помним Год литературы. Были деньги вложены в развитие инфраструктуры? Нет. Да, писатели ездили по стране, дарились книжки… но на этом все и закончилось. В Красноярске люди год копят деньги, чтобы купить хорошие книги на Красноярской ярмарке книжной культуры (КРЯКК), которая проводится и финансируется фондом Михаила Прохорова с 2006 года. В этот город книги интеллектуальных издательств не поступают! Как мы можем судить об обществе как нечитающем, если у людей нет доступа к книге?

За последние 15–20 лет, не считая специализированных изданий, практически из всей большой периодики исчезли разделы рецензий. Сейчас серьезные книги негде рецензировать. А если не существует специальных институций, где люди могут получить качественную информацию о происходящем, – зачем винить людей в нечтении? Слова о том, что люди не читают и им не нужны рецензии, – порочная мифология. Читают люди, еще как читают! Вы им привезите сначала книги, а потом будем обсуждать.

Книжная отрасль и государство

С.З.: В 2014 году были приняты «Основы государственной культурной политики». В этом документе есть лобби со стороны библиотек, со стороны музеев, со стороны киноиндустрии. Но поправки и предложения от Ассоциации книгораспространителей пока в законопроект не внесены. А если книжников нет в основополагающих документах, то каким образом мы сможем отстаивать свои интересы?

А.С.: Таким образом, о котором Ирина Дмитриевна сказала. Нужно действительно задуматься об объединении усилий внутри книжной отрасли. Попытки такого ассоциирования нам известны – Российский книжный союз, Ассоциация книгоиздателей России и другие так называемые независимые структуры. Но функционирование этих структур отражает беду и проблемы не только книгоиздательского сообщества, но и российского общества в целом. Оно атомизировано. Пока российское общество в целом и профессиональные сообщества, включая книгоиздательское, не преодолеют эти тенденции к разъединению, размежеванию и не соединят свои усилия, мы так и останемся незаметными на поле культуры. В том числе и потому, что слишком часто книгоиздание ассоциируется не с миссией, а с книжным бизнесом, зарабатыванием денег. И в глазах управленцев, и в глазах общества книга сегодня – это способ заработать деньги, а не выполнение миссии просвещения, культуры, сохранения национальной памяти, как мы ее понимаем.

К великому сожалению, я, как и Ирина Дмитриевна, не особо оптимистичен в этом смысле, если говорить о наших перспективах. Мы по-прежнему для государства незаметны и, видимо, не слишком важны. Притом что набор поддерживающих мероприятий не просто известен и понятен – он отработан существующими практиками. Не нужно заглядывать за океан – в Европе такие практики тоже существуют. Как мне кажется, французский опыт в этом смысле для нашей страны подходит практически идеально.