Анализ чеченского кризиса - Мейланов Вазиф Сиражутдинович (читать книги txt) 📗
Ну, во-первых, глас народа почти всегда не глас Божий, во-вторых, с народом воевать приходится: например, с немецким народом, превращенным на время нацистами в гитлеровцев, в-третьих, на чем основано утверждение, что чеченский народ выбрал диктатуру Дудаева-Яндарбиева-Масхадова-Басаева (или кого другого), неизбежную при условии отделения Чечни от России?
Выбрал – значит, свободно выбрал. А была в Чечне свобода слова и свобода выбора при Дудаеве? Хоть какие-то из прав человека соблюдались в Чечне в течение всех лет, начиная с 1991 года? Могла, может ли быть свобода волеизъявления в обществе, в котором одна политическая партия вооружена, а все остальные безоружны?
Взявшись за оружие и взяв в свои руки все средства массовой информации, дудаевцы исключили возможность свободного волеизъявления народа.
Другая причина – в содержании чеченской национальной идеи (подкрепляемой, конечно, как у коммунистов, автоматами): национальная идея призвана объединить нацию, по ней хорош только тот чеченец (или только тот грузин времен Гамсахурдиа), который поддерживает национальную идею, идею национального государства, идею правовых преимуществ титульной нации (чеченцы) в национальном государстве, идею сплочения всей нации вокруг национального лидера.
Сегодня, после крушения великих тоталитарных империй, настали времена национальных мини-тоталириатов (абхазского, чеченского, боснийского, хорватского…). В них нет и не может быть свободы. В них нет и не может быть (по внутренней логике их) обеспеченности прав человека, потому что национальные государства не ставят и не могут ставить (тогда они не будут национальными государствами) целью свободу человека и обеспечение прав человека. Они могут ставить целью только обеспеченность прав чеченца, абхаза, грузина, армянина, эстонца, латыша, украинца. Они, эти государства, для того и создавались, чтобы обеспечивать в первую очередь (и только) права титульных наций.
На деле же эти национал-тоталириаты не могут, не должны ставить целью соблюдение прав человека уже даже всех грузин, всех чеченцев, всех эстонцев и т д., а только настоящих чеченцев, настоящих эстонцев, настоящих украинцев, настоящих грузин (а не таких национал-предателей как Мамардашвили, Завгаев, Хаджиев, Автурханов) – настоящих, т е. беспрекословно повинующихся национальному лидеру.
Всех остальных, хотя бы на миг усомнившихся в божественной природе национального лидера, лишают всех прав, положенных националистами титульной нации, в том числе и такого интересного как «ступать ногой на священную чеченскую землю».
Своим убежденным политическим противникам (С.Хаджиеву, Д. Завгаеву, У. Автурханову) националисты уже сегодня открыто грозят «очень жестокими приговорами». (1 «Аргументы и факты», 1996, N 40, стр.3).
Сегодня свобода выборов в Чечне невозможна.
Агитация возможна только за тех, за кем стоят вооруженные формирования, т е. за лидеров дудаевцев, т е. за представителей партии, уже стоящей у власти.
Это не выборы.
27. Почему не будет мира
К власти в Чечне пришел военный режим. Господствующей, государственной идеологией Чечни стала идеология войны, мораль войны, восхваление войны как образа жизни. Яндарбиев простодушно рассказывает в интервью «Аргументам и фактам», что 6-8-летние дети нынешних руководителей Чечни соревнуются в знании автомата Калашникова и бойцовских качествах.
Так новые власти Чечни воспитывают и собираются и дальше воспитывать новые поколения: с 6 лет собирать и разбирать автомат Калашникова, с пеленок готовиться к войне и только к войне. Воспитание, образование, пирамидальные структуры государства и общества – все имеет целью войну, все военно-организовано.
Чечня вполне может выродиться в реликтовый этнос, поставляющий во все регионы мира наемников, солдат из племени, которое специализируется на войне (гитлеровская машина воспитания тоже изготавливала из немцев только солдат).
В Чечне царит культ не жизни, а смерти: о мертвых заботятся, мертвых оберегают больше, чем живых. Культ смерти, презрения к жизни, царящий в Чечне, для меня еще одно подтверждение моей мысли о глубокой аналогии северокавказской философии мужчинизма испанолатиноамериканской философии мачо – кличем легионеров Франко было: «Да здравствует смерть!»
Нынешний военный режим и нынешнее военное руководство Чечни могут удержаться у власти только сохраняя военный режим, то есть, сохраняя известную сталинско-большевистскую структуру жизни: единство, сплоченность, все, кто против нынешних вождей – враги народа, их надо и мы их будем уничтожать, выборы будут (это надо для западных болванов), но с едиными кандидатами от нерушимого блока партийцев (дудаевцев) и беспартийных, никакой оппозиции (не для того мы кровь проливали, чтоб болтунам позволять сбивать народ с толку). Свободы слова и политической деятельности в Чечне нет и быть не может при нынешних правителях: это военный режим, свобода слова – смерть для него.
Военная организация общества требует оправдания. Таким оправданием могут быть только действия, к которым готовят общество, т е. война. Чечня (при нынешнем режиме) вынуждена воевать, и Чечня будет воевать.
28. «Силового решения чеченской проблемы нет»
Только что эту новость сообщили в последних новостях населению все средства массовой информации, как господин Басаев самым силовым из всех возможных способов – убийством двухсот мирных жителей и угрозой убийства трех тысяч женщин и детей остановил чеченскую войну. Средства массовой пропаганды на миг задержали дыхание и тут же объявили, что акция Басаева как нельзя более убедительно доказывает, что чеченскую войну нельзя остановить силовым методом.
А чем же ее, по мнению «демократов» можно остановить? «Гроздьями переговоров» Эмиля Паина? – «Да, переговорами и только переговорами: разве можно применять силу к людям, косящим из автоматов жителей тихого провинциального городка, берущим в заложники обитателей роддомов и больниц!..»
Тем и занялись, по советам паиных, власти России. А российские печать и радио с еще большим пылом продолжили зудеть: «Силового решения чеченской проблемы нет…». И дозуделись до 6 августа, когда товарищ Масхадов решил, что хватит переговоров, пора переходить к силовым решениям. И на удивление прогрессивной российской общественности решил чеченский вопрос силовым способом. И что ж? Выдавился ли румянец (вспомним Катулла) на демократических физиономиях учителей общества – всех этих ковалевых-юшенковых? Признали ли они, что страшно заблуждались, что душевная и умственная слабость их уже обошлась и еще обойдется России тысячами жизней? Куда там! Один лишь Гайдар, похоже, понял, что жизнь немного сложнее его представлений о ней, и замолчал на тему Чечни. Остальные дружно поддержали «миротворца» Лебедя.
А кончится ли миром то, что затеял Лебедь? Я уверен, что с режимом, установившимся в Чечне, мира не будет, будут одни лишь перемирия.
Думаю о Лебеде и его друзьях – чеченских полевых командирах, и память подсказывает: «Он страшный и безграмотный коновал происшествий, смертей и событий и рад-радешенек, когда брызжет фонтаном черная лошадиная кровь эпохи».
29. «Нам-то зачем об этом!»
Рашид Алиев в ответ на мое замечание, что не следует обществу придавать войне, ведущейся чеченцами, статус освободительной, ибо свободы у чеченцев после прихода к власти освободителей Масхадова, Басаева, Яндарбиева, Закаева, Гелаева и т п. не будет: «Ну зачем нам-то об этом. Это не наше дело. Они (надо понимать, чеченский народ) так решили, если что – расплачиваться им – не нам».
– В том-то и дело, что расплачиваться придется не только чеченцам, а и всем нам. Как мы уже пять лет расплачиваемся за приход к власти в Чечне Дудаева. И как вся Европа и весь мир расплачивались за приход в 1933 году к власти в Германии Гитлера.
