Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Яковенко А. В.
США вводят жесткие санкции не только в отношении американских субъектов, нарушивших национальный режим экспортного и финансового контроля, но и санкции экстерриториального характера — против иностранных организаций и физических лиц, нарушивших американское законодательство, добиваясь распространения действия своих законов на другие государства и придания им международного значения. Репрессивные меры могут включать штраф, отказ в лицензии на экспорт продукции двойного и военного назначения, запрет на импорт продукции иностранных компаний, попавших под санкции, на кооперацию с американскими компаниями, имеющими государственные контракты, а также отказ в доступе на американский финансовый рынок. Решения в этой области очень политизированы.
Соединенные Штаты являются основными инициаторами выработки стратегии развития экспортного и финансового контроля на международном уровне. Они оказывают давление на другие страны с целью, чтобы те следовали американским принципам такого контроля. Для этого они широко используют преимущества американского научного и технологического лидерства — другие страны стремятся получить доступ к американским технологиями и американскому рынку высокотехнологичной продукции.
Несмотря на то, что США активно используют механизмы финансового и торгово-экономического давления на другие страны, каждый раз принятие решений по их применению — это сложный и не лишенный противоречий процесс. Такую сложность ему придает разделение прав и обязанностей между законодательной и исполнительной ветвями власти — президентом и Конгрессом. Ведущие ведомства, а также отдельные группы политической элиты нередко выступают в качестве самостоятельных агентов экономической политики. Соперничество элит находит отражение в выработке подходов к введению санкций в отношении той или иной страны. И президент, и сенаторы, и конгрессмены, голосуя за законопроект, вынуждены считаться с интересами своей партии, но, прежде всего, оглядываться на то, как это воспримут их избиратели. Кроме того, существенное значение имеет развитая и законодательно легализованная система лоббирования разнообразных групп интересов при принятии решений.
Однако прерогатива определять параметры функционирования мировой экономики и в одностороннем порядке, в том числе в ущерб другим игрокам, извлекать из этого огромные выгоды — не единственный невоенный инструмент американской гегемонии.
США обладают арсеналом технологий внешнеполитического влияния, которые позволяют воздействовать на другие государства и их поведение в международной среде, не прибегая напрямую к силовым средствам или методам экономического характера. Их можно условно отнести к инструментам так называемой «мягкой силы», хотя в рамках этого понятия едва ли можно абсолютно адекватно описать все те средства, которые выходят за рамки осуществляемого Вашингтоном вооруженного воздействия на своих оппонентов.
Родоначальником термина «мягкая сила» принято считать американского политолога Дж. Ная, который ввел его в широкое употребление в начале 1990х годов, то есть вскоре после распада СССР. Най определил эту категорию как «способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения». Иными словами, речь идет о влиянии путем создания привлекательного образа того государства, которое намеревается осуществлять это влияние («Мягкая сила есть привлекательная сила» [419]). Американский политолог полагал, что победа в холодной войне была достигнута именно за счет создания США и их партнерами более привлекательного образа. Такая стратегия оказалась не только эффективнее, но и дешевле: «Когда ты можешь побудить других возжелать того же, чего хочешь сам, тебе дешевле обходятся кнуты и пряники, необходимые, чтобы двинуть людей в нужном направлении. Соблазн всегда эффективнее принуждения, а такие ценности, как демократия, права человека и индивидуальные возможности, глубоко соблазнительны».
«Мягкая сила, — отмечает Дж. Най, — основывается на способности менять предпочтения других» [420]. Американский исследователь первоначально выделял три типа ресурсов «мягкой силы» — культуру, политические ценности и внешнюю политику [421]. Однако в широком смысле к инструментам «мягкой силы» относится любая деятельность государства в информационном пространстве, которая призвана содействовать его национальным интересам: в том числе международные образовательные программы, международные культурные события и фестивали искусств, и даже спортивные мероприятия, такие как Олимпийские игры.
Здесь необходимо сделать несколько оговорок. Использование невоенных методов влияния путем воздействия на общественное мнение и поведение в других странах для достижения целей и задач собственной внешней политики — это практика, которая широко и систематически применялась правительством США по крайней мере со второй половины XX века и носила (а в некоторых кругах продолжает носить) название «публичная дипломатия». Это понятие шире, чем «мягкая сила» Дж. Ная, потому что подразумевает не только влияние на другие народы с помощью собственной «привлекательности», но в целом взаимодействие с населением других государств, для того чтобы повлиять на их мышление и в конечном счете достигнуть целей своей внешней политики. Публичная дипломатия может осуществляться посредством образовательных обменов, распространения своей культуры (в том числе массовой, например, кино) за рубежом, через международное вещание средств массовой информации (как государственных, так и частных), с помощью неправительственных организаций и общественных объединений, через всемирную сеть интернет, и многими другими способами. Именно о приемах и методах, подпадающих под категорию публичной дипломатии, а также о тех результатах, к которым они приводят, и пойдет речь в данном разделе.
Хотя попытки использовать образовательные программы, радиовещание и даже кино в соответствующем ключе фиксировались и раньше (особенно в годы мировых войн), систематизация соответствующих приемов и придание им формы регулярно осуществляемой политической деятельности произошла на фоне начала холодной войны, так как именно идейная привлекательность Советского Союза для международной общественности представлялась американскому политическому руководству одной из наиболее серьезных угроз. Именно из-за опасения проиграть соревнование с СССР за «сердца и умы» США выстроили систему публичной дипломатии и развили инструментарий американской «мягкой силы». Долгое время центральная роль в координации соответствующей деятельности принадлежала федеральному правительственному Информационному агентству США (ЮСИА), специально учрежденному для этих целей в 1953 году.
Парадоксально, но после окончания холодной войны, когда Дж. Най и представил публике свою концепцию, американский потенциал «мягкой силы» начал претерпевать деградацию. Это вполне объяснимо: ведь развал СССР и всего социалистического лагеря, казалось, сам по себе свидетельствовал о превосходстве западного образа жизни и образа мышления. Америка превратилась в своего рода икону для всех, кто относил себя к «прогрессивному человечеству». В этих условиях стратеги в Вашингтоне сочли, что сосредотачивать большие усилия на развитии арсенала «мягкой силы» нецелесообразно — у США дела и так шли лучше некуда. В 1999 г. даже было расформировано ЮСИА.
Заняв лидирующее положение в мировом информационном поле, США получили возможность путем проведения информационных кампаний управлять сознанием масс, влиять на логику поведения акторов международной политики практически в любой точке планеты. При этом основной упор делается на продвижении, по сути, универсальных ценностей, выдаваемых тем не менее за «исконно американские» или «либерально-демократические» (в значении исключительно американского и западноевропейского понимания либерализма и демократии): свобода, равенство, взаимоуважение, терпимость, тактичность, гражданская ответственность и сознательность, верховенство закона и прочие. Таким образом, в сознании мировой общественности закрепляется ложная убежденность, во-первых, в том, что США обладают какими-то исключительными правами на эти общечеловеческие ценности, а во-вторых, в том, что за пределами сферы американского влияния, соответственно, эти категории априори недоступны.
